Еркин Аскербеков - Мир которого не существует 2. Общий файл [СИ]

— Отсидел?

— Умгум… — промычал Хаалес. Рыжий только осуждающе хмыкнул.

— Ну да, ну да… А ты изменился. Раньше ты был упорен, друг мой, прям как клещ в заднице. Как прицепишься, так не оторвешь ведь, пока не получишь желаемое или башку не оторвут…

— Так ведь не оторвали же… — вяло ответил усталый брюнет. Торк же это не смутило, и он продолжил свои разглагольствования:

— А кого следует за это благодарить? Кто все время прикрывал твой тыл и не давал тебя в обиду? Разумеется я! Помнишь, как ты ночью поперся в священный поход на женское общежитие? Не мог же я тебя там одного бросить?! Ах, какие тогда там были первокурсницы, — Торк показательно облизнулся, — просто прелесть! Такие милашки, такие непорочные…

— Ми-и-и-нутку! — очнулся от своих мрачных раздумий Хаалес, — это же ты меня потащил туда! И ещё и подставил меня Алессе, а уж её никак не назовешь непорочной. А сам в это время учинил такое непотребство среди…

— Ну и что? Тебе же она понравилось, кто тебя потом волок бесчувственного домой на своем горбу? Да ещё и робу свою там оставил, а на себя её напялил, причем наизнанку вывернул! А потом синяки и царапины на спине всю неделю заживали, а уж ваши вопли только глухой не слышал. Я уж молчу о следах засосов на шее…

— И потом нас на следующий день деканша сцапала и наказаний отсыпал по самое небалуй. Не забыл? Алесса, стерва такая, сдала нас со всеми потрохами…

— Пфф, подумаешь. Зато мы вместе отработали всю неделю в саду, среди чудесных цветов…

— И навоза. Кому как, а мне совершенно не понравилось копаться там, удобряя всю тамошнюю растительность. Знаешь, сколько царапин и заноз я оттуда вынес? А магией пользоваться нам запретили… И знаешь что Торк?

— Чего? — хохотнул рыжий здоровяк. Смерив того лукавым взглядом, чуть повеселевший Хаалес нарочито скорбно произнес:

— Мне кажется, все неприятности в жизни, сыплются на мою голову из-за тебя… — на что только Торк жизнерадостно расхохотался. Ему наконец-то удалось привести своего раскисшего друга в чувство. Этого хитрец и добивался…

— Так, внимание, слухать меня! Разведка сообщает о двух аборигенах, что сейчас расположились примерно в десяти километрах к юго-западу. Командование приказало нам захватить этих гавриков живыми, и желательно целыми. Наша задача только держать периметр, и обеспечить безопасность доставки. Брать аборигенов будут 'волкодавы', у них уже есть необходимое снаряжение. Однако, для подстраховки мы должны выделить одно отделение… Еремеев! — внезапно рявкнул старлей Лысенко. Вздрогнув от неожиданности, старшина поспешил ответить.

— Я!

— Бери своих и дуй за 'волкодавами'. Твоя задача помогать им во всем — что скажут, то и делай. Если облажаемся, то начальство будет иметь ротного, а ротный поимеет меня, ну а что я сделаю с вами, сами знаете… Поэтому не облажайтесь! — Еремеев невольно поежился. Что за бес вселился в обычно спокойного старлея сегодня? Сам на себя не похож стал…

Судя по всему не только его озадачило странное поведение Лысенко, вон как бойцы переглядываются и пожимают плечами. Хотя… старшина знал его всего лишь три недели, с того самого момента, когда его и ещё полтора десятка спецназовцев привезли в тот бункер, и раскидали по разным подразделениям, в большом числе скопившимися в этом месте. Там то он и поступил под начало старшего лейтенанта Алексея Лысенко. И до самой переброски на Новую Землю, как прозвали пока этот мир, шла лихорадочная 'утруска' и слаживание собранных с бору по сосенке солдат и офицеров сводного батальона пехоты экспедиционного корпуса. Все это время Еремеев присматривался к своим новым сослуживцам, присматривались и к нему. К счастью, вскоре прибыла ещё одна партия 'новобранцев' — к ним во взвод попало четверо его старых сослуживцев и друзей…

— Взвод, рассыпаться! Окружаем! Карский, налево давай! Данилов, ты со своими направо! Живее братцы, и внимательнее там под ноги смотрите! — громко командовал старлей. За его спиной разворачивался один из БТР-ов, тогда как БМП-шки завернули в стороны, намереваясь стать с флангов. Второй БТР в это время замер рядом с Лысенко, к нему под бок притулился грузовик, несмотря на мат стрелка, и требование убраться к такой то матери с биссектрисы огня. Еремеев со своими бойцами побежал за 'волкодавами', что уже успели сигануть за край оврага, попутно отдавая приказ разворачиваться в цепь. Но добежать до края оврага он не успел…

Твердая, почти как камень, слежавшаяся под ногами земля дрогнула — раз, второй, третий толчок. Не удержавшиеся на ногах бойцы падали в пыль, самые невезучие роняли автоматы и лежа, а то и на карачках хватали их снова. За спиной раздался громкий вопль, треск и протестующе заскрежетал металл, и с трудом, до отказа выворачивая шею, Еремеев с ужасом видел как провалившийся во внезапно разверзнувшую в земле широкую расселину задними колесами грузовик, начинает трястись, буквально заглатывая его. Ошарашенный водитель тут же дает по газам, стараясь вытащить машину оттуда, благо широкие колеса позволяли подобное, дай лишь время. Но расселина, то ли почувствовав неладное, то ли ещё по какой причине так и не дала улизнуть не по чину шустрой добыче. Края разлома принялись вновь сходиться, сминая попавшую в ловушку сталь и резину. Что удивительно, ибо стенки этой расселины были земляными, но по какой-то причине внезапно ставшими монолитом. Вот с хлопком лопнули шины, а несчастная машина задрала нос вверх, став под углом примерно в сорок пять градусов. А оторопевший водитель с белым от ужаса лицом вываливается из двери, едва не попав под колеса дернувшегося в сторону БТР-а. Канал рации забит матом, где-то неподалеку слышен громкий хлопок — фонтан взметнувшегося ввысь бледно фиолетового пламени на левом фланге и громкие вопли недвусмысленно намекают о проблемах у парней Карского…

— Где поддержка?! Еремеев, вы где мать вашу?! Живее сюд… а-а-аа-а-а!! — злой рык капитана Артемьева в наушниках сменился воплем боли. Старшина только сейчас обратил внимание на автоматную трескотню в овраге, перемежающейся с басовитыми хлопками дробовиков, ещё при погрузке успел приметить у 'волкодавов'. Ещё и призадумался, на кой хрен им они сдались? Привстав, Еремеев чуть ли на карачках бросился к такому близкому краю оврага, громко завопив в рацию:

— Чего расселись мля! Отделение, за мной! Кошак, 'муху' доставай, да поживее! — мало ли с чем столкнулись 'волкодавы', поэтому уже готовый к стрельбе гранатомет многое значит. Перемахнув через край, старшина едва не покатился вниз, с трудом удержав равновесие на сыпучем песке. Задумываться о странностях почвы было некогда — Еремеев увидел как какое-то огромное, человекообразное существо, состоящее из красноватого камня наседает на трех оставшихся на ногах 'особых', остервенело поливающих его из автоматов. Пули вырывали от него кусочки, а то и целые пласты каменной шкуры, оставляли глубокие выбоины, существо прикрывало верхнюю часть непропорционального туловища лопатообразными руками, уже выглядящими как изгрызенные крысами деревяшки. Однако, несмотря на ураганный огонь из трех автоматов, каменный великан продолжал мерно шагать в сторону пятящихся бойцов, на место отваливающихся кусочков тотчас же заполнялись песком, вихрем метавшегося вокруг него. Краем глаза старшина приметил три тела, распростершихся на гранитном пятачке у самого дна оврага. Свернулся калачиком у опрокинутого котелка черноволосый парнишка, пальцы вытянутой руки бессильно царапают камень. Рядом с ним лежит дымящийся спецназовец — навороченный бронекостюм серого цвета больше чем наполовину почернел от копоти, но он был жив и похоже в сознании, судя по осмысленным действиям его рук, одновременно тянущимися к лежащему рядом дробовику и пистолету в кобуре. А вот второй 'волкодав' неподвижно распростерся гораздо дальше, присыпанный песком и явно отшвырнутый ударом каменного великана. Согнутый пополам дробовик лежал в десятке шагов от него, левая рука вывернута под неестественным углом. Выдохнув коротко-матерную фразу, Еремеев истошно заорал в рацию: