Алекс Анжело - Я превращу твою жизнь в Ад 2 [СИ]

Заходящие в раздевалку студентки оглядывались в мою сторону, и я, поняв, что каждая секунда промедления лишала меня спокойной возможности переодеться, схватила чистые вещи и прошла за ширму. Еще в первый раз переодеваться было страшно, ведь кто-то случайно мог увидеть знак на моем бедре. Но меня выручила Дарла, что караулила снаружи, и именно ей я передала все свои блокноты с записями.

Предосторожность спасла меня в этот раз, но так не могло продолжаться вечно. Рано или поздно удача оставит меня, переметнувшись на сторону врага, она как солнце, что светит каждому, вне зависимости от пола, положения и намерений.

Я вышла из-за ширмы, на ходу запихивая испачканные землей вещи в рюкзак. Выскочив из раздевалки, едва ли не быстрей, чем прежде, поспешила к выходу. Но вскоре случайно обернулась, чтобы поправить надоедливую постоянно съезжавшую лямку рюкзака, и заметила где-то на краю поля зрения мелькнувшую тень.

Нерешительно замерла, а потом вновь зашагала вперед, надеясь, что ничем себя не выдала.

Мне могло показаться.

Завернув за угол, я прошлась дальше и, преодолев приличное расстояние, на цыпочках, затаив дыхание, вернулась. Самым сложным было проделать это беззвучно.

Если бы кто-то посмотрел со стороны, решил бы, что меня одолел маразм, никак иначе. И чувствовала я себя невероятно глупо, пока не расслышала тихую поступь. Прижавшись спиной к стене, я слышала, как бьется мое сердце, — гулко, будто часы отбивают полночь. К магии после недавнего приключения прибегать было нельзя, оставалось надеяться лишь на свои силы.

Тихие тревожные секунды ожидания растягивались, как жвачка. Вытерев вспотевшие ладони о плотную ткань юбки, я приготовилась встретить своего преследователя со всеми почестями.

Я словно физически ощутила, что за углом кто-то стоит, точно так же, прижавшись к стене. Нагнетаемый обстановкой страх достиг своего апогея, когда до моих ушей донесся шорох.

«Сейчас! Давай!» — призвал внутренний голос, а в сознании будто прозвенел веселый колокольчик.

Подавшись вперед, как туго затянутая пружина, я перемахнула на другую сторону и, выставив локоть, придавила преследователя к стене.

Жалкий всхлип.

— Карлет? — прошептала я, узнав девушку, свою сестру и бывшую одногруппницу по совместительству.

Она попыталась вырваться, но я вцепилась свободной ладонью в ее плечо, сдавливая. Карлет не вырывалась по-настоящему, иначе удержать бы ее у меня не вышло.

— Почему ты следишь за мной? — Девушка сжалась, а я продолжила, тряхнув ее за плечо: — Ивонна приказала, да?!

Я ожидала нового сопротивления, попыток ударить, витиеватых ругательств и даже обвинений в том, что я фальшивка. Последнего боялась больше всего.

— Да, — сдавленно подтвердила Карлет, пряча глаза. Она не собиралась нападать или вообще что-то предпринимать. Одарив ее долгим испытующим взглядом, я ослабила хватку и отошла.

— Еще раз поймаю — тебе не поздоровится, — пригрозила я, хотя даже под жесткими пытками не смогла бы придумать, что бы такого сделать сестренке Конкордии. Бить же ее не будешь. — И передай Ивонне, чтобы перестала занимать ерундой. Противно. Если есть претензии, пусть подходит прямо ко мне, а не вынуждает тебя выполнять за нее грязную работу.

Новая встреча с врагом подпортила настроение. Будто обыска в моем рюкзаке было недостаточно… Это изматывало.

Я уже отошла, погрузившись в рой своих мыслей. Который день все мое внимание было обращено на решение проблемы с Ивонной. Интуиция твердила: завтра на вручении, на котором будут присутствовать представители рода, девушка что-то предпримет.

— Подожди! — раздался возглас.

Я уже успела позабыть, что была не одна. Как же легко запамятовать о человеке, если занят собою.

— Помоги мне, — жалобно попросила Карлет, убедившись, что я слышу ее.

— Помочь? — вкрадчиво переспросила я с нескрываемым удивлением. — В чем?

Карлет скатилась по стеночке, будто ноги ее уже не держали. Она выглядела такой слабой и потерянной, как брошенный черный котенок, что жалобно мяукал, идя следом.

Только я помнила, на что этот котенок способен…

— Я не хочу в этом участвовать. Хочу, чтобы все прекратилось. — Она запустила пальцы в волосы, обхватывая голову.

— Хочешь? Так прекрати. Перестань ей прислуживать. — Нахлынувшая жалость почти испарилась.

— Нельзя. Она меня накажет. Отомстит. — Голос Карлет срывался, намекая на приближающуюся истерику.

Дурной сон.

Мне захотелось убраться, не слышать больше причитаний.

«Не будь жестокой. Прояви терпение», — дала о себе знать хорошая часть меня, но я ее оттолкнула — резко и решительно, не давая посеять во мне сомнения.

— Рискни. Лучше один раз сразиться лицом к лицу, чем продолжать страдать.

Я дала совет, которому бы последовала сама. Лицом к лицу, никак иначе. Человек такое существо, что ко всему привыкает, поэтому нельзя терпеть — либо сломаешься, либо возненавидишь. И еще не ясно, что хуже, — бесконтрольная ненависть тоже умеет толкать на аморальные поступки.

Карлет подняла голову — слез не было, но глаза влажно блестели.

— Я не могу тебе помочь. У меня своих проблем достаточно. И не факт, что ты говоришь правду. — Я повернулась, собираясь уйти. Некромант, должно быть, меня заждался.

— Я сделаю все что смогу! — Девушка пошла ва-банк. И в какой-то степени я ее понимала. Ивонна была известна грязной игрой, тем типом людей, что впиваются тебя как пиявки и не отстают до самого конца, пока не выпьют все соки.

Смерив Карлет долгим тяжелым взглядом, я нехотя сказала:

— Я подумаю. Ничего не обещаю, — и, больше не оглядываясь, ушла.

Гнетущее чувство расцветало в груди, и я ему верила, оно словно говорило: «Вскоре что-то случится». Появление Могуч-Древня и встреча с Карлет будто запустили маховик событий. Не скрыться и не отступить, иначе верная гибель.

Перемешивая сахар в кружке, хотя уже года три не пила сладкий чай, я прислушивалась к самой себе, погрязая в событиях прошлого. Я хорошо запомнила случай, осевший в моей памяти гранитной плитой.

В пятом или шестом классе, когда я задержалась в одной из школ на целых полгода и даже застала летние каникулы, произошла трагедия — умерла одноклассница, то ли от удара током, то ли от сердечного приступа во время просмотра телевизора. Ее смерть окутала тайна. Еще долго по школе гуляли разные версии ее гибели, и, так и не придя к единому мнению, школьники просто затихли. Но странно другое — я почувствовала ее смерть.

В день трагедии я гостила у бабушки в деревне — большой, насчитывающей десятки улиц. Позади бабушкиного участка раскидывалось поле с маленькой речушкой, уже к середине лета зарастающей тиной настолько, что не оставалось ни островка чистой водной глади. И в то утро, еще ничего не понимая, я проснулась со свинцовой тяжестью в груди. Ощущение было настолько реально и настойчиво, что не покидало ни на секунду. И в какой-то момент мною овладело твердое намерение рассказать обо всем бабушке.