Arno - Тяжёлая вода [СИ]

Что, уже не такая смелая? То-то же.

— Не трясись, баба, я же сказал, вешать я тебя не собираюсь. Просто побудешь здесь и немного проветришься. Вяжите ее к бушприту!

Процесс занял некоторое время, чтобы разобраться, как удобнее это проделать. Джаг, пополам с руганью, пояснял, как правильно привязывать человека к бушприту. Во времена его службы в Риве такое делалось постоянно. Корабли, что шли из портов Ривы в Аванскую Империю, были гружены рабами, а на подходах к столичному порту работорговцы любили привязывать самую красивую негритянку на нос судна в знак того, что корабль идет с добычей, как завещала древняя традиция, восходящая еще к централитянам с их весельным флотом.

Прошло с четверть часа, прежде чем работа была закончена. По началу негритянка сопротивлялась, но, к счастью для себя, оказалась сообразительной и поняла, что вырвавшись, может оказаться за бортом. Теперь она висела на бушприте, прихваченная толстыми канатами за руки и за ноги, а также у пояса и под грудями. Джаг смотрел на нее с интересом, а она поглядывала на него все тем же мрачным взглядом. Раскаяния в ее глазах Джаг совершенно не наблюдал.

Не беда, — решил он. — Для закрепления успеха нужно подождать несколько часов. Посмотрим, какой бравый видок будет у нее завтра.

Джаг поднялся на надстройку над форштевнем, чтобы толпа его лучше видела.

— Завтра, в это же время, эту стерву надо будет оттуда снять. Этим вы займетесь без меня. А сейчас делайте те дела, которые вам назначили я и старший помощник. Все! Расход! Кроме тебя, Мубаса. Как твои дела с орудийными расчетами?

— Пушки готовы, капитан Джаг!

— Вот и проверим. Огонь!

— Огонь! — продублировал снова Мубаса.

Те моряки, которые решились оставить посты, чтобы посмотреть на зрелище, галопом понеслись к своим пушкам. Через несколько секунд, наполненных неумелой, но проникновенной руганью Мубасы грянул залп. И это был настоящий почти единый бортовой залп боевого корабля.

Хоть что-то на этом корыте делается как надо — подумал Джаг, и решил, что Мубаса пока еще не заслуживает, но вполне может заслужить в ближайшем будущем повышение.

День проходил за днем, и каждый был наполнен событиями. Вот уже целую неделю корабль, под командованием капитана Джага Марно и под управлением команды из мятежных рабов, медленно полз через тяжелую воду. За эту неделю произошло столько всего, что Джагу казалось, будто с того дня, когда он порвал со своей прошлой жизнью, прошла тысяча лет. Те события казались ему настолько далекими и невероятными, что уже и само существование какой-то прошлой жизни пора было ставить под вопрос. Джага ничто не связывало больше ни с его службой авантийской короне, ни с его былыми знакомыми, ни с его сгоревшим домом — да не может быть, чтобы я когда-то жил в доме! Все это сейчас не имело ни малейшего значения, все это прошло, испарилось и растаяло, как тает наваждение после короткого, но глубокого сна.

Джагу казалось, что никогда и не было ничего, кроме этого корабля, тяжелой воды от горизонта до горизонта, да бестолковой команды беглых негров, которых он медленно, но верно, превращал в толковую.

Занятия для команды Джаг проводил каждый день. Каждый день часы напролет он гонял несчастных ниггеров, натаскивая их ставить паруса, управляться со снастями, учил драться и стрелять из пистолетов и ружей, и тысяче других мелочей. Он вспоминал все, что знал, все, чему его когда-либо учили, и чему он научился сам. Доходило тяжело, долго и всего едва ли половина из того, что он рассказывал и показывал. Но он и понимал, что всему и сразу научить невозможно. А потому довольствовался теми скромными результатами, что удавалось достигнуть и закрепить, не забывая стремиться к лучшему. Каждый день с раннего утра, когда солнце востока еще только начинало светить в его каюту через раскрытую дверь на балкон, Джаг просыпался и выходил на палубу, созывая моряков на новые занятия. Каждый вечер, уже затемно, Джаг вваливался в свою каюту и без сил грохался в койку, засыпая пустым черным сном без сновидений, а утром, почувствовав свет, снова поднимался и шел тренировать команду.

По лицам его моряков Джаг видел, что такой темп тренировок их утомляет. Но, на удивление, возмущений и нытья он почти не слышал. Под конец дня они все, так же, как и он, валились с ног от усталости, ворчали и жаловались. Но в этом не звучало недовольства конкретно Джагом. Каким-то образом, не зная языка и не будучи изначально в хороших отношениях со своей командой, Джаг смог заставить их осознать, что в первую очередь все это нужно именно им. Да, безусловно, Джаг был капитаном, и мало кому это нравилось. Но нельзя было также спорить и с тем, что его наука была крайне полезна для них. И еще, несомненно, важнейшим фактором сплочения коллектива и такого отношения к Джагу была их атаманша, Марна. Миссир старший помощник уж точно не могла не видеть пользы от сотрудничества с Джагом. Она была крайне умна и дальновидна, и кому как не ей было очевидно, что без навыков управления кораблем и руководства опытного моряка их свобода продлится совсем недолго.

При всем этом Джаг так и не мог избавиться от смутных подозрений. Все, вроде бы, шло так, как и должно идти. Он не замечал ничего подозрительно, ничего странного и необъяснимого в поведении команды. Он не видел никаких признаков угрозе своей жизни, не было никакой для него опасности. И все же, Марна его настораживала. Она пользовалась слишком большим авторитетом среди черных. Неестественно большим авторитетом. За что они ее так уважают и ценят?

Все другие негры из команды были Джагу понятны и ясны. Это были очень простые мужики, бесхитростные, доверчивые, не скрывающие своих эмоций. Они злились и радовались, травили байки, рассказывали друг другу о своей жизни, кто откуда родом, кто чем занимался до того, как попался охотникам за рабами. Марна же простой не была.

Джаг не мог понять, что у нее в голове. Чем она живет и кто она такая? Он знал лишь одно — у нее совершенно точно был какой-то план. Что-то она задумала.

У него было слишком мало времени думать об этом. Целыми днями он находился на палубе, тренировал своих людей, а ночью спал без задних ног. В это время его старший помощник вынашивала свои тайные планы.

Черт, да это уже паранойя.

У нее работы едва ли не больше, чем у меня. Какие еще планы она может вынашивать?

Пора перестать накручивать себя на ровном месте, как баба. Пока она делает все как надо, выполняет приказы и следит за командой, вопросов к ней не будет. А вот если начнет происходить что-то конкретное, тогда и решу на месте. Так всегда было, так будет и теперь.

Помимо всего прочего, Джаг также продолжал бороться с безразличием находящихся на борту женщин к одежде для верхней половины тела. Он несколько раз проходился по кораблю от носа до кормы, по всем палубам, заглядывал в каждый угол, выискивая нарушительниц формы одежды. Уж до чего она была вольной — достаточно было только не ходить в полуголом виде, — но многие не справлялись и с этим. После случая с той настырной негритянкой, которую пришлось для острастки остальных привязать к бушприту, вроде бы случаев нарушения формы поубавилось. Но совсем они не исчезли.