Анастасия Анфимова - Отважная лягушка [СИ]

Ночевать вновь пришлось в фургоне, и Ника опять не выспалась. Кроме тесноты, духоты и запаха ужасно раздражала рабыня, которой то и дело приходилось выходить из повозки. В одну из таких отлучек девушка резко села, зло отбросив в сторону одеяло. Голова гудела, ужасно хотелось на кого-нибудь наорать. Большого труда стоило не рявкнуть на приоткрывшую дверку невольницу. Впрочем, той хватило одного вида разъярённой госпожи, чтобы, втянув голову в плечи, поспешно попятиться назад.

Вслед за ней хозяйка тоже выбралась из фургона. Небо почти очистилось от облаков, а на востоке уже показались нежные отблески приближавшейся зари. Вокруг погасшего костра, закутавшись в шкуры и одеяла, спали артисты. Услышав шум, один из них приподнялся на локте. Сонный взгляд Тритса Золта встретился со злыми, не выспавшимися глазами путешественницы.

Пробормотав что-то себе под нос, мужчина с удовольствием вернулся к прерванному занятию, а девушка поплелась к реке, машинально отметив, что ветер стих, и стало заметно теплее. Спрятавшись за кустами, Ника стянула платье, и тихонько повизгивая от холода, вошла в речку. Зайти далеко духу не хватило, настолько обжигающей оказалась быстрая, прозрачная вода. Быстренько ополоснувшись и стуча зубами, она выскочила на берег, где её уже ждала Риата с полотенцем в руках.

Купание помогло. Когда со стороны лагеря купцов послышались крики и шум, девушка взбодрилась достаточно для того, чтобы более-менее адекватно соображать.

Сборы соседей разбудили артистов, которые тоже один за другим потянулись к реке. В ожидании дальнейшего развития событий Ника, усевшись на волчьей шкуре, стала наблюдать, как ловко стражники выстраивают колонной связанных рабов, которых, на первый взгляд, казалось не меньше сотни. В основном крепкие мужчины с длинными отросшими патлами и зверообразными бородищами, хотя встречались и старики, и совсем молодые парни.

Невольно представив себя на их месте, девушка зябко передёрнула плечами. Глядя, как споро сворачивают лагерь, она решила, что работорговец уже забыл о своём вчерашнем предложении, но тут заметила всадника, направлявшегося к стоянке артистов. Узнав командира наёмников, Ника встала, застыв в тревожном ожидании. Всё обдумав, девушка поняла, что категорически не желает присоединяться к купеческому каравану, а недомогание Риаты только укрепила её в этом решении.

Ника честно призналась себе, что просто боится работорговца. И дело не в специфике товара и даже не в том допросе, который тот учинил ей вчера вечером. Просто Ника уже вдоволь насмотрелась на подобных альфа-самцов, уверенных, что весь мир существует исключительно для их личного употребления. Девушка знала, как болезненно самолюбивы данные субъекты, и понимала, что простой отказ может сильно ранить тонкую душу Туна Ралия.

Выход из этой ситуации, сама того не желая, подсказала невольница. И теперь её хозяйка надеялась выпутаться с помощью измождённого внешнего вида и синих кругов вокруг глаз от недосыпания.

— Доброе утро, госпожа Юлиса! — громко поприветствовал путешественницу верховой. — Господин Тун Ралий просил меня узнать, вы едете с нами?

— Здравствуйте, господин Тулин, — чуть поклонилась Ника. — Передайте господину Туну Ралию мою благодарность, но к сожалению, я не могу принять его предложение. Мне нездоровится. Пользуясь тем, что мои спутники…

Она сделала красноречивый жест в сторону артистов, с интересом следивших за их беседой.

— Задержатся в Каане, я тоже решила остаться и немного отдохнуть.

— У господина Ралия с собой искусный лекарь, — с сочувствием проговорил собеседник. — Быть может, прислать его к вам, госпожа Юлиса?

— Не нужно беспокоиться, господин Тулин, — заверила девушка наёмника. — Я нуждаюсь только в покое.

— Как пожелаете, — пожал затянутыми в кожу плечами мужчина. — Тогда прощайте, и пусть Пелкс пошлёт вам выздоровление!

— Прощайте, господин Тулин, — отозвалась путешественница. — Надеюсь, что небожители и вас не оставят своими милостями.

Развернув коня, всадник погнал его к повозкам каравана.

— Тун Ралий — богатый и влиятельный человек, госпожа Юлиса, — тихо пробормотал Гу Менсин. — Говорят, у него есть знатные друзья в Империи.

— Даже если это так, господин Гу Менсин, — девушка пристально взглянула на толстяка. — Я действительно неважно себя чувствую.

Неопределённо хмыкнув, собеседник обернулся к артистам, и махнув рукой, направился в деревню, важно выпятив брюхо. За ним, прихватив корзины, поспешили Ун Керат и Анний Мар.

А к хозяйке робко приблизилась Риата.

— Вы из-за меня не поехали с ними, госпожа? — пролепетала она, опустив глаза.

— Не только, — покачала головой Ника. — Не хочу иметь дел с работорговцами.

Она хотела добавить, что Глар Сасс тоже не внушает ей доверия, но замерла, знаком велев рабыне помолчать.

Актёры, неспешно шагавшие к деревне, вдруг бросились бежать, криками и взмахами рук стараясь привлечь внимание пассажиров выехавшей из ворот повозки, в которых девушка с удивлением узнала старейшину и его сына. Видимо, повинуясь приказу отца, тот натянул поводья, остановив торопливо трусившего ослика.

Между Хромым Хемоном и артистами завязался оживлённый разговор, сопровождавшийся энергичными жестами и тряской бород. Внезапно Гу Менсин, как-то резко успокоившись, поклонился, а тележка покатила догонять удалявшийся купеческий караван.

«Странно, — хмыкнула про себя путешественница. — У людей свадьба на носу, а они куда-то покатили ни свет, ни заря?»

Глава урбы вернулся примерно через час. Пока Ун Керат и Анний Мар выкладывали из корзин сушёную рыбу, лук, чеснок, капусту и прочие продукты, Гу Менсин щедро потчевал артистов новостями.

Хромой Хемон с Мапатом отправились в Меведу за невестой и её родителями, пообещав вернуться завтра к вечеру. Подтвердив все вчерашние договорённости, каанский старейшина категорически отказался платить деньгами, пообещав щедро кормить артистов и снабдить их едой в дорогу.

Не всем пришёлся по душе подобный гонорар. Корин Палл заявил, что деревенские получили от купцов и наёмников кучу серебра, а для служителей Нолипа, небесного покровителя театров, даже меди пожалели. Распаляясь все больше и больше, артист кричал, что лишь невольники работают только за еду. На что Гу Менсин резонно возражал, что полученные здесь продукты помогут им сэкономить деньги в Меведе.

Слушая их страстный диалог, Ника отчаянно зевала. Едва не вывернув в очередной раз челюсть, она громко осведомилась:

— Мы так и будем здесь стоять или переедем в деревню?

— Хромой Хемон сказал, что вечером за нами придут и разведут по домам, — поспешно сообщил толстяк, весьма довольный тем, что может отвлечься от перебранки. — Там мы будем ночевать, но питаться из своего котла.