Павел Зверев - Хаос

Мы не успели подойти ближе, как идущая впереди нас Мейвен резко остановилась, а спустя секунду повернулась к нам.

— Нужно бежать, — успела произнести девушка, перед тем как все увидели причину.

В четырех сотнях метров впереди, прямо в нашу сторону несся целый вал красно-черного тумана. Он за секунду вырвался из-под земли и девушка, по всей видимости, ощутила импульс его зарождения.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что мы не успеем скрыться или убежать. Вал несся с огромной скоростью, и лишь ускорившись, я пытался что-то придумать.

— Мейвен, всех в купол порядка! — рявкнул я, впитывая назад свои сферы.

И даже если мы попробуем убежать, то невозможность магичить на бегу может плохо сказать на учениках. Неизвестно насколько губительным окажется это явление, но почему-то я уверен, что безвредным оно точно не будет.

Девушка метнулась назад, к остальным, и никто не успел среагировать, как графиня развела руки в стороны. Между её ладоней вспыхнули белые искры и спустя секунду учеников закрыло сферой, цвет которой варьировался от белого к желтому. С каждой секундной он уплотнялся, теряя прозрачность, а я выстраивал перед собой плетение из магии тьмы, накручивая на него дополнительные стихии.

В привычном применении копье отрицания располагалось всего лишь на третьем круге магии, но его основным свойством была возможность расслаивать энергию. Тьма, визуализированная в копье, имела возможность ослаблять чистоту маны, делая слабее сами плетения. Отличное умение для начальных уровней и слабых магов, но фактически бесполезное, когда идет сражение уровнем повыше.

Я знал свойство, знал строение и имел слияние с тьмой, а значит, мог попробовать усилить копье. Массивные потоки энергии, исторгаемые моим источником стали оплетать контур плетения, добавляя новые блоки и создавая укрепляющий каркас. Параллельно с этим моя кровь, вырванная из эгид, проникала в эпицентр воссоздаваемого копья и усиливала его. Я же приготовился поработать волноломом, переживая лишь об одном: в прошлый раз, когда вокруг оказалось много хаоса, осколок получил слишком много воли.

Отбросив сомнения, я крепко сжал древко появившегося копья и с силой вбил его в землю. На последних секундах стал материализоваться массивный наконечник, который больше походил на лезвие небольшого, витиеватого меча.

Я встал в паре метров от купола Мейвен, лицом к надвигающемуся хаосу. Копье расположилось под углом к нему же и наконечник начал мерцать чернотой.

Вдох, выдох и за мгновение до того, как вал должен обрушиться на меня, копье увеличивается в размерах, становясь настоящим волнорезом. Хаос разбился об него, разделяясь на два потока и уходя в стороны. Мне с трудом удавалось удерживать древко копья, ибо напор магии был безумен. Вокруг ревел ветер, искры хаоса, проникая сквозь доспех, обжигали кожу и стремились залезть глубже. Источник начал судорожно сокращаться, когда плотность враждебной энергии стала зашкаливать, а следом за этим пришел и зуд. Мана хаоса проходила сквозь меня, оседая частью в источнике, и уходила дальше.

С каждым мгновением, с каждой секундой, что я стоял под напором энергий и удерживал копье, мой источник не опустошался, а наоборот заполнялся. Хаотической маны становилось всё больше, как и неприятных ощущений, вкупе с опасением за осколок.

Стоило мне лишь подумать о последнем, как все мышцы замкнуло сильнейшим болевым спазмом, не позволяя даже вздохнуть. Источник оказался переполнен хаосом, а в голове словно случился взрыв. Границы восприятия в одно мгновения расширились, чтобы после схлопнуться до крошечной точки, оставив вместо мыслей только пустоту.

И вроде бы напор хаоса уже затих, а безумие его энергий перестало бушевать, но мне было все равно. Выпустив копье из рук, я рухнул на колени и попытался призвать чешую. Это получилось намного быстрее, чем обычно, и далось неожиданно легко, только вот она без моей воли покрыла всё тело.

На несколько секунд боль стихла, и мне удалось осмотреться. Позади меня ученики всё так же стояли заключенные в сферу и с опаской смотрели на меня. Последние багровые всполохи хаоса виднелись на приличном от нас расстоянии, и в каньоне снова воцарилась тишина.

Внезапный хруст ломаемой кости нарушил эту идиллию, а последовавший за ним крик боли, заставил учеников вздрогнуть. Сразу за этим по всему моему телу прошла пульсация и следом за одной костью, стали ломаться и остальные. Боль слилась в единую волну, затмевая разум, не позволяя думать трезво. Я чувствовал, как внутри меняется тело, но не мог ничего сделать. Взгляд упал на руки, упертые в землю, и мне удалось застать момент их изменения. Они начали увеличиваться в размерах, как и чешуя на них, вместе с когтями. Кости трещали, выстраиваясь в новый скелет, и всё это без возможности уменьшить напор боли. Разум бился в оковах хаоса, в бесплодных попытках уйти в забытье, а источник лихорадило столь сильно, что его дрожь волнами проходила по телу.

Было сложно сказать, сколько прошло времени в моих метаниях по земле. Постепенно всё стало угасать, и вместе с этим пришла прохлада и облегчение. Открыв глаза, я уставился на свою руку, но ничего своего в ней не узнавал. Размер намного больше, чешуя крупнее, а тридцатисантиметровые черные когти оставили после себя глубокие борозды на камне.

Сквозь сильную слабость и оставшийся призрак боли, я с трудом поднялся на ноги и замер. Тело воспринималось немного иначе: более четкий ответ всех нервных окончаний, резкие движения, за которыми с трудом поспевал глаз и жар пламени, бегущий по венам.

Обернувшись назад, к ученикам, я застал их очумелые лица, да и сам, наверно, выглядел глупо. Ребятки оказались мне по пояс и смотрелись, словно какие-то игрушки. Переведя взгляд на свое тело, я краем зрения отметил, что вокруг валяется мой доспех, которому я всё же успел подать сигнал и тот рассыпался частями, не мешая моему превращению. Тело же мое осталось гуманоидной формы, но увеличилось в размерах и стало мощнее. Размер чешуи вырос на порядок, она стала массивнее и еще более чернее, нежели была. Тело оказалось заключено в неё, словно в доспех, позволяя не переживать об одежде.

Осмотрев корпус, я провел рукой по лицу, а когда дошел до висков почувствовал там два нароста, что уходили вверх и назад. Само лицо было вполне человеческим, если не считать чуть выпирающей челюсти с набором острейших клыков. Массивные надбровные дуги и совсем небольшой нос. Проведя рукой по наростам, я убедился, что это рога: шершавые и твердые, с острием в окончании. Они выходили из висков немного поднимались вверх, а после изгибались и уходили назад, примерно на метр.