Михаил Бобров - Удел безруких

Сейчас погода превосходная, видимость “миллион на миллион”. И те самые “формы” из ящиков с черно-желтым трилистником цепляют и к штурмовикам А-5 “Скайхок” и к А-6 “Интрудер”, и к А-7 “Корсар”. Подходит рассчитанная штабом секунда. Выпускающий офицер давит на кнопку светофора.

Штурмовики взлетают.

Штурмовики взлетают сразу со всех палуб, и это несомненное открытие огня. Массовый взлет всех самолетов! Советские подводные лодки, ракетные крейсера, следящие за американскими АУГ, по такому признаку определяли начало Третьей Мировой, и обязаны были тут же топить авианосец, не считаясь с собственной неизбежной гибелью.

… С одной стороны, я авианосцы топить не присягал…

Штурмовики еще не показались: противокорабельные ракеты их обогнали. Насколько я разобрал по сигнатуре и расшифровке переговоров, здесь все четыре “Вирджинии”, номера CGN-38,40,41,42. Новые ракетные крейсера, годные не только самолетики “Терьером” пугать, у каждого в залпе по восемь “Гарпунов” RGM.

А вот еще следы, прямо из моря, крутой изгиб и разгон: подводные лодки запускают “Гарпуны”, модификацию UGM. На дистанцию торпедного боя не суются, что уже хорошо.

Наконец, с неба третья группа отметок: палубные штурмовики “Хорнет” набрасывают “Гарпуны” версии AGM.

“Гарпун” ракета известная и мощная. Двести двадцать километров, двести двадцать килограммов заряд. Одно плохо: ракета дозвуковая, медленная. Можно обойтись даже без поля Клейна. На сотню, приблизительно, “Гарпунов”, мои зенитные автоматы отвечают снопами железно-никелевой дроби. Надежнее было бы урановой, но где я тут, в океане, найду столько урановых отходов? Это железно-никелевых конкреций возле первого же вулкана валом, а уж вулканами Тихий Океан оконтурен щедро…

Так, дробовую завесу прошли… Сколько? Пять… Нет, восемь прорвавшихся ракет разбиваются о поле Клейна. На защитном куполе ярко высвечивается рисунок, покрытие из шестиугольных плиток — невидимые вены вздуваются от нагрузки. Только по венам стекает не кровь, а захваченная энергия.

Накопители проверены и перепроверены; корпус окутывается лиловым свечением — как огни Святого Эльма. Ракеты, похоже, закончились, и на подходе те самые штурмовики.

Зенитки выключаются: мне же энергия нужна. Пускай бросают свои игрушки. А вот ответный залп, наверное, уже пора. Боевая дистанция чуть меньше трехсот километров, иначе американские “Гарпуны” просто не долетели бы. Даже мои пушки, даже с активно-реактивными снарядами, на триста километров не бьют.

Но ракеты-то есть и у меня!

… С другой стороны, если авианосцы топить нельзя, но очень хочется, то можно?

Залп; корпус оседает, выдавливая воду во все стороны. Мне пора нырять, а к небу рвутся тридцать тяжелых ракет, и три противоспутниковых. Шутки кончились, дорогие друзья американцы. Вы смелые ребята и отличные бойцы, и вы патриоты своей родины, что достойно всяческого уважения.

А вот я патриот не вашей родины. Неважно, какой именно — важно, что не вашей. И я поступаю точно в духе так любимых вами фильмов, где вы несете всем демократию и всех побеждаете, и за это вас награждает президент и любят красотки-фотомодели. Я тоже хочу, чтобы меня награждали и любили, а что для несения демократии мне подвернулись именно вы — бизнес, ничего личного. Кажется, так выражаются у вас? Видите, я ваш верный ученик и последователь даже в этом.

Чем же вы недовольны?

Штурмовики вплотную; безукоризненная карусель, “звездный налет” со всех направлений разом. В воздухе чуть ли не двести самолетов с четырех задействованных авианосцев. Нападение рассчитано великолепно: все прилетели в заданный срок и нарезают сложнейшие заходы в атаку без единого столкновения. Часть кидает бомбы, часть пытается создать вокруг “торпедный суп”, часть крутится поодаль, выжидая первых попаданий, чтобы развить успех. Когда бы это не меня топили, апплодировал бы.

За моими ракетами пытается гнаться истребительное прикрытие. Но это не крылатой “Фау” на хвост наступать, обманывать гироскопы. Баллистическую, прущую вверх, еще догони попробуй.

… С третьей стороны, мой прототип не “Айова”, “Георг пятый”, “Бисмарк” или там “Джулио Цезаре”. Не “Цесаревич”, “Бородино” или “Александр Третий”. Не “Марат” или “Парижская коммуна”. Наконец, не “Ямато” или “Конго”. Я — линкор Тумана “Советский Союз”, и это наверняка не просто так…

Поле Клейна расширяется примерно на пять кабельтовых в стороны. Несколько близко подошедших торпедоносцев цепляют оранжевый купол законцовками; на их скорости фатально. Кто-то врубается в бирюзовую волну, кто-то лишается плоскости, оторванной точно по механизму складывания. Еще один врезается в сам купол и открывает счет разрывам на нем.

А потом самолеты разбегаются в стороны, и я едва успеваю снять поле Клейна. На установленной высоте начинают срабатывать ядерные заряды. Сразу четыре штуки, “коробочкой”, чтобы огненный шар от одной бомбы не уничтожил соседнюю, чтобы та сработала тоже.

Надо мной тридцать метров соленой воды, только клотики торчат с навинченной приемной горловиной. Приемная горловина дрожит от напора: чертова прорва энергии! А у меня именно для нее имеется пылесос. Маленькая, можно сказать, ручная, черная дыра. Не на продажу, для себя только. Почитал тут Фейнмана и Хокинга на досуге, сделал для проверки усвоенного. В хорошем хозяйстве все пригодится.

Счетчик заряда, правда, у меня так себе, по вторичным эффектам. И физик я не очень, и времени сделать качественно не хватило, даже так едва успел к бою. Вот и думаю: вроде бы и набралось энергии для оснащения Туманного Флота аватарами, но лучше подстраховаться. Не хватит миллиэлектронвольта от расчетного, и судьбу твою Эйнштен с Капицей не предскажут.

Короче, дорогие патриоты, мне нужна вторая волна.

— Нужна вторая волна, сэр! Он закрыт каким-то куполом или полем. Защитным полем, сэр. Выглядит, как оранжевая полусфера из шестиугольных плиток. Сработали все заряды. Да, сэр, сработали штатно. И огненный шар, и ударная волна, все в наличии. Но непохоже, чтобы это хоть как-то повредило купол. Да, сэр. Принято возвращение на палубы, сэр…

Голос пропадает со щелчком. Адмирал обращается к единственному на весь флот человеку в штатском:

— Профессор, вы все слышали. Что посоветуете?

Профессор некоторое время молчит. Затем начинает отвечать медленно, негромко, вынуждая моряка ловить голос в шуме, среди большого зала Боевого Информационного Центра, называемого военными коротко БИЦ:

— Сэр… Исходим из того, что физика у нас и у них все-таки общая. То есть, применяемое им оружие либо защита могут быть нам пока неизвестны, но не могут быть невозможны.