Анатолий Казьмин - И.о. Кощея

– А рога где?

– Рога на складе. Только сил идти за ними нет после завтрака.

– Ну, какой ты царь, Федька? – покачал головой Лиховид. – Ты не сам как оглашенный бегать по дворцу должен, а приказывать, строго пальчиком грозить, да пряники сладкие прямо на троне кушать.

Дед вздохнул, пряча в комод последнюю кружку и согласно кивнул.

Пряники? Я сыто икнул. Не, не хочу пока. А на счет приказов это он прав.

– А подать пред очи мои ясные и строгие нашего верного кладовщика славного беса Виторамуса! – заорал я в потолок и подмигнул Лиховиду: – Так, дедушка?

– Какой я тебе дедушка?! – начал было колдун, но махнул рукой. – Так… Хотя за ослушание и лень, мог бы и голов с десяток срубить… Распустил ты, Федька, всю челядь…

В дверь стукнули и рыцари пропустили кладовщика.

– А, Виторамус? Кушать будешь?

– Доброе утро, – содрогнулся кладовщик. – Благодарю, меня в бухгалтерии уже покормили.

– Фуа-гра?

– Тартифлет, Ваше Величество, – поправил Виторамус.

– Михалыч, ну точно пора ревизию проводить а? Я тоже чего-нибудь такого хочу!

– Оладики мои разонравились? – обиделся дед.

– Да вы о чём речь ведёте?! – взревел Лиховид под люстрой. – О яствах?!

– Да вы же первый про пряники начали! – возмутился я. – От люди… Ладно-ладно… Виторамус, мы вчера про Рога Будды говорили, помнишь?

– Конечно, Государь.

– Притащи-ка эти рога Кощею в кабинет да не тяни, хорошо?

– Как прикажете, Государь. А только накладные…

– Приготовь, я подпишу. И кстати, забирай назад вчерашние амулеты, что для Орды готовили. Надеюсь, пока не понадобятся.

Виторамус откланялся, а я торжествующе посмотрел на Лиховида. Умеем царствовать, умеем!

– Лиховид Ростиславович, ну давайте уже начинать, а? Чего мы тянем? Сколько же ждать еще?

Лиховид аж рябью пошёл от такой наглости.

– Вы идите в кабинет Кощея сейчас, проверьте, что там Гюнтер для вас подготовил, а мы сразу вслед за вами подойдём, хорошо?

Колдун только фыркнул и вылетел сквозь стену.

– Ну вот, – я подмигнул Михалычу, – можно еще повалятся с полчасика.

– Что ты всё время тянешь, внучек, – покачал головой дед, – как баба коровье вымя. Всё равно ить придётси колдунство вершить.

– Так страшно же, деда, – честно признался я.

– Страшно, – кивнул Михалыч. – А кудыть деватьси? Надо, внучек, надо. Хватит пузо налёживать, пошли ужо.

– Эх… Давай плащ тогда, пойду в парадной одежде… Нет шлем не надо.

Идти очень не хотелось. И лениво и боязно. Я расправил складки плаща, повесил поверх колдовскую ложку и тут же нашёл новый предлог, чтобы оттянуть неприятный момент:

– Ох, а я ж про Горыныча-то совсем забыл! Как он там? Не голодает ли? Надо срочно связаться с ним!

Дед укоризненно покачал головой, Аристофан, вскочивший с лавки, медленно опустился назад, а Калымдай даже и не шелохнулся, тем не менее, внимательно следящий за происходящим.

Я грохнул ложкой о стол:

– Горыныч! Ау? Горыныч! Ты живой еще там?

– Слушаю, Вашевысокоблагородь! – рявкнуло из воздуха.

– Ваше Величество вообще-то, – поправил я. – Ты как там?

– Кушаем, – пробасила явно правая голова.

– Ну кто бы сомневался… Не обижают тебя там?

– Тут хорошо, Федь! – пропищала левая голова. – Жратвы от пуза! Тепло, солнце, а в море, знаешь какая рыбка вкусная?! М-м-м… Песня, а не рыбка! Мы тут научился нырять, прикинь, Федь! Пасти открою и сигаю с воздуха в море! Пока занырну, пока вынырнем, а пузо уже рыбкой забито!

– Мда-а-а… Развлекаешься, значит?

– А то! – подтвердила правая, но вдруг заволновалась: – А ты чего нас вызвал? Воевать с кем-то надо? А мы сейчас никак не могу, Федь. Вот честно! Слышишь, средняя башка молчит? Это она в спячку впала, на себе её зазря таскаем… Мы бы рад, Федь ты же меня знаешь, но…

– Да уж, знаю, – хмыкнул я. Разнежился Змей на курорте, совсем обленился. – Ладно, Горыныч, отдыхай. Это я так просто волнуюсь за тебя.

– Спасибо, Федь, – растроганно пробасила правая, а левая заторопилась: – Ну, всё? Мы пошли, да?

– Давай, Горыныч, удачи, – я снова грохнул ложкой о стол и повесил её на шею.

– Ну, всё? – повторил за Горынычем Михалыч. – Таперича можем уже идтить?

– Да пошли, пошли…

В коридорах было тихо и безлюдно. И безскелетно, и безмонстрово, и безбесово. Все будто попрятались, затаились. Я прислушался и к себе и ко всему вокруг. Помните, я говорил, что у меня постепенно ментальная связь с дворцом возникла? Ну никуда она и не делась, только в отличие от, скажем, месячной давности, дворец сейчас окружал меня эдаким тёмным, тяжелым, давящим полем. Очень некомфортно, скажу вам. А всё змеелюды эти, айясанты что б им… Эх и правда, затянул я с ними. Надо было послушаться Лиховида, да сразу с ними вопрос решить. И девчонки бы наши сейчас на свободе были… Ну ладно, если сейчас всё пройдёт хорошо, то и девчонок освободим, да и с айясантами раз и навсегда разделаемся.

– Явились, не запылились? – проворчал Лиховид, когда мы вчетвером вошли в кабинет Кощея.

– Ага, Лиховид Ростиславович, командуйте. Что нам делать надо?

– А ничё. Ты, Михалыч, доставай куски змея колдовского да Гюнтеру отдай. А потом все становитесь вон тама около стола и молчите даже не пикните! Да Федьку вперёд выставите, пусть на колдунство моё великое полюбуетси!

Дед вытащил из кошеля составные части древнего артефакта, который так кровь нам попортил, вручил их Гюнтеру, а потом мы тихонько отошли к столу, чтобы не мешать Лиховиду. А тот суетился возле небольшого столика сбоку, на который Гюнтер бережно укладывал голову, туловище и глазки змеиные. А рядом на стуле лежала какая-то рогатая штуковина очень похожая на охотничий трофей, какие часто вешают на стену. Ну, такая пластина матовая из кости мамонта или динозавра какого, а из неё торчат небольшие золотые рога. Довольно острые и сильно напоминающие рога со шлемов викингов. Вы, наверное, сразу догадались, что это и были те самые Рога Будды? Вот и я сразу догадался. Только до сих пор понять не могу, причём тут Будда и рога? А не важно.

– Сейчас девушек сначала, да? – напомнил я и жалобно заклянчил: – Лиховид Ростиславович, вы хоть комментируйте свои действия, а то ничего не понятно… А нам тоже интересно.

– Игрища скоморошьи тут тебе што ли? – засопел Лиховид, но всё же сжалился. – Смотри, Федька, сперва мне да книге моей надо настоящими стать, твёрдыми! Иначе никакого колдунства не получитси.

Держа в одной руке большой призрачный фолиант, уже открытый в нужном месте, древний колдун стал зачитывать из него какую-то тарабарщину, одновременно маша свободной рукой над книгой, сворачивая пальцами невероятные фигуры, среди которых наша фига и традиционный американский оттопыренный палец были наиболее простыми.