Владимир Атапин - Семинарист [CИ]

Это все я понял сразу целиком, будто до этого всегда смотрел на кусочек картины, и этот кусочек мне очень не нравился, а потом сделал шаг назад, увидел всю картину и понял, что в цельной картине этот уродливый кусочек неизбежен, он нужен, и без него картина не была бы законченным произведением. Если читать роман "Преступление и наказание" отдельно по главам, не дочитывая до конца, то это будет одно из самых мрачных, депрессивных и бессмысленно жестоких произведений, но лишь когда прочитаешь эпилог, становится ясно насколько светлым и жизнеутверждающим является этот роман. Игорь был для меня сейчас цельным произведением, со всеми его достоинствами и недостатками, поэтому никаких неприязненных чувств я к нему не испытывал, но при этом не испытывал и заблуждений относительно его намерений в отношении меня. Именно эти самые, понимаемые и прощаемые мной, страхи, амбиции и гордость, заставят Игоря с удовлетворением нажать на курок, если нужно будет меня убить. А вот этого я принимать и прощать не собираюсь.

Поэтому проводив их до дверей, я быстро переоделся в невзрачную клетчатую рубаху на выпуск и поношенные джинсы не первой свежести. Взял ключи от соседского автомобиля, поскольку моя машина наверняка уже обвешена маячками как ёлка игрушками. Ключи от автомобиля мне сосед не оставлял, он меня даже не знал. В своё время, я отсканировал частоты сигнализации у нескольких непрезентабельных соседских автомобилей и сделал для них ключи, как раз на подобный случай. Этот автомобиль стоял уже неделю на одном месте, поэтому невелика вероятность, что его быстро хватятся. Устраивать гонки с полицией на старенькой Тайоте Камри мне не улыбалось.

Пока мои сердитые гости в обнимку телепались до своей машины, я уже сидел в заведенной Камри и выслушивал историю глазами очевидца, о том, как я некрасиво поступил. Тарасов повествовал:

- ... копытами тебя в бубен, а потом эту хреновину с башки снял и прямо Илюхе в череп, а потом на меня метнулся, но я ему встречный в грудину пробил, он сразу подуспокоился, но все-равно борзый. Ломать надо.

Когда Тарасов говорил, как он мне в грудину пробил, так увлекся, что начал демонстрировать какой-то корявый удар, и несвятая троица потеряв равновесие чуть не завалилась. Самое интересное, что третий безымянный гость, поддакивал, Тарасову.

Лексикон у них, конечно, тот ещё. Обычно следователи и опера, которые работают на земле с обычными преступниками, перенимают речь и манеры своих клиентов. Следователь ВСК, работает с военными, пусть и не чистыми на руку, но речь-то у них нормальная, откуда он этих оборотов поднабрался.

Они подошли к Гелендвагену, старший достал ключ открыл машину. За руль сел безымянный товарищ. Неплохо они в ВСК зарабатывают. Чтобы честному следователю Военно-Следственного Комитета купить Гелик, он должен шесть лет ничего не есть и на работу пешком ходить.

Пока ехали Игорь по телефону общался с каким-то Семеном Леонидовичем и рассказывал новую повесть о том, как меня задерживали В его исполнении слушателю становилось ясно, что единственным героем во всей истории был рассказчик, и лишь моя мерзопакостная изворотливость и случайное повреждение Игоревой ноги не позволили им меня сегодня заставить добровольно поехать на Газетный, но завтра я как миленький приеду или меня спеленают привезут. Потом Игорь долго молчал и лишь мычал:

- Да. Едем в больницу. Да. Нога. Так точно! Будьсполенно! Никак нет, не мудак. Так точно, мудак! Будьсполненно!

Закончив разговор Игорь скомандовал:

- На Газетный, быстро!

Глентваген до этого, спокойно ехавший в общем потоке впереди меня метрах в тридцати, крякнул, включил сирену, резко, через две сплошные развернулся, и помчался мне на встречу. На крышу, через открытое окно они прицепили проблесковый маячок. Я шустро полез в бардачок наклонив голову вниз, чтобы не засветиться. Дождавшись, когда они скроются за поворотом, я бессовестно развернулся через две сплошные и погнал вслед за гелентвагеном, стараясь не дать ему удалиться более чем на четыреста метров, чтобы сохранить качество связи с маячком. Но как ни старался, угнаться на Камри за Гелентвагеном не смог, через пару километров они оторвались. Но наводка у меня уже была, Газетный переулок. Поэтому я по кратчайшему маршруту направился туда, и надо же, на Тверской, уже на подъезде к Газетному, мне навстречу выехали мои голуби. На своем Гелентвагене, они, нарушая правила дорожного движения и правила нормального человеческого поведения, двигаясь по Тверской со стороны Кремля повернули налево пересекая четыре полосы движения, отчего автомобилям двигавшимся по Тверской в направлении Кремля пришлось резко тормозить и менять направление движения, что неизбежно повлекло аварии. Въехав в Газетный переулок против одностороннего встречного движения, Гелендваген сигналя и крякая встречным автомобилям, требовал, чтобы те уступали дорогу. Но в Газетном публика тоже не пальцем деланная, им навстречу выехал такой же Гелендваген, и стал обкрякивать их в ответ.

Удачная ситуация. Быстро ехать они не могут, пешком идти, им тоже не улыбается. Поэтому, без страха потерять пациентов, я запарковал своё, точнее чужое авто на инвалидском месте, ты прости меня сосед. Прошел в Макдональдс, заказал там кофе и вместе с другими радостными зрителями стал наблюдать, как блатные водители и пассажиры Геликов, перестав крякать, стали орать друг другу угрозы типа "Я твой глаз пуля стрелял" и "Я тебе устрою бесплатную путевку в Воркуту", последняя угроза, конечно высказана моими гостями. В конце концов, никто никого не испугался, водители Геликов стали разъезжаться, с трудом втискиваясь в узком переулке, заставленном автомобилями. В какой-то момент у водителя "моего" Гелендвагена нервы не выдержали и он просто поехал прямо, царапая и снося зеркала у припаркованных автомобилей.

Я получил свой кофе и неспешно отправился вслед за гостями. Вспомнилось, "Борман ехал со скоростью 60 километров в час, а Штирлиц шёл рядом и делал вид, что никуда не торопится". Мне действительно спешить некуда, Газетный переулок весь в длину 450 метров, так что клиенты не потеряются.

Следователи повернули за Успенскую церковь и вошли в особняк позади храма. Через несколько минут, после того как они вошли, раздался сильный писк, и незнакомый голос, резко сказал:

- Игорь Михайлович, на Вас жучек!

- Какой жучок, где?

Шуршание, видимо отцепляют моё устройство.

- Вот.

- Б..., он где-то поблизости. Перекрыть ...

Щелчок. Конец моему букашке. Они что, хотят перекрыть газетный переулок? Это ж сотня сотрудников потребуется, для такой-то задачи. У них там засадный полк сидит?!! Ладно, мне пора. Жаль не удалось записать голос Семена Леонидовича, ну да ничего, найдем. Это уже дело техники.