Константин Седов - Клоуны водного цирка [СИ]

— Стена крепкая. Я до сих пор не понимаю, что вы хотели этим показать. В то, что вы сумеете сломать ее за сегодняшний день, я не верю, а завтра и послезавтра, пока будет работать требушет, я буду регулярно проверять стену. И я увижу, если ее разобрали. Это не сложно. Разница видна. Чего я еще не понимаю, так это почему требушет стоит так далеко от стены? В чем подвох?

Йохан выслушал, кивнул и снова дал отмашку помощникам. Двое, голых по пояс, парней подскочили к петле требушета и ухнув, положили в нее ядро. Отскочили, и третий помощник дернул рычаг.

Противовес кинулся вниз, выпрямив метательное плечо. Праща швырнула снаряд, и он устремился к стене на конце поля. Ядро было еще в воздухе, когда двадцатитонный противовес безо всякого содействия со стороны подмастерья метнулся обратно вверх. Плечо шмякнуло петлю о землю и в нее сразу же загрузили следующее ядро, которое спустя мгновение ринулось догонять предыдущее. Маховик бешено вращался, котел шипел, а ядра летели и летели. Через минуту рядом с машиной не осталось ни одного ядра, все были разбросаны около разбитой стены, над которой, кружась, опускалось облако каменной пыли.

— Из подвохов только один — место уже пристреляно. И помощников надо несколько, устают быстро, ядра и правда по двести фунтов, вы и здесь правильно определили. Вы действительно разбираетесь в осадном ремесле, — кивнул Йохан, и под частую затихающую стукотню маховика, снова взял гаечный ключ и нырнув под перекладины машины стал проверять крепления.

Представители мэрии и Высшего земельного суда Эсселдейка молчали и не дышали.

— Несколько дней, говорите? И завтра проверите? — учтиво спросил Тарант.

— Сколько? — сипло произнес Бартаэль.

— Что сколько? Ядер сколько? Или времени на зарядку?

— Стоит сколько? — таким же сиплым голосом спросил Лоренс.

— А. Предлагаю вернуться в зал и обсудить детали.

— Это колдовство?

— Нет, механика.

— Такого в мире не существует.

— Всё в этом мире механика, — отозвался Йохан из-за требушета, — главное понять, как работает.

— Фуфло все это. Я говорил, стос шпилять надо было. Карты беса не подгонят, — раздосадовано прогундосил Жак.

Номера на тараканьих спинах были совершенно неразборчивы после того, как крытники падали на спину, терлись друг о друга, о рейки и о щепки в руках их владельцев. Некоторые можно было разобрать, но только не у этих двоих.

— Ботало прикрой сявка или тебе в нюх втереть! — А пацан-то здорово злющий.

— Малявка, хайло захлопни, пока я тебе язык не вырвал. Терка не выросла! Ты мне нахалку не пришьешь, все видели, крытники по вайгам скубали, под балабола катишь! — Сютрель готов ударить. Эрик привстал, чтобы вмешаться, но тут Жак, чей таракан пришел вторым, вмешался в спор:

— Так! Харе! Стопы царапнули! Оба! Ты! Неправильный, буркалы светил? Кто парафинит?

Николас только пожал плечами. Никто толком ничего не видел, игроки смотрели на своих тараканов, а окружающие орали и выдвигали каждый свою версию. Эрику показалось, что таракан пацана был первый, но сказать точно он не мог, к тому же таракан Сютреля и правда, лез на трассы по бокам, вместо того чтобы бежать прямо. Сютрель вроде за таракана не в ответе. Какой попался. И «внешность» у всех тараканов была исключительно однообразная — светлокоричневые, ржавые, почти как роба на обитателях камеры. У всех черное пятно на верхней части спины. Усы и шесть ног. «В лицо» не опознать. А если и опознаешь — не докажешь. Тараканов накрыли кружкой и оставили на полу.

— Волдырь, ты глазастый. Что видел? — продолжал расследование Жак.

— Не, ну чо короче. Там хоп и оп, а кидка не было. Вот ежели чо, щас сразу на кой и на раз, то нишкнуть было бы в масть, без куража дешевого. Но то если хопа поймать, а вот так на кипеж, да перед босяками на прежняк, я и не смогу. Голимого заделать, это же не дурку раскоцать или кучеряво лукать. А куркуля толкать не в падлу…

— Заткнись транда, даже я ни хрена не понял, — Жак почесал паутину на щеке.

— Сютрель, кореш, друг мой, — Эрик говорил почти ласково. Мелькнула в голове мысль и надо было ее проверить. Пацан ему нужен был живым и нельзя было его пускать на игры. Ни сегодня, ни в ближайшие дни. — Скажи Сютрель, мне интересны две вещи — первая, что означает твоя кликуха? Или это имя? Но это можешь мне сказать потом. А сейчас скажи другое. Ты до того, как сюда попасть, чем занимался?

— Тебе то что? Базар не о том сейчас.

— Не скажи, это важно. Ты ведь тоже всех расспрашивал, как только мы всей кодлой в хвиру прописались. И я потом обосную, пока скажи.

— Я босяк с именем, на мне много чего. Кому надо опознает, а докладывать не в масть, я визите-билетте не раздаю!

— Кому надо? Сейчас мне надо. И ответь — ты случаем в карты играть не любишь?

— А чо карты?! А чо карты?! Стирогоном не был, но свет мотаю и святцами скриплю при случае.

— Когда ваши с пацаном крытники пересеклись на дорожке, ты ведь по рейке щелкнул, верно? Чтобы их разделить?

— И чо?

— Да или нет?

— Так, ясно дело!

— И крытника ты не задевал?

— Не задевал. Чо я беса гнать буду? Никогда сплавки не бросал. Все по чесноку, без спуска было!

— Покажи руку.

— Что? Какую руку?

— У тебя их две. Мне покажи ту, которой по рейке щелкнул.

Вся камера слушала с напряженным вниманием. Хоть игроков было мало, но азарт игры и последующие разборки завели всех.

Сютрель, с неохотой протянул руку.

— Не та. Я ж рядом был. Кое-что подметил. Так ты значит, в карты любишь играть?

— Да чё те карты?! Чё те рука?!

Эрик схватил его за другую руку и резко вывернув ее ладонью наружу поднес к свету. Сютрель скривился от боли.

— Это что?

— Где?

— Вот у тебя на пальцах. Белое.

— Да не знаю я. Пусти баклан, больно.

— И опять. Крутые вы ребятки только до того момента, когда с реальными трудностями столкнетесь. А теперь тебе больно. — Эрик отпустил руку.

— Здесь тепло, это да. Но сыро. Мел отсырел и на твоей руке остался. Прилип. Так говоришь крытника не толкал?

Сютрел облизнул губы и ожесточенно проговорил:

— Ты, по любому никто. И здесь и по жизни. Что тебя, что твою кентовку кинуть — святое дело. Тем более щегла шушерного — он кивнул в сторону пацана. — И воровскому закону убытка нет. А ты хоть здоровый и злобный, но никто!

— Кто еще так считает?! — Кровь прилила Эрику к лицу.

Ему никто не ответил.

— Ты парниша, даже не представляешь, насколько я злобный, — приветливо произнес Эрик.

Он нагнулся, поднял с пола кружку и прежде, чем кто-то успел понять, что происходит, высыпал себе в ладонь ее содержимое. Рывком ухватил Сютреля за затылок и притянув к себе, с размаху впихнул копошащуюся массу ему в рот.

— Жри!

Тот выпучил глаза, начал вырываться, но Эрик держал крепко. Сютрель ухватил его за руку, замычал. Послышался хруст. Из уголка рта торчала колючая лапка и молотила Сютреля по губе.