Алекс Анжело - Я превращу твою жизнь в Ад 2 [СИ]

Даниэль внимательно посмотрел на советника и последовал за ним. Кривая улыбка обозначилась на его лице.

Вскоре они свернули в длинный, но узкий коридор. На другом конце виднелись чуть приоткрытые двустворчатые двери, и через возникшую щель проникал трепыхающийся оранжевый свет. Внутри комнаты наверняка горел камин.

В эту часть особняка была допущена лишь личная охрана, в данный момент находившаяся внутри временного кабинета главы, — уютной комнаты, стены которой были обшиты красным деревом, а в высоком камине из серого камня весело трещали дрова, и отблески огня являлись единственным источником света.

Горидас быстрым размашистым шагом добрался до конца коридора и распахнул перед некромантом дверь.

Даниэль вошел и огляделся.

Внутри в широком кресле с мягкими подлокотниками и стоящей неподалеку от него кушеткой для ног сидел Сарманель, в его глазах отражалось пламя камина. Около руки старика кружилась мелким ураганом магия — туман темно-зеленого, порой едва ли не черного цвета — а на стуле у окна, занавешенного иссиня-черными шторами, сидела Конкордия, опутанная плотными стеблями, растущими из тяжелых каменных горшков, стоящих по бокам от девушки.

На лице двойника царила паника.

Горидас переступил с ноги на ногу, для него, как и для некроманта, увиденное стало неожиданностью.

— Что это? — жестко спросил Даниэль.

— Думаю, моя внучка обязана присутствовать на переговорах.

Один из ростков обернулся около раскрытого рта девушки, выполняя роль кляпа, так что она могла лишь мычать.

— Для чего?

— Во избежание глупостей, — проскрежетал глава.

Сарманель не мог выращивать растения из семени и видоизменять их первоначальный облик, но он искусно воздействовал на остальную зелень, управляя, придавая сил и ускоряя цветение.

— Вот странность — моя внучка не может пользоваться магией! Конечно, вырастить Могуч-Древень дорогого стоит, но ведь настоящего истощения не случилось. Как странно, что она не пытается сопротивляться мне остатками сил, ведь девочка так напугана. — Старик поморщился, а на его лице появилось задумчивое выражение.

На скулах некроманта заиграли желваки. Но вскоре гнев обернулся непроницаемым спокойствием.

— Я пришел сюда не для того, чтобы наблюдать за вашими играми, Сарманель.

— Разве это и не твоя игра тоже, Даниэль? — спросил он, на время потеряв к внучке интерес. Посмотрев на своих охранников, застывших чуть в отдалении от кресла, старик властно приказал: — Выйдите. Оставайтесь за дверью и охраняйте. А ты, Горидас, останься.

Двое мужчин направились к дверям. В отличие от остальных стражников, они были одеты в белоснежную форму, а на их поясах висели крупные кинжалы с рукоятками, выполненными из черного камня с мелкими мерцающими вкраплениями.

В свою охрану Сарманель не выбирал абы кого.

— Предполагаю, у меня появился товар для обмена, некромант? — оскалившись, спросил старик. — С тобой было сложно. Ты не нуждался ни в деньгах, ни в какой-либо помощи. Полностью самодостаточен.

— И угрозы тоже на меня не действовали, — подсказал Даниэль, проходя вперед и занимая свободное кресло напротив главы. На Конкордию некромант больше не оглядывался, а Сарманель пристально следил за каждым его движением.

— Верно, — согласился глава. — Но всему свойственно меняться. Иначе тебя бы здесь не было.

Зеленый туман пропал, и старик позволил себе расслабиться, показывая себя хозяином положения. Некромант оставался собран и холоден, словно присутствие Конкордии не усложнило его задачу.

«Эмме, мягко сказать, не понравится, если с ее двойником что-то произойдет», — отстраненно подумал он.

Старик прощупывал Даниэля, искал границы, за которые мог бы зайти, и наконец-то с гадкой улыбкой заявил:

— Я не расторгну родовой договор с Конкордией, — и, сделав внушительную паузу, продолжил: — Пока не расторгну.

— Меняете правила?

— Ставлю условия.

Все это время Горидас стоял у двери, подобно охранникам снаружи. Конкордия же незаметно вновь пыталась активировать артефакт. Она успела вовремя обрубить связь, чтобы пройти магический обыск. Подобные вещицы всегда создавались с расчетом на то, что их существование должно остаться в тайне для остальных, поэтому силовой фон глушился, что помогало пройти проверку другими артефактами. Именно из-за этой особенности передатчик заслужил свою высокую стоимость.

— Мне это не выгодно. Она талантливый природник, — продолжил Сарманель.

— Но разве ваши цели не превыше всего? — резонно заметил Даниэль.

— Это верно. — Порой в старике просыпалось подобие уважения к некроманту. Всего лишь отголосок, но для того, кто всегда считался лишь с собой, даже тень оного чувства говорила о многом. — Но у меня нет подходящего тела.

Горидас насторожился. Глава не имел привычки рассказывать о своих планах, если не был уверен, что они останутся в тайне.

— Не можете найти младенца? — уточнил Даниэль.

Для ритуала был необходим новорожденный ребенок, хрупкая душа, еще не закрепившаяся в теле. Все же некромант не принадлежал к богам, что с такой легкостью перетасовали души Эммы и Конкордии, словно это ничего не значило. Хотя с недавних пор Даниэль предполагал, что похожесть девушек тоже сыграла немаловажную роль, они изначально были связаны. Правда, в ситуации с младенцем тоже имелись определенные условия — чтобы сохранить свои воспоминания, Сарманелю потребуется постоянное воздействие целителей на детский мозг, что просто не способен воспринять разом такой объем информации. Ну а потом заново пройти период взросления. Не каждый готов решиться на подобное — слишком много рисков. Да и порой забвение о прошлой жизни едва ли не высшая благодать, что даруют человеку, позволяющая снять со своих плеч груз былых ошибок и потерь.

Идея о смене тела не пришла главе рода Райалинов случайно. Поначалу зародилась навязчивая мысль найти способ продлить себе жизнь, но со временем она переросла в нечто большее, и начались поиски, что с каждым годом становились все усерднее, безрассуднее и жестче.

Взятки. Угрозы. Убийства.

И вскоре в руки Сарманеля попал дневник умершего некроманта, ставившего эксперименты пару веков назад. Примерно в то же время в семье Лефевра случилась трагедия, чем старик и воспользовался, расспросив Даниэля.

Сам маг смерти плохо помнил тот диалог, но оставалось ясно одно: Даниэль сказал или показал нечто такое, что твердо убедило Сарманеля в том, что он справится с поставленной задачей.

— Он еще не родился, — вновь оскалившись, ответил старик.

Притихшая Конкордия слушала, широко раскрыв глаза. Она еще не понимала суть запросов главы, но уже догадывалась — это нечто аморальное. Подобные мысли вызывали в ней противоречие, ужас и понимание того, что, как и в случае с кордонской травой, она едва не совершила преступление.