Галина Гончарова - Айшет. Магия чувств [СИ]

– И вы не проверили? – вцепился не хуже сторожевой собаки Ирек.

– Чего мне ее проверять? Чай, не девка. Пришел, поговорил…

– И? – подался вперед Ирек.

– Она сказала, что травница. Бабка ее травами лечила, ее научила, да больше по бабским хворям, так что же? Кому-то и этим заниматься надо, дело полезное…

– А вы жену к ней не водили? – попробовала подковырнуть я. – Глядишь, бесплатно бы приняли?

Купец аж вскинулся, словно я его иголкой ткнула.

– Милочку мою? Никогда!

– А что так?

– Только к госпоже Ветане! К ней хоть и сложно попасть, да можно, – отрезал купец.

И ведь не врал.

Искренне считал, что лучше мага жизни ничего нет, значит и искать не стоит. Что кто-то должен и без магии баб лечить. Что те на свою голову и так неприятности найдут, он тут ничего не прибавит и не убавит…

– Скажите, господин Жерех, а можно из вашего дома как-то так выйти, чтобы никому на глаза не попасться? – вдруг спросил Лорн.

И попал в точку.

Купец дернулся, вытер лоб рукой…

– Можно, – кивнул Лорн. – Покажете?

– На соседнюю улицу ход ведет, – буркнул купец. – Покажу, а то ж…

А вот соседнюю улицу никто и не опрашивал. А вдруг кто чего видел?

Ход оказался самым обычным. Коротеньким, выложенным кирпичом, снаружи он вообще выглядел как задняя стена какого-то сарая. Никто и внимания не обратил бы.

Контрабандой промышляли, господа?

Вполне возможно.

Впрочем, меня это не сильно волновало. Мы пошли с расспросами по улице.

Нет, нет, не видели, не слышали, не думали, не знали…

Да вы знаете, шумели чего-то! Вы к деду Шесю стукните, у него, старого, уж сколько лет бессонница, у козла.

Чего – козла?

Того… Не надо по ночам соседям в окна заглядывать! И ведь счастье у гада – ни один кобель на него даже не лает, как слово какое собачье знает, подлец! Хоть ты акулу в сад запускай…

Я посоветовала тиртанских кошаков.

Это такая зверюга, мне до колена, мама рассказывала. Живут при гаремах, милые, пушистые и обаятельные, но если кто-то чужой туда пролезает…

Полетят клочки по закоулочкам.

Соседи искренне призадумались. Кажется, скоро придет конец дедушкиному произволу. А пока не пришел…

Дед Шесь оказался старичком лет семидесяти или даже больше. Сухонький, с волосами, которые стояли вокруг головы, словно одуванчиковый пух, весь морщинистый, но глаза смотрят бодро и весело. Да и мысли…

Вот не надо при мне думать, как меня бы хорошо за… попу хватать!

Козел! Старый!

Ирека он за задницу схватить и потискать не хотел, так что расследователь и вел допрос. И быстро вытянул из деда, как тот, одержимый бессонницей, вышел из дома ночью, подышать свежим воздухом, и заметил подозрительное шевеление в районе забора.

Как тут было не подойти? Не посмотреть?

Как оказалось, из потайного хода вылезали три женщины и мужчина. Женщины… одна черненькая, такая… уххх!

Вторая – сопля, но одета роскошно… по описанию несложно было узнать виконтессу.

Третья – служанка. Мужчина…

Я видела его глазами деда, но вот как его показать другим?

Темный его знает, надо бы посоветоваться с Ветаной.

Служанка вела ту, что побогаче одета, за руку. Они вместе ушли во-он в ту сторону…

Я вздохнула. Ну что тут еще выудишь? А мне надо было возвращаться обратно, в суд.

Судья Райдел встретил меня с нетерпением.

– Как дела, Шайна? Что-то удалось узнать?

Я развела руками.

Что тут узнаешь? Вроде как была девушка, ушла с этой самой госпожой Шараэль, а уж что с ней дальше стало…

Мой дар бесполезен там, где некого спросить. Тут могут помочь только крепкие ноги. И бегать, бегать, бегать…

Кажется, судья был искренне огорчен. Но чем тут поможешь? Все зависимое от меня я сделала, а уж кто может, пусть больше сделает.

– Я бы к некроманту посоветовала обратиться, – решилась я. – Родителям такого не скажешь, но хоть точно узнают, жива ли еще дочь.

– Я скажу, – кивнул судья. – Правильно ты подумала, все верно…

Я пожала плечами. Что я смогла, я сделала и выбросила эту историю из головы. Меня это больше не касается… наверное.

На следующий день мы вышли из дома вместе с Ветаной. Я сильно удивилась, когда поняла, что герцогиня предпочитает ходить по городу пешком.

– А разве у вас кареты нет?

– Есть, – Вета пожала плечами. – Но мне нравится гулять по Алетару.

А уж как это нравится алетарцам!

Нельзя сказать, что они наглели, но раз шесть к ней подходили взрослые люди, совершенно незнакомые герцогине, и за прогулку она осмотрела больше десяти детей. Оно и понятно, про себя можешь забыть, а про ребенка – никогда. Повезло Ветане, что у нее такой защитник, как герцог, не дает иным людям берега потерять.

Кого-то Ветана вылечила прямо при мне. Я наблюдала с интересом… это так красиво выглядит! Золотистые искры вокруг тонких пальцев, золотистые искры, которые окружают больного, впитываются внутрь, где-то их больше, где-то меньше, но все равно это завораживающе красиво. И лицо у нее становится такое…

Словно посланец Светлого на землю спустился.

Подозреваю, что меня, когда я призываю свою силу, может испугаться даже Темный. Я хорошо помню ощущение ледяного кристалла.

Там нет добра или зла, нет света или тьмы. Есть только голая рациональность. Только разум… и это страшно. Но Ветана не может жить без своей силы, а я – без своей.

Об этом я и сказала, но Вета от души рассмеялась.

– Шани, я ведь перегорала.

– Как?

– Так получилось, выплеснулась до донышка. Если маг жизни сцепится с магом жизни… наш дар убивает сам себя, если убить с его помощью человека. Я убила того мага.

– Н-но… ты же маг?

– Да. Кровь оказалась сильнее. Когда я забеременела, я снова ощутила в себе Дар. Мой сын зажег его для меня… я очень скучаю без Рене.

– Если я смогу справиться с безумием, он скоро приедет, – я выразилась чуточку коряво, но Вета меня поняла.

– Да, Шани. Я очень на это надеюсь.

– Я тоже надеюсь, что смогу помочь, – я поежилась. Страшновато оказаться чьей-то последней надеждой.

Вета фыркнула.

– Не последней. Но – надеждой, это верно.

– Я надеюсь, маги жизни мысли читать не могут?

– Не-а. Но у тебя все на личике написано. Тут и магом разума быть не надо, чтобы понять… Шани, учись держать лицо.

Я вздохнула.

Ветане легко говорить, она аристократка, ее с детства дрессировали. А меня? Перед кем мне в лесу лицо держать было – перед птицами? Или перед ежами? Вот они бы оценили…

– Маги живут намного дольше обычных людей. Так что лет десять у тебя точно есть, научишься.

Десять лет? Ыыыыыыы!

Лечебница для душевнобольных.

Страшное место.

Жутковатое…

Чем-то напоминает лечебницу для бедных, очень похожее здание, но там нет такой ауры безнадежности. Такой тоски, такой боли…