Майлз Кэмерон - Разящий клинок

– Этому мерзкому сплетнику? – спросил монарх. Абблемон кивнул. – Замечательно. – Король подошел к стене и уставился на обломки стула. – Пожалуйста, проследи, чтобы это убрали и доставили мне другой – может, из черного дерева. Мне нравится, когда вокруг меня красивые вещи.

Сенешаль потупил взор. «А еще тебе нравится их ломать», – подумал он.

Харальд Деркенсан терпеть не мог дежурить в тюрьме. Это было унизительно. В Нордике никого не сажали в тюрьмы. Любой нордиканец предпочел бы умереть.

Наемный убийца оказался образцовым узником. Не ничтожный слюнтяй, но мужчина, что для Деркенсана стало приятным сюрпризом. Заключенный приветливо кивал Харальду, когда тот заступал на дежурство.

Как-то явились два человека от логофета и принялись пытать пленника. Но он ничего не сказал – вообще ничего.

Старший по званию из людей логофета пожал плечами:

– Что ж, еще не вечер. Эй, нордиканец. Не давай ему спать.

Деркенсан помотал головой и ответил:

– Да пошел ты. Я такими делами не занимаюсь.

Подчиненные логофета, похоже, плевать хотели на его гнев, и младший по званию остался. Он распорядился, чтобы убийцу поместили в железную клетку, и периодически стучал древком копья о ее прутья. Единственный, кроме изменника, заключенный – старик, которого схватили за прилюдное богохульство, – принялся жаловаться на шум.

Тогда Деркенсан положил на плечо дознавателя руку:

– Это против закона.

Тот помотал головой.

– Закон не распространяется на таких животных, как это, – заявил истязатель. – Он профессиональный убийца. Наемник. А его главарь ускользнул. Когда он сдаст нам главаря, мы его отпустим. – Он ухмыльнулся. – Когда припугнем тем, что вырвем ему ноги, он заговорит. Сегодня мы просто познакомились. Эй, не будь таким!..

– Возвращайся с ордером, – сказал Деркенсан, выставив дознавателя за огромную обитую железом дверь. – Этот человек, безусловно, преступник. Так что тащи приказ от принцессы и делай, что пожелаешь. А до этого держись от меня подальше.

Он был зол – от того, что невольно стал участником чего-то столь гнусного. По крайней мере, Харальд обеспечил им всем ночь сна.

Через час подали ужин. Двое узников разделили между собой вино.

Сделав глоток, убийца посмотрел наверх и покачал головой.

– Черт, – произнес он. – Отрава.

Старик перекрестился.

– Правда, что ли?

Деркенсан поднялся, но у заключенного в железной клетке уже пошла изо рта пена. Он что-то забормотал, и нордиканец побледнел, услышав его слова.

Затем пленник умер.

И богохульник вместе с ним.

Через час, когда на ночном небе взошла почти полная луна, заливая своим бледным серо-белым светом палатки, отбрасывая черные тени на землю и делая броню похожей на жидкий металл, войско выстроилось в боевом порядке. После целого месяца в пути даже самый зеленый юнец знал свое место в строю. Армия состояла из сотни копий. Другими словами, насчитывала сотню тяжеловооруженных всадников в полных доспехах с сотней почти так же хорошо экипированных оруженосцев; двести лучников-профессионалов – большинство с огромными луками из тиса и вяза, прославившими Альбу. Однако у некоторых имелись восточные составные луки с роговыми насадками или даже арбалеты, в зависимости от вкусов самих стрелков или их рыцарей. А еще двести пажей, большей частью без доспехов, но с легкими копьями, мечами и иногда даже луками или мини-арбалетами. Благодаря недавней победе пажи в летах обзавелись кое-какими доспехами, и почти у каждого имелся добротный шлем с кольчужной бармицей.

В течение последнего часа птицы летали из города и обратно – расстояние до столицы составляло менее пятнадцати миль. Подъехав к капитану, Алкей покачал головой в шлеме.

– Ни слова от вардариотов, – сообщил он. – Императрица отправила к ним своих доверенных лиц, но, возможно, пройдет несколько часов, прежде чем мы узнаем их ответ.

– У меня этих самых часов и нет, – ответил Красный Рыцарь. – Поехали.

– А что, если они откажутся?

В темноте мало что можно было разглядеть, но, судя по лязгу доспехов, капитан пожал плечами.

– Тогда мы потеряем возможность заработать, а легкая победа утечет из наших рук, словно песок сквозь пальцы, и нам придется следовать трудным путем. – Он снова пожал плечами. – А еще этой ночью поспать нам не удастся. Поехали.

Граф Э лицезрел сверкающую, закованную в сталь спину своего кузена – колонна рыцарей и тяжеловооруженных всадников двигалась по королевскому тракту из Харндона в Джарсей. За ним громыхали двадцать новых повозок королевы, охраняемые сотней егерей и гвардейцев в длинных хауберках, с топорами через плечо, распевавших походную песню. Сравнительно небольшая армия под командованием его брата, зато состоящая из отборных альбанских войск, выступавших теперь в качестве сборщиков податей.

Гастон почесал бороду и пожалел, что он не дома, в Галле. Тайком от своего благородного кузена он написал письмо отцу Констанции д’Эво, графу д’Эво, попросив ее руки. Возможно, совсем скоро ему придется вернуться домой, чтобы жениться на ней. А оказавшись как можно дальше от бесконечной погони за славой своего брата, он уложит жену в постель, опустит полог и проведет остаток жизни…

Перед его внутренним взором возник образ Констанции, погружающейся в ледяные воды озера. Недаром все трубадуры пели, что истинная любовь – страстная любовь – делает человека настоящим героем, и Гастон был вынужден признать, что воспоминание о ее обнаженном теле, готовом к прыжку…

– Стоять! – крикнул его кузен.

Выдернутый из грез граф Э увидел, что верховые королевские егеря захватили двух охотников. Молодые люди кипели от негодования за спинами своих пленителей. У старшего на запястье сидел ястреб.

– Кто дал вам право разъезжать вооруженными по Джарсею? – осведомился старший.

Капталь де Рут улыбнулся, словно святой на картине:

– Король.

– Лучше отправьте гонца за разрешением от моего дяди. – С юношеским высокомерием охотник подался вперед. – Вы тот самый чужеземец, да? Де Вральи? Вероятно, вам незнакомы наши порядки…

Лицо Жана де Вральи побагровело.

– Замолкни, мальчишка, – приказал он.

Но в ответ получил лишь смех.

– Это Альба, сэр, а не Галле. Теперь, – произнес юнец, глядя на королевских егерей по обе стороны от себя, – попрошу вас приказать этим замечательным людям отпустить меня, чтобы я смог вернуться к охоте.

– Повесьте его, – велел де Вральи егерям.

Старший из егерей, одетый в королевскую ливрею, заартачился.

– Милорд? – переспросил он.

– Вы меня слышали.