Константин Седов - Клоуны водного цирка [СИ]

— А чё это было? — наконец озвучил интересовавший всех вопрос Шпринка. Ответа Курти не услышал, дверь закрылась. Арман не оборачиваясь, спросил:

— Кто-нибудь из вас знал этого Карела? Или как его там? Кем он был?

Между ним и пленниками шло двое стражников и спросил Арман негромко, но его расслышали.

Курти заметил, что, услышав вопрос, Эрик старается выглядеть спокойным, но все же озадачен. Что там у них случилось? Но, с другой стороны, раз спрашивает, значит им про ключ неизвестно? Тогда куда их ведут? Все это роилось в голове Курти, и он не знал, что отвечать.

Заговорил Эрик. Он спокойно спросил:

— Был?

— А ты думал, мы его в комнате со жратвой оставили? Нет. Его самого сожрали! Но как он перед смертью, подонок, нам подгадить умудрился, это Цирк надолго запомнит! Со ставками сейчас такая чехарда! Ругань, разбирательство, хоть и бесполезное. Формально придраться не к чему. Но на кой ляд он это сделал?!

Они завернули в ту же сторону, как уже ходили обычно. Значит, ведут на арену.

— А, что сделал-то?

— Вот тип ты мутный. Но спрашиваешь всерьез. Не придуриваясь. Я бы такое заметил в голосе. Значит и правда не предупреждал он тебя. А я потому тебя и выбрал, думал, может, что знаешь? И пока идем, хотел расспросить.

— Я не знаю, что отвечать. Что он сделал? И почему именно я должен был об этом знать?

— Ты как-то разговаривал с ним. И долго. Я подумал, может, понимаешь, в чем дело.

Оп! Откуда он знает про разговор Эрика с Карелом? Одна и та же мысль посетила и Курти и Эрика. Они переглянулись. Что еще он знает?

— «Пока идем». А куда мы идем? — спросил Курти.

— Дерзкий щенок, да? Понятно, почему вы сдружились. Мелкая копия тебя. Говорит, когда не спрашивают, улыбаться не хочет, плакать не умеет. Зато ныряет хорошо. Сейчас придем, узнаешь.

Их вывели на арену. Огромный овальный бассейн с мутной водой и плавающими пятнами переливался в полутьме зыбкими бликами. Приглядевшись, Курти увидел, что пятна, это тонкие деревянные дощечки, плавающие на поверхности и сбившиеся в кучи. Еще различный мусор. Много глиняных бутылок. Вода, подкрашенная красным, колыхала всю эту массу. Несообразным украшением выглядели лиловые и белые лепестки сирени, занесенные ветром из города и затесавшимися между хламом.

— Публика у нас сегодня расстроенная. И покидала в бассейн почти все, что принесла с собой. Еда, питье, ладно. Но они и таблички со ставками побросали, а это такая дрянь, что, когда на дно идет, все сливное отверстие забивает. Что и случилось. Разрабатывал наш маэстро механизмы, сложные и удивительные, а вот из-за такой мелочи, не можем воду спустить. Давайте, чистите!

Им выдали сачки. Курти сунулся было вместе со всеми, но Арман его остановил.

— А ты мелкий, давай ныряй. Будешь слив чистить, раз пальцы ловкие.

Работы было много. Мусор, плавающий на поверхности, дрейфовал, рассыпался при прикосновении и норовил вывалиться из сачка. Но хуже всего было Курти. Слив плотно забило самой разной дрянью и брать этот сор можно было только мелкими партиями, зажав в кулаках. Курти нырял туда-сюда и прислушивался к бою городских часов. Казавшийся поначалу, не очень глубоким бассейн, после пятнадцатого нырка стал казаться необъятным, а после пятидесятого, бездной. Дощечки с непонятными символами, должны были плавать на воде, как и полагается честным деревяшкам, но часть из них нагло утонула. Мало того, что утонула, еще забила сток и облепила его сверху. Глиняные осколки бутылок застряли между табличками, создав плотную плохо поддающуюся разбору массу.

Наступившую ночь рассеяли все те же загадочные лучи света с трибун. Через пару часов работы, Курти перестал прислушиваться к бою часов, настолько устал. Эрика, когда он внимательно считал удары курантов, заметил Арман:

— Ты чего часы слушаешь? Думаешь, у тебя почасовая работа? И сейчас всё. «Шабаш» крикнем? «Кончай работу»?! Нет, дерзкий. Вы здесь будете торчать до тех пор, пока бассейн не очистите.

Закончили они, когда часы пробили два часа ночи. Прямо сейчас грубый старик кормил кайкапов. Оставшиеся в камере Джус с Неправильным сами бежать не могли. Ключ у Курти. Передать его он бы не успел, их слишком быстро вытянули из камеры. Да и не стал бы Курти этого делать. Чтоб они без них с Шепелявым смылись? Нет, уж. Это их побег. А эта парочка седоки непрошенные.

Курти косился на Армана, прикидывая, что тот думает про пропажу ключа? Да и заметил ли? Может думает, что потерял?

Вместо камеры, их повели в комнату, где, казалось, всегда стоит накрытый стол. Неизвестно, как Шепелявый, а Курти обрадовался. Сбежать они бы все равно, уже не успели, да, наверное, и не смогли бы. Курти слишком устал и лезть опять в воду, было выше его сил. А вот есть хотелось. Значит, побег завтра.

Стол был не таким обильным, как обычно, но все же, по меркам пацана с далекого и голодного Севера, роскошным. Копченные угри, холодный гусь, склизкие на вид грибы и много хлеба. Эрик сразу подошел к вину и стал жадными глотками пить из горла. Поймал взгляд тех двоих, что были с ними, хмыкнул и поставил ополовиненный кувшин обратно.

— Я бы сказал, что это традиция такая, кормить вас нормальной едой после любого посещения Арены, но это было бы враньем. Это Оливия настояла. Жалко ей вас. Так, что не забудьте сказать девушке «спасибо».

Оливия стояла у входа. Вид и у нее был усталый.

— Я так и не спросил, а что ты здесь делаешь-то? Сегодня не твоя смена, — спросил ее Арман.

— Сопровождаю Ее Высочество, — ответила девушка.

— А Ее Высочество почему, вдруг среди недели, решило нас посетить?

— А Ее Высочество тоже сопровождает. Некую Софию Нудзансенс. Теперь ты должен спросить, что София здесь делает? Или догадываешься? Она бедная, до конца представления все, чего-то ждала, ждала. Головой крутила. На арену почти не смотрела, хотя сегодняшнее представление многим надолго запомнится. А она вот не заинтересовалась. Хотя, ТАК стремилась сюда попасть.

Арман сказал, что-то вроде «гкхм-м» и вышел.

— Спасибо, — сказал Эрик.

Оливия перенесла на него взгляд.

— Что?

— Я говорю «спасибо».

— За что?

— Этот тип пожелал, чтобы я сказал тебе «спасибо».

— А так бы не сказал? Без его просьбы?

— Наверное, нет. Бесшабашные, как ты меня обозвала, всегда наглые.

— Тогда странно, что такой наглый тип выполняет пожелания своего тюремщика.

Эрик задумался.

— Вот, черт. Дай мне минуту, и я придумаю, как красиво выкрутиться.

Оливия засмеялась.

— Ты необычный бандит. Они, как правило, просто наглые, без учтивости и изысканного остроумия.

— Изысканного? Бесшабашный ? Это ты необычная. А с чего ты взяла, что я бандит?

— Некоторых людей сразу видно. Ты из таких. По глазам, по жестам, по мелочам в разговоре. Так вот, ты бандит. Но, странный. И это тебе «спасибо».