Руслан Агишев - Взять своё [CИ]

"Все! Теперь они точно мои со всеми потрохами... Если еще вчера, я мог сомневаться в верности мне со стороны бывших легионеров, то сейчас у все сомнения исчезли. Ха-ха-ха! Теперь я для них не просто глава какого-то клана, о котором рассказывают жуткие истории, теперь я герой, свой в доску".

- И я дам вам снадобье, изготовленное из это крови. Вы больше не будете бояться! У вас не будут дрожать коленки при виде направленного на вас копья! - чувствуя восторженный отклик от толпы, Колин заводил их все сильнее и сильнее. - Кто вы были раньше? Кто был ты? - шаг вперед и тычок в грудь первому попавшему легионеру, который от неожиданности даже сказать ничего не мог. - Шаморец, легионер, обычный воин-мечник, живший от компании к компании. Забудь все это! Теперь ты воин священной дружины! Теперь за тобой присматривают сами Подгорные боги, а твой клином направляет на врага Ледяной владыка! Теперь в твоих руках оружие, что способно метать гром и молнии. Теперь в твоей душе больше не будет страха и боли!

А вот это все уже не было чистой импровизацией. Этот небольшой кусочек Колином был уже довольно давно заготовлен и, наконец, дождался своего часа... Его воинам, людям и гномам, нужно было дать что-то большее, чем сытость, безопасность и богатство, которое обещали и его враги. Нужна была мощная идея, которая бы смогла объединить всех под его рукой.

- Ты хочешь этого? - смотря на этого ошеломленного таким напором солдатика, Колин обращался ко всем им. - Хочешь служить не толстобрюхому командиру, что сосет из тебя золотые, а самому Богу? Хочешь, чувствовать, как по твоему телу растекается его благодать? - солдатик уже "поплыл", смотря на перед собой расширенными до пределами глазами. - Ты больше не будешь один. Никто из вас больше не останется один!

Да, Колин не был великим военачальником или настоящим магом, но, как выяснилось, он владел более чудесной способностью - способностью убеждения. В его мире один бы это назвали "вешанием лапши на уши", другие - активным убеждением, третьи - гипнозом. Однако, как бы кто это не называл, главным было то, что оно работало! Его слова о великом служении самим Богам, о неимоверной силе и могуществе, подобно семенам упали на благодатную почву и почти сразу же дали свои ростки.

- А сейчас я буду готовить снадобье, чтобы в час решавшей битвы вы все остались живы и победили, - Колин обвел всех глазами и тяжело вздохнул. - Вы же идите и готовьтесь... Сотник, принимай командование. Из длинной повозки вытащите стреляющие громом и молнией самострелы. Кром вам покажет, как их снаряжать и стрелять из них. И помните, от вашего усердия в воинской науке зависит ваша жизнь...

Выдохнуть из себя напряжение, он смог лишь внутри своей повозки, где рухнул прямо на лежанку без сил. Врать, особенно так врать, было очень тяжело, так как сначала ему нужно было во все это поверить самому.

- Черти полосатые, и полежать толком-то времени нет. Надо этим фосфором заняться. А то наобещал ведь им...,- Колин с кряхтением перевернулся на живот и потянулся к одной из банок, где должна была храниться часть его запаса это порошка. - Надо бы еще жир раздобыть. Смешаю с ним фосфор и эти разрисую лица легионеров и гномов.

Как оказалось, гусиный жир тоже был здесь. Заботливая Амина специально положила жир в его повозку, чтобы он не замерз и не простудился.

- Узоры этим снадобьем придется нанести и на повозку, чтобы впечатляло, - размышляя об использовании мази, он задумался. - Тогда придется нападать ночью, иначе толку от этого чуда никакого не будет. Хотя нет, напасть нужно не утром, а ближе к рассвету. Пугнем этих чертей, а как рассветет жахнем вдогонку из орудий.

Вскоре, базовый план для сражения у него начал вчерне вырисовываться. "В центре будет ползти мой танк и оглашать окрестности своей сиреной - свистком. Чуть в стороне и позади него поедут остальные повозки, между которыми пойдут мои мушкетеры... Надо не забыть их разрисовать и дать нюхнуть чутка конопли. Для дела все-таки, а не для развлечения". Обдумывая детали, он тщательно размешивал жир. Мазь должна быть без комочком, иначе рисовать ей было тяжело. "Когда мы разбудим шаморцев и дадим им проникнуться зрелищем, то остановимся. Дальше надо будет от повозок увести лошадей внутрь нашей крепости и приготовить пушки к стрельбе. Займутся, собственно, этим гномы. Никому другому будет не под силу кантовать эти многопудовые дуры. Легионеров же надо будет распределить между повозками, чтобы отстреливать шибко шустрых... И чуть не забыл про пару катапульт. Ими будем гранаты кидать".

В одной из повозок, где укладывалась только что сменившиеся патрульные, велся тихий разговор.

- Ханю! - позвал товарища мордастый воин, с наслаждением тянувший замерзшие руки к раскаленной до красна печурке. - Совсем что-ли замерз, глухой пень? Говорю, как тебе эти новые самострелы?

Второй ответил ему не сразу. Сначала он с кряхтением стащил с себя тяжеленный овчинный полушубок, затем черный нагрудник и, наконец, пропахший ядреным потом, подоспешник. Лишь после этого тот, кого назвали Ханю, повернулся к товарищу.

- Чего тут балакать, знатные самострелы. Непривычные токож, - невысокий, кряжистый воин, с покрытым оспинами лицом, говори негромко, обстоятельно, являя собой полную противоположность своему товарищу с пройдошистым и вечно недовольным лицом. - А лягаются как молодая кобылитца. Вона все плечо в синяках...

В этот момент с лежака приподнялся еще один бывший легионер, вихрастый курносый паренек, до этого просто слушавший их разговор.

- И что лягается, дядьку Ханю?! Зато любого с ног свалит. Да что там с ног?! Все кишки вытащит и на руку их намотает! - с восторгом выпалил он.- Если бы у нас такие самострелы были, то хрен бы нас кто в плен взял...Да уж, сильная штука.

В повозке на какое-то время вновь повисла тишина, прерываемая лишь сильным потрескиванием сгорающих поленьев в печурке.

- Думаю за такой самострел в Шаморе выложат кругленькую сумму, - мордатый вновь задумчиво посмотрел на своего товарища, уже улегшегося на свое место возле печки. - Чай десяток, а то и два десятка золотых монет, дадут... Как думаешь, Ханю?

Тот утвердительно прогудел.

- Целых два десятка... А если еще и громовых камней принести? - он все не унимался, снова и снова "закидывая удочку" в сторону десятка своей бывшей турии. - Это же могут и дворянство дать... Представляешь, Ханю, дворянство? Вот приедешь ты в свою занюханную деревню весь такой в парче, в золоте на черном аргамаке, препоясанный мечом из гномьего металла. И дочка старосты, что давно-давно обозвала тебя оборванцем, броситься тебе в ноги. Голосить станет, что дура дурой была, что сразу и не распознала такого справного молодца... А?! Как тебе?