Константин Седов - Клоуны водного цирка [СИ]

— Имя, Тарант сказал, вписать самой.

— Я должен сопроводить вас в помещение, где содержатся артисты, — поклонился собеседник. — Но имейте ввиду, это камера. Грязно и лица не слишком благородные. Кроме того, мы только что подавили там бунт.

— Не надо, что вы! — Селестина отмахнулась, — я понимаю, сколько дел у человека на такой ответственной должности. Я не позволю себе вас отвлекать.

— Вы не отвлекаете. А ответственная моя должность именно потому, что я не могу себе позволить отправить вас выбирать игрока среди отъявленных мерзавцев. Среди них много отчаянных людей способных на безумные поступки. Я обязан быть рядом.

— Говорю же — не надо! Сегодня ведь «Жмурки», верно?

— Совершенно верно.

— И точное количество участников назвать невозможно? Как игра пойдет. Сколько продлится каждый раунд — неизвестно?

— Да. Игроки могут долго стоять в бассейне, пока не пошевелится кто-то один. Но публике нравится. На этом напряжении большие ставки делаются. Остальные игроки стоят в очереди и ждут.

— Вот видите. Я выберу из них. Выберу и впишу имя. Да и не хотелось бы мне куда-то идти. Тем более в камеру.

— Хорошо. Я передам Арману.

Оливия открыла рот, чтобы сказать, но Селестина быстро произнесла:

— Вот и замечательно. Видите, никаких трудностей. Спасибо вам за помощь. Вы все еще хотите быть мне полезным?

— Разумеется.

— Не могли бы вы, подойти к Фабрису и передать ему, что специально для него в порту, на корабле из Амкерда есть вино. Коллекционная бутылка сиетты более, чем столетней выдержки. Но надо торопиться, я только сейчас об этом узнала, а корабль отходит уже через час.

— Фабрис открывает Игру.

— Он скажет пару слов, как обычно. «Приветствую тебя публика», «делайте ставки».

— Как называется корабль?

— Ой, забыла. Я знаю, где он стоит. Пинас под кальсгауским флагом. За угольной гаванью, у третьего пирса.

— Фабрис не знает где это. Он в порту был раз в жизни, когда встречал покойного ныне брата вашего супруга, возвращавшегося с рейда. Его от одного вида моря тошнит.

— Но вы то знаете! Помогите ему найти.

Капитан-командор поклонился и направился к выходу из Ложи.

Оливия удивленно смотрела на княгиню. Она не понимала, что происходит.

— Да, херр командор, чуть не забыла!

Тот обернулся.

— Прежде чем уйдете, пришлите мне пару ребят из ваших. Пусть сопровождают, когда я выбирать буду. Я все-таки княгиня. Желательно из островитян. Я их хотела про Виллемнлих расспросить.

Когда дверь в Ложу закрылась, Селестина произнесла:

— Оливия, достань перо и чернила.

— Но вы еще никого не выбрали.

— Выбрала.

— Но…

— Достань перо и чернила!!!

Оливия вздрогнула и растеряно полезла в корзинку. Никогда прежде княгиня с ней так не разговаривала.

Селестина положила перед ней бумагу, которую показывала капитану.

— Садись, пиши. У меня почерк отвратительный. Сама не могу понять потом, что написала.

— Что писать? — Оливия обмакнула перо в чернильницу.

— Вон там, после «…сопроводить на арену, как участника игры». Впиши имя. Постарайся аккуратней. Печать не задень.

— Какое имя?

— Валери Бонне.

Оливия застыла.

В дверь Ложи постучались.

— Входите — княгиня не обернулась.

Вошли два крейклинга. Широкие деревенские лица. Простодушные и исполнительные. Один стал с интересом изучать Ложу, второй уставился на Оливию.

— Что делать, знаете? — спросила княгиня, поворачиваясь.

— Дык, капитан-командор сказал, что вы выбирать кого-то будете, а мы, чтоб рядом стояли, присматривали.

— Какие вы ребята-молодцы. Сразу видно — бойцы. А у меня глаз наметанный, я настоящих воинов с первого взгляда вижу. Вы здесь недавно, верно? Наверное, ничего еще толком не знаете? Как себя вести и что делать?

— Э-э-э… — начал один из них.

— Выпейте вина. Оливия, налей ратникам, — княгиня не ждала ответа.

Бледная Оливия разлила вино по серебряным кубкам.

— Нам нельзя, — замялся один из них, — мы на службе. Только что бунт в камере подавили…

Второй оказался менее щепетильным. Толкнув напарника локтем, он переложил копье в левую руку и взял кубок.

— Ее Светлость предлагает, нельзя отказываться, — смотреть, однако, продолжал на Оливию.

Ребята выпили. Княгиня продолжала:

— Работа у вас такая. Сложная и ответственная. Ничего страшного, если немного выпить. Оливия налей еще.

— Ваша Светлость, не надо этого делать. — Оливия говорила почти шепотом.

— Не обращайте внимания ребятки, она всегда пугливая. Пейте спокойно.

— Это слишком серьезный поступок, — так же тихо продолжила Оливия. — Это уже не месть. Это убийство.

Стражники замерли с кубками у рта.

— Она не про вино, — Селестина махнула им рукой, — и не про вас. Пейте спокойно. Я же говорю, — она вообще пугливая.

Княгиня встала и подошла вплотную к своей служанке. Губы поднесла к уху:

— Что же ты имя тогда вписала?

— Я не знаю. Вы приказали и я…

— Я и сейчас приказываю. Поэтому решай, со мной ты или нет?

Оливия кусала губы.

— Он вам этого не простит.

— Если б ты знала, сколько прощала ему я! За ним должок. А не простит, так мне уже плевать.

Селестина повернулась к стражникам и радостно сказала:

— О! Я слышу, начинается игра. Думаю, все уже в сборе. Пойдемте.

Фабрис объявил игру точно так, как и предсказывала княгиня. Несколько приветственных слов и ушел. Надо полагать вместе с капитан-командором уехал в порт. Их нет, Армана нет, князя нет. Только Селестина и стражники, готовые выполнить любой ее приказ.

— Некоторые особенности столичной жизни вам, наверное, неизвестны, но вы привыкните, — обратилась Селестина к крейклингам. — Я даже помогу кое-что понять, — она подмигнула ребятам и те заулыбались, радуясь, что сама княгиня посвящает их в городские тайны.

Бенуар был так же, как и вчера приоткрыт. Внутри пылилось несколько околосветских девиц. Одна из них, манерная невысокая блондинка, не до конца помещалась в ложу, поэтому пританцовывала снаружи, держа ногу внутри, чтобы не выпасть из круга здешних сливок. Она первая увидела Селестину со стражниками, округлила глаза и открыла рот. Но ничего не сказала или не успела и проворно отодвинулась от двери.

— Ребята, а вы читать умеете? — княгиня остановилась около двери в бенуар и громко спросила крейклингов.

Оба, как по команде отрицательно покачали головами.

— Вот незадача, — княгиня сокрушалась так же громко и так же эмоционально вздохнула:

— Ничего, я думаю, здесь нам помогут, — княгиня говорила в мертвую тишину ложи, установившуюся после первой ее фразы. — Скажите, милочка, э-э-э,… к сожалению, не помню, как вас зовут, — Селестина обращалась к одной из дам в будуаре, стоявшей около иронично нахмурившейся Валери, — надеюсь, вы меня простите, я всегда плохо запоминаю простолюдинок.