Майлз Кэмерон - Разящий клинок

Морган знал заклинание огня – знал назубок, но все же, сражаясь за свою жизнь, никак не мог вспомнить нужных слов, даже тогда, когда на его ладони вспыхнуло ярко-красное пламя.

Человек с двумя кинжалами наступал справа.

И Мортирмиру пришлось восстановить контроль над собственным разумом и вспомнить заклинание, которое он настолько тщательно, но бесцельно заучивал наизусть. Морган направил левую руку на человека с двумя кинжалами и произнес на высокой архаике:

– Пойео!

Его Дворец воспоминаний появился относительно недавно и представлял собой возведенный за стенами города храм Минервы. Все профессора согласились с тем, что строение может олицетворять его любимое место.

Но поскольку сотворенные им заклинания никогда не срабатывали, его желание достраивать и совершенствовать свой дворец постепенно угасло. Посему древняя колонна из безупречного белого мрамора оставалась нечеткой; он не мог сказать наверняка, сколько у нее граней, и не мог прочесть надписи, которые сам же столь тщательно начертал.

Сосредоточившись, Мортирмир сделал глубокий ментальный вдох, и вот оно – изображение двух рыб, символизирующее знак зодиака, орел, обозначающий…

Святого Марка! И Евангелие, и…

В начале было СЛОВО.

И сова…

Боже милостивый, сова олицетворяет мудрость, и…

МИНЕРВА?..

Первый удар кинжалом едва не располосовал его вытянутую вперед руку. Мортирмир успел отскочить, рубанул мечом…

– Афина! – выкрикнул Морган.

Мужчина с двумя кинжалами вспыхнул.

Сила заклинания потрясла Мортирмира, как и мощь пламени. Человек истошно вопил. И никак не умирал, а все продолжал неистово орать.

Морган глубоко вздохнул, заставил себя шагнуть вперед и одним ударом снес отщепенцу голову.

Пламя потухло. Ожоги были ужасными, кожа разбойника почти расплавилась, один глаз лопнул, а другой…

Образ изуродованного человека еще много ночей будет преследовать Мортирмира. Юноша развернулся, готовый отразить атаку следующего головореза, но все разбежались – он видел, как они, словно тараканы, испугавшиеся огонька свечи во тьме, исчезают за углами домов.

У него тряслись руки.

– У меня получилось, – пробормотал Морган.

Он сделал несколько неуверенных шагов, затем бесстрастно продолжил свой путь во дворец.

Пройдя две улицы, Мортирмир заметил, что до сих пор сжимает в руке меч и с него капает кровь. Он остановился и протер лезвие полотняным платком своей матушки. Однако в некоторых местах кровь засохла, словно глазурь, поэтому, чтобы отчистить клинок, ему пришлось использовать собственную слюну. Только тогда до юноши дошло, что он плохо соображает.

Кое-как вычистив меч, он спрятал его в ножны.

Правая перчатка пропиталась кровью, кровь сочилась из раны на правом бедре. Но Морган продолжал двигаться в сторону дворца.

Мортирмир миновал улицу юристов; она была такой же безлюдной, как и площадь ювелиров, затем вышел на улицу оружейников и увидел вооруженных мечами и короткими пиками мастеровых. Остановился у фонтана.

К нему подошел этруск в полудоспехе.

– Что нового, сосед? – вежливо поинтересовался он.

Морган поклонился.

– Я студент из университета. На площади ювелиров на меня напали, – сказал он, почувствовав во рту солоноватый привкус, когда перед его внутренним взором промелькнул образ сожженного мужчины.

Собеседник кивнул.

– По мне, ты не похож на мародера, – заметил он и ткнул пальцем в меч. – Ты варвар?

На этот раз кивнул Мортирмир.

– Из Альбы, – уточнил он, скрыв негодование из-за такого определения.

– Ясно. Из Харндона?

– Имею честь, – подтвердил Мортирмир, при этом его голос звучал как-то непривычно, словно отдавался эхом внутри головы.

– В Харндоне славные оружейники. Можешь назвать хотя бы одного?

Морган заметил, что вокруг него собралось около десятка вооруженных до зубов учеников.

– Мастер Пиэл живет с моей матерью на одной улице, а сам я некогда ходил на рыбалку с его дочерьми.

Атмосфера тут же разрядилась.

– А, мастер Пиэл! – воскликнул мужчина в полудоспехе и отвесил Мортирмиру поклон. – Нынче трудные времена, сэр. Мне нужно было убедиться. Могу я спросить, почему ты не дома? Стражники объявили комендантский час, по идее, мы все должны быть в своих кроватях.

Ненадолго задумавшись, Мортирмир ответил:

– Я иду во дворец. Ради девушки.

Моргану повезло, оружейник знал кое-кого из дворцовой молодежи.

– Во дворце неразбериха. Но мы проводим туда тебя ради мастера Пиэла.

Час спустя Мортирмир в сопровождении четырех вооруженных учеников барабанил в дверь переднего двора. Это были уже четвертые ворота, в которые он стучался, – оружейники наслаждались приключением, но все порядком устали от постоянных неудач.

Здесь решетка оказалась открыта – первый признак жизни, замеченный во дворце.

– Цель вашего визита? – произнес голос.

У Мортирмира был целый час, чтобы отрепетировать свою речь и прийти в себя после драки на площади.

– Кириос, я пришел, чтобы разыскать своего друга Харальда Деркенсана, нордиканца из гвардии. И выяснить, нуждается ли дворец в продуктах питания или напитках – в случае необходимости пропитание могут предоставить городские таверны. Со мной члены городской гильдии оружейников, которые хотели бы узнать…

Двери открылись, и за ними показалось шесть схолариев, довольно измученных на вид.

– Свежий хлеб не помешал бы, – заявил самый высокий из них – молодой человек, одетый в некогда пышные, но теперь изодранные в клочья самнитские одежды из атласа. Еще на нем был чешуйчатый нагрудник, а на лице виднелась трехдневная щетина. – Что касается мастера Деркенсана, то он с императрицей. Можете сделать мне личное одолжение и отнести записку моей невесте. Конечно, если она все еще моя. – Он посмотрел на учеников оружейника. – Она живет в вашем квартале.

– Я бы хотел увидеться с мастером Деркенсаном, – продолжал настаивать Мортирмир, посчитав, что имеет на то полное право.

Ему еще не доводилось чувствовать себя настолько всесильным. В прямом смысле этого слова. Казалось, в его руках и груди того и гляди вспыхнет пламя.

– Если сдадите оружие и пообещаете отнести мое послание, я провожу вас к нему, – предложил разодетый схоларий. – Только если он будет с… императрицей, вас к нему не пустят.

Во дворце было так же безлюдно, как и на улицах города. Дворцовые слуги старались не покидать своих бараков – считаные единицы сновали по коридорам, вжимаясь в стены при приближении гвардейцев.

Они пересекли передний двор и попали во внутренний. В казармах схолариев толпились люди. Симпатичный молодой человек отвел Мортирмира к дежурному писарю, и тот занес его имя в специальный список. Затем они пересекли внутренний двор. У дверей, словно статуи, в длинных хауберках и с огромными топорами возвышались двое нордиканцев.