Ирина Матлак - Преемница темного мага

Не говоря ни слова, теневой охотник исчез, а вернулся уже через несколько минут, как всегда невозмутимый и спокойный. Даже спрашивать ни о чем не требовалось, чтобы понять: проблема решена.

Прошло еще совсем немного времени, и входная дверь пришла в движение, вместе с морозным воздухом впуская внутрь Яли и Сильвию — целую и невредимую. После того как весь наш отряд едва не погиб на моих глазах, я захотела броситься к ней навстречу и крепко-крепко обнять. Но вовремя сдержалась — вряд ли гордая альва оценила бы такой порыв.

Флинт с госпожой Геррой еще продолжали обсуждать некоторые последние события, а нас с Сильвией, точно маленьких детей, отправили наверх, подальше от взрослых разговоров. Некоторые темы явно не предназначались для ушей альвы, ну а меня отослали с ней за компанию. Я особо не сопротивлялась — сил осталось только на то, чтобы подняться в комнату и кое-как стащить с себя платье. Все же после значительной энергопотери я не оправилась еще и наполовину.

Комнатка, куда нас проводила Яли, была совсем небольшой. По-видимому, раньше здесь жила сама Яли, а сейчас девушка делила пространство с Сильвией: помимо односпальной кровати у стены ютилась раскладушка, которую я и заняла.

— А ты? — спросила я у помощницы госпожи Герры, когда на кровати разместилась альва.

— Не беспокойтесь, — отозвалась Яли. — Внизу для меня найдется место.

Я не очень представляла, как в этом в общем-то небольшом доме хватит места на всех, но больше ничего не уточняла. Ноги гудели, голова — тоже, и все, чего сейчас хотелось, — это поскорее забыться сном. Что я и сделала, не успела за Яли закрыться дверь. Кажется, Сильвия пыталась что-то мне рассказать, но я этого уже не расслышала…

Странно, но после всех приключений спала я крепко и спокойно. Темная магия, довольная, что ее использовали в полную силу, присмирела и тихо мурлыкала где-то в глубинах моей души, точно сытый кот. Проснулась я, когда за окном уже светало и рассеянный утренний свет мягко обволакивал комнату. Первым делом посмотрев на кровать Сильвии, я обнаружила, что та пуста, а с первого этажа до меня донеслись негромкие голоса и звяканье посуды.

Чувствовала я себя не в пример лучше, чем вчера, а кроме того, ночь унесла всю усталость. Пожалуй, такой бодрой мне не приходилось себя ощущать уже очень давно… да что там, вообще никогда не приходилось! Настроение было подозрительно чудесным, что наталкивало на мысль: в качестве баланса жди скорых неприятностей. Но такие пессимистические рассуждения я тут же подавила и почти что вприпрыжку побежала в ванную.

И все-таки удивительно! Если рассудить здраво, причин для радости у меня было не так уж много, если они вообще существовали. Поводов ощущать бодрость тоже особо не наблюдалось — учитывая недавнюю усталость, отходить я должна была еще как минимум сутки. Ан нет! Поспала — и словно заново родилась.

Ванная в доме госпожи Герры находилась на втором этаже, поэтому я отправилась в нее в чем была — в одной нижней рубашке и босиком. Несмотря на протопленный камин, что располагался внизу, здесь было прохладно, — точно помнила, что, засыпая накануне, я плотно куталась в пару теплых одеял. Сейчас же холода не чувствовалось совсем, на чем невольно заострилось мое внимание.

Войдя в ванную, я сперва умылась, нисколько не разочарованная отсутствием горячей воды, а затем, подняв взгляд, посмотрелась в висящее над умывальником зеркало… Не знаю, как удержалась на ногах и не осела на пол.

Это была не я. Вернее, я, но какая-то… другая. Не такая, как всегда.

В последнее время мне доводилось замечать небольшие перемены в собственной внешности, но никогда прежде они так не бросались в глаза. Собственно, именно глаза и стали главным изменением — и так будучи синими и немаленькими, сейчас они будто стали еще больше и насыщеннее, цвета ярчайшего сапфира. Они блестели так, словно в них стояли непролитые слезы или же я находилась в ужасной лихорадке, но ни то ни другое объяснение не были верны. Мне никогда не было свойственно подолгу изучать свою внешность и уж тем более ею восхищаться, но сейчас на ум пришло, что мои глаза напоминают два бездонных, завораживающе глубоких моря. Или сумеречное небо, на котором проглянули сияющие звезды, — нескромно, но, честное слово, ассоциация пришла сама собой и оказалась до того точной, что я поразилась!

Моя и без того светлая кожа стала еще бледней, у висков и на веках виднелись едва заметные голубоватые переплетения вен. Кожа словно светилась изнутри, повторяя блеск контрастно выделяющихся на ее фоне глаз. Губы, как и кожа, тоже были бледными, а вот волосы стали на тон темнее — если раньше они были темно-каштановыми, то сейчас на этот оттенок остался только намек.

Неотрывно глядя в зеркало широко распахнутыми глазами, я и узнавала, и не узнавала себя. Казалось, я вижу перед собой героиню какой-то сказки, мифа, древней легенды, и не сказать, что она мне очень нравилась. С такой внешностью, пожалуй, в легендах можно претендовать в лучшем случае на роль глубинной ведьмы, а в худшем… на некроманта.

Признаться самой себе даже мысленно в том, что я теперь в самом деле похожа на настоящего некроманта, было крайне тяжело. Утешали только все те же глаза, яркий цвет которых вселял надежду, что и от ундины во мне тоже кое-что осталось.

Отмерев, я возвратилась в комнату, где надела платье и, поначалу вознамерившись заплести косу, в который раз почему-то оставила волосы распущенными. На первый этаж спускалась с толикой нервозности, не зная, как отреагируют на мои случившиеся за ночь изменения домочадцы. Хотя правильнее сказать — как отреагирует Сильвия, которая единственная из всех не знала, какой магией, помимо магии ундин, я обладаю. И лучше бы ей продолжать находиться в неведении.

Преодолев последнюю ступеньку, я, насколько это было возможно, прикрыла лицо волосами и опустила взгляд. На кухню так и вошла — глядя себе под ноги и скрываясь за густой темной «завесой».

— Фридочка, доброе утро, — встретил меня бодрый голос госпожи Герры. — А я как раз оладушек напекла, мы тут с девочками чаевничаем. Присоединяйся!

— Доброе утро, — приветствовала я и, стараясь не смотреть на Сильвию, юркнула за стол.

— Ой, а похудела-то как, уже совсем смотреть страшно! — тем временем зачастила госпожа Герра. — Мне-то вчера не до того было, забыла сказать… ну уж теперь-то я точно прослежу, чтобы ты нормально питалась! Слышишь, Яли? Чтобы заставляла ее есть! Фридочка, ты ведь очень красивая, но превратила себя не то что в доску корабельную — в скелет настоящий!

Упоминание скелета заставило меня непроизвольно вздрогнуть. А госпоже Герре хоть бы что — словно и не заметила. Ловко орудуя кухонной лопаткой, она поддевала румяные оладьи и перекладывала их на общее блюдо, которое вскоре оказалось на столе. Рядом пристроились пиалы с разнообразным вареньем и джемом, а также густая сметана — все это великолепие, естественно, было незамедлительно придвинуто поближе ко мне.