Игорь Гардер - Демон Чернокнижник

Я почти успел. По нам ударили с тыла и сразу срезали трех демонов. К тому моменту, когда мы прорвались сквозь строй, у меня, осталось шесть демонов на ногах, но хорошо так потрепанных. Я оглянулся на орков: молодцы, ни одного не потеряли. Отлично держат строй, хоть на них и наседают с двух сторон. А им хоть бы хны, принимают основной удар на свои стальные щиты и потихоньку минусуют армейцев.

Пока я смотрел, вокруг меня не переставала литься кровь, но стало полегче. По нам уже не били со всех сторон, а напирали только спереди. Мы наконец-то смогли развернуться в полную демонскую мощь. К нашему счастью, противники были вооружены полукопьями да штык-ножами. Ну и дубинки демонов с их длиной рук уже давали нам преимущество в нанесении удара на расстоянии, что особенно хорошо, потому что они начисто игнорируют защиту и сосредоточены только на нападении. Хотя их толстую шкуру не так уж легко пробить. Солдаты не бежали от таких монстров, как мы, но при виде того, как на тебя замахивается этакая дура со стальной оглоблей в руках, поневоле спрячешься за щит в надежде, что он спасёт. Их учили прикрываться щитом, а затем колоть копьем. Против людей этот вариант, возможно, эффективен, но не против таких монстров. Демоны с одного удара разбивали щит, и солдатику нехило доставалось, но на ногах точно никто не оставался стоять. В этом случае демон просто разбивал голову ногой, не переставая размахивать своей дубинушкой, при этом не выказывая никаких эмоций.

Бой длился максимум полчаса, последних солдат добили демоны. Мы же оглянулись кругом. Картина была нерадостной: везде были трупы, и среди них безразлично ходили мои демоны и добивали всех живых. Хотя оно и к лучшему: у нас не поднималась рука добить раненых, а им лишние мучения ни к чему. Один из демонов остановился среди самураев и громко втянул в себя воздух, а затем наклонился и, подняв на руки одного из них, понёс ко мне. Тот оказался жив: ему приложили хорошо по голове, вот он и потерял сознание. Когда очнется, головная боль ему точно обеспечена.

Затем раздался гонг, и на противоположный конец арены ввалилась толпа наших старых знакомых уркаганов вместе со смотрящим города во главе. Они хоть и представляли из себя толпу и были вооружены инструментами, но хороший удар кайлом и доспехи пробьёт нафиг. Железный ломик здоровья не прибавит. Главное, что их было сотни три-четыре, а у нас – подкрепление в пару сотен с собаками. Они что, считают, что так делать нормально? Суки, подставили нас по полной.

– Что, суки, теперь сполна ответите за все! – стали раздаваться крики среди уркаганов.

– Шеренга в две линии, демоны с правого фланга! Давить гнид! Уха-уха! – начали скандировать орки и в такт стучать оружием по щитам, при этом топали правой ногой. Всё это они делали синхронно, поднимая пыль и наращивая темп и гул. Не знаю, как все это действовало на орков, но мне эти движения придавали уверенности в своих силах, давали почувствовать дружеское плечо рядом. Вдруг ритм ударов изменился, и какой-то орк запел песню, которую все подхватили.

«Наверх вы, товарищи, все по местам,

Последний парад наступает,

Врагу не сдается наш гордый Варяг,

Пощады никто не желает.

Врагу не сдается наш гордый Варяг,

Пощады никто не желает.

Все вымпелы вьются, и цепи гремят,

Наверх якоря поднимают,

Готовьтесь к бою, орудия в ряд

Hа солнце зловеще сверкают.

Готовьтесь к бою, орудия в ряд

Hа солнце зловеще сверкают».

Я не знал слов, но тем не менее подхватил песню. От неё такой энергией полыхало, что я почувствовал себя как в известном анекдоте.

Вот так я уже уверовал в победу: с такими ребятами мелких хулиганов бояться – себя не уважать. «Казаки не сдаются, казаков не сломить!» – между делом подбадривал я себя.

Бандиты тоже себя накачивали, угрожая нам и подробно описывая, что они с нами сделают и в каких позах. Вдруг рядом со мной встал самурай, что был оглушен, вместе со всеми запел; шатался, весь в крови, но пел. На моё предложение отойти в сторонку и переждать лишь кровь стёр да покрепче перехватил свою кривую катану и чей-то подобранный штык-нож. И сказал, что надо ему кое с кем счеты свести. Ну ладно, на смерть идти – дело добровольное.

В какой-то момент урки накачали себя достаточно и с матом бросились на нас. Тут-то пошла, родимая, гулять, все били всех. Сначала я держался рядом с орками, а потом карусель боя увела меня в сторону, и если бы не многострадальный доспех, меня бы уже не раз отправили на перерождение. Было ощущение, что они обкурились, потому что безбашенно кидались на демонов. Несмотря на потери со своей стороны, по одному, но выбивали их. Порой какого-нибудь орка выдёргивали из строя, и пока не подошли товарищи, кайлами забивали беднягу. Но, как говорится, сила силу ломит. Мы разменивали «один наш на много бандитов» и постепенно выбивали самых сильных и отважных. Оставались только трусы, что старались держаться за спинами, и больше выкрикивали.

Вдруг наступило затишье. Я стол весь в крови, побитых доспехах, где во многих местах зияли дыры. Из них сочилась кровь, смешиваясь с чужой. Вокруг лежали покалеченные, которые стонали и корчились от боли и ранений. Из моих демонов осталось всего двое, и то они были в таком состоянии, что я удивлялся, как они ещё стоят на ногах. Орков ополовинили, они сейчас зажали противников и добивали. Моё внимание привлекло шевеление в другой части арены. Там с десяток урков что-то увлеченно делали, я не мог разглядеть что, но однозначно что-то нехорошее.

«Безумству храбрых мы поем песню…» Перехватив устало свой режек, я кинулся к бандитам. Уж больно странные там раздавались хрипы. Демоны рванули за мной. Приблизившись, я с трудом узнал в их жертве своего самурая. Эти моральные уроды отрезали ему пальцы на руках и ногах, а затем руки по локоть и ноги по колени. Всё это аккуратно складывали рядом с ним, а чтобы он не умер от потери крови, перетянули раны ремнями.

– Не убивать! – лишь губами прошептал я. Война войной, но нельзя же такое творить, уроды.

Расправа заняла лишь пару мгновений: демоны и я переломали уродам руки и ноги. Так что те теперь лежали и выли в голос от боли. Подойдя к самураю, я лишь услышал невнятное бормотание. Тут рука легла мне на плечо, и Сергеей сказал: «Они сломали его, посмотри, он, наверное, сошёл с ума. Что будешь делать с ними и с ним?»

Не знаю, но что-то во мне как будто оборвалось, и я не мог просто добить его, избавив этим от боли. Я присел устало на песок и, положив его голову к себе на колени, стал говорить. Не знаю, о чём я говорил, но тишина вокруг стояла гробовая, и её нарушали только стоны бандитов. Помню только, что я говорил о его храбрости, что им не удалось его сломить, что скоро у него даже порезов не останется на теле. Под конец не знаю почему, но я стал ему рассказывать о силе проклятий, что он даже в таком состоянии сможет им отомстить, да так, что они будут ссать кровью и умываться кровавыми слезами. В этот миг его взгляд обрёл ясность, и он спросил еле слышно, правда это или нет. Пришлось заверить его, что он может начать экспериментировать прямо сейчас. Схватив за шкирняк одного из бандитов, я подтянул того к самураю.