Анатолий Казьмин - И.О. Кощея [СИ]

— От замутил ты, Федька, — хмыкнул дед. — Даже я толком не понял.

— Реально, Михалыч, — озабочено почесал между рожек Аристофан.

— Ничего, тысячники сейчас всё Орде подробно расскажут, — успокоил Калымдай.

В стане началась суматоха, движение. Шамаханы сбивались в группки, перебегали из одной в другую, кое-где вспыхивали стычки. В общем, демократия в полной своей красе.

Едва я отключил браслет, как снова скрипнул потайной люк за спиной. Иван Палыч! А он-то что тут делает? Шеф-повар кивнул кому-то и из люка выскочили три скелета, держа в руках большие подносы уставленные едой. Прям расцеловал бы да боюсь, Гюнтеру донесут, он тогда с горя еще руки на себя наложит. А мне без дворецкого сейчас никак нельзя, не солидно.

Пока электорат внизу развлекался невиданным и азартным мероприятием, мы славно и без излишеств перекусили да и запили сначала горячим чаем, а это на морозе, скажу вам — вещь! А потом пригубили и коньячку из маленькой бутылочки. Как раз по пятьдесят грамм и пришлось на каждого. Хорошо, рыцари-зомби у нас непьющие, а то только понюхать бы и досталось каждому. А так, очень, знаете ли, душевно пошло. И в тему и мозги прочистились.

— Врубай, внучек облик свой грозный, — Михалыч глянул вниз. — Ползут пятеро к нам.

— Тысячники? — я активировал браслет, привычно поморщившись.

— Не похоже, Федор Васильевич, — прищурился Калымдай. — Выборные надо полагать.

Когда пятеро шамахан гордо выстроились перед нами, я включил звук и грозно спросил:

— Вы ли самые большие почитатели дедушки Бабая?

Почитатели важно кивнули, а я обратился к Орде:

— Честно ли прошли выборы?

— Ыыыыыыы!!!

— Не было ли подкупа голосов, махинаций с бюллетенями?

— Ыыыыыыы?

— Да не тяни ты, Федька! — шикнул дед. — И прекращай словами мудрёными ругатьси, а то не так поймут ишо…

— Этих ли пятерых воинов вы выбрали как самых ярых сторонников Бабая?

— Ыыыыыыы!!!

— Того самого Бабая, который царю нашему Кощею — лютый враг? Который на смуту вас подбивал, супротив царя-батюшки идти звал?

Тишина вдруг возникла такая, что в ушах зазвенело.

— И вот эти пятеро, вы говорите, и есть самые главные бунтовщики, осмелившиеся против Кощея идти?

Тишина. Я горестно покивал головой:

— Скажи мне кто, что среди шамахан такие могут найтись, я бы первым в рожу плюнул. Горько это и печально, верные сыны Орды, что среди вас, Кощеевых детей выросли такие псы поганые, которые от отца своего к какому-то Бабаю переметнулись. Да еще и вас, честных воинов с пути истинного сбивали! Враги они, вот, со всей гражданской ответственностью скажу — враги! А что мы с врагами Кощея делаем, а?!

Тишина. А потом, подозреваю, что первыми заорали тысячники, а остальные дружно подхватили по нарастающей:

— Смерть! Смерть!! Смерть!!!

— Не я это сказал, — кивнул я головой. — Вы сами их выбрали, сами и осудили! А я только послужу инструментом народным, исполнителем вашей воли!

«Руби!» — мысленно приказал я фон Шлоссену, и тут же пятёрка рыцарей встала перед осужденными и синхронно взмахнула чёрными мечами. Я поспешно отвёл взгляд. Надо конечно для пользы дела, но радоваться чужой крови я так и не научился.

Рыцари опустили мечи, а вместо них вскинули отрубленные головы и, размахнувшись, запустили их вниз.

— Ыыыыыыы!!! — заревела в восторге Орда.

— Народный суд окончен! — торжественно оповестил я. — А теперь — кушайте, пейте гости дорогие! А как закончите пир ваш славный, то собирайтесь и возвращайтесь в земли свои исконные! Да слушайте своих командиров! Они вам волю царя нашего Кощея передают, его голосом служат! Ура Кощею!

— Ыыыыыыы!!!

Уф-ф-ф… Всё вроде бы. Удалось. А я, честно говоря, и не ожидал. Перед своими бодрился, вид уверенный делал, а сам трясся как бандерлоги перед Каа и всё прикидывал, как бы удрать отсюда поизящнее…

— Пошли, внучек, — дёрнул меня за рукав дед. — Тута мы справилися. А вот только скажи мне, Федь, зачем мы столько колдовских штучек с собой тащили, если понадобился только твой браслетик?

Я развёл руками и хихикнул. А за мной хихикнул Аристофан. А через несколько секунд мы уже хохотали все вместе. Нервное напряжение ну, вы понимаете.

В Канцелярии нас поджидал мрачный Лиховид.

— Ну а вы, Лиховид Ростиславович, — потянул я плащ с плеч, — чего такой недовольный висите? Радоваться надо — Орду успокоили да назад прогнали.

— Чую колдунство великое, тёмное… Не Ордой надобно заниматьси, Федька, ох не Ордой! Айясанты силу набирают, к решающему бою готовятси! А сейчас… — он раскинул руки и повращался вокруг собственной оси, как радар какой-нибудь, — произошло что-то, Федь. Что-то злое тёмное… Не пойму никак, но чую.

Я тоже вдруг забеспокоился:

— Гюнтер! Ко мне!

— Ваше Величество, — появился через пару минут дворецкий, — позвольте поздравить вас с успешно проведенной…

— Спасибо, — перебил я. — Ничего во дворце не произошло?

— Орда уходит уже, — начал перечислять Гюнтер, — кухня готовит праздничный ужин. Бухгалтерия опять выписала премии всему составу, правда, уже в четверть оклада…

— Продолжает худеть Агриппина Падловна? — хмыкнул я.

— Не начинает снова полнеть, — поправил Гюнтер. — А больше никаких событий.

— А вот Лиховид Ростиславович уверяет, будто айясанты нечто особо пакостное совершили.

— Истинно! — колдун облетел вокруг люстры и завис под ней. — Злое колдунство свершилось!

Дворецкий развел руками:

— Мне об этом ничего не известно, Государь.

— Ну и слава богам. Будем считать, что ошиблись вы, Лиховид Ростиславович.

— Хрен вам!

— Спасибо на добром слове. Все свободны.

А мы решили-таки всей Канцелярией отпраздновать окончание проблемы с Ордой. Да и просто расслабиться, нервишки подлечить. Маше и Олёне дозвониться не удалось, шли какие-то помехи и даже словечка не пробивалось. Как снова начал пугать Лиховид — айясанты активировались, мол, их это рук дело. Ну, ничего, посидим мужским коллективом, так даже душевнее.

Михалыч с бесенятами обеспокоился закуской и побежал на кухню. Аристофан рванул со своими оболтусами в бухгалтерию премиальные получать. Злачные заведения еще не работают, так что бесам придётся гудеть у себя в казарме. Калымдай со своими ребятами мёрз на улице, провожая Орду, а мы с Дизелем расположились на диване и лениво резались в «Дурака». Причем Дизель откровенно жульничал и пытался передергивать и скидывать на пол мелкие карты, но получалось у него это настолько неумело, что я не злился, а только хихикал над его попытками.

Идиллия. Только как вы понимаете, ненадолго. А у нас всегда так — только расслабишься, придумаешь что-нибудь хорошее для тела и души и всё, все планы накрываются медным тазиком. Вот и этим вечером так и случилось.