Евгений Абрамович - Медианн №2, 2019

— Не смотри на улицу, — прошипел Сезарро, нервно сжимая свой пистолет-пулемет.

— Почему?

— Это плохой район, тут хватает разных ублюдков.

— Почему так много калек?

— От границы с Хадесом лезет всякая пакость. Не задавай лишних вопросов.

А после, подумав, добавил зачем-то:

— Большинство этих бродяг — пришлецы.

Через пару часов они достигли латинского квартала, где располагались префектура и здание магистрата. Здесь было разительнее чище и спокойнее. Может, из-за гвардейцев и крепких даков, патрулирующих улицы. А может, благодаря населению, состоящему преимущественно из римлян разных эпох, итальянцев и прочих европейцев. Дощатый настил сменился ровной брусчаткой. Здания из хаотичного нагромождения строений приобрели единый архитектурный стиль. Альтаир начала понимать, почему в Истинном Медианне римляне заняли главенствующее положение — благодаря своему воспетому в веках педантизму и любви к порядку.

Выгрузились у небольшого здания с колончатым фасадом и кариатидами на фронтоне. Сезарро рассчитался с носильщиками и повел всех по коридорам Префектуры, наполненным нервными людьми с кипами бумаг.

Оглянувшись на женщин, Сезарро строго сказал:

— Мы идем к начальству. Без выходок, ясно?

На третьем этаже они зашли в кабинет и увидели человека, одетого в европейский костюм-тройку. Он восседал за широким дубовым столом, на стенах кабинета были развешаны алые штандарты с орлом и надписью S.P.Q.R. С этого мужчины можно было лепить бюст: в его точеных чертах лица угадывались воля и мужество античных военачальников. Он посмотрел на гостей и царственно протянул руку Сезарро и Кьезону.

— Мое почтение, господа. С работой вы справились.

— А когда мы не справлялись, Клавдий? — спросил Сезарро, усаживаясь в кресле напротив. — Кьез вообще проделал работу, за которую ему положены как минимум медаль и трехгодичное жалование.

— Я сегодня же отправлю рапорт в Танториум. Кто из них та самая кудесница-весталка?

Кьезон молча указал на Альтаир. Девушка уставилась в пол, когда префект Клавдий встал и подошел к ней ближе. Он взял ее за подбородок, посмотрел в глаза и хмыкнул.

— Вы уверены, что это та самая?

— Я лично проверял, — уверил его Кьезон.

— А вторая?

— Подобрали почти месяц назад на границе. По радиосвязи сказали забрать и отвезти в Фоэторис.

— Ах, да, что-то припоминаю… Знаешь, она мне напоминает кого-то. Одну царственную египетскую особу…

— Эта? Красивая, но точно не высокого рода, — расхохотался Кьезон, — больно живучая. Мы забрали ее из зиндана, где она жрала тараканов и пила собственную мочу, чтоб не сдохнуть от жажды.

— Ладно… В общем, сделаем так. Вторая девка тоже ничего так, отправим их в Танториум вместе, но позже. Пока побудут здесь. В Фоэторисе сейчас напряженная обстановка, в японском квартале убийства, с этим разбирается мой доверенный человек. Отвечать за обеих будете вы трое, я дам денег и необходимые полномочия. Пока отправляйтесь в публичный дом у Рыбного рынка, знаете такой?

— Конечно, — отозвался молчавший доселе Зэмба.

— Вот и отлично. Располагайтесь, как у себя дома. Хозяйку я оповещу. Сегодня приду сам к… Кхм, как там тебя зовут?

— Альтаир, — пискнула Альтаир, по-прежнему не решаясь поднять взгляд. Хотя стоящая рядом Лили безбоязненно смотрела на Клавдия.

— Вот, сегодня навешу Альтаир. Проверим, на что способна ваша женщина с ангельской кровью.

Он навестил. Неоднократно. Прошла неделя, две, а их не торопились отправлять в стольный Танториум. Помимо префекта — Клавдия Септимия Маенуса — девушку навещали еще несколько человек, явно недешево заплативших за подобный визит. От них пахло болезнью и скорой смертью; их потроха настолько испортились, что Альтаир удивлялась, как эти люди еще умудряются держаться на ногах. Один оказался импотентом. Но секс — понятие растяжимое, и она проделала несколько трюков в постели, после которых посетитель вышел излеченным от своей хвори.

Лили принимала клиентов в соседней комнате. У нее не было столь привилегированного положения, поэтому ее часто избивали. Альтаир это приводило в бешенство. В конце концов, она ворвалась в комнату соседки и устроила скандал, отчего мамочка публичного дома ее возненавидела, но ничего поделать не могла — у дверей Альтаир денно и нощно дежурил вооруженный до зубов Зэмба.

Под утро к ней приходила Лили. Чаще всего они просто спали в обнимку, измотанные тяжелым днем. Лили похорошела. Если раньше она выглядела как неплохо сохранившаяся моложавая женщина лет сорока, теперь ей нельзя было дать больше двадцати пяти. Ангельская любовь делала свое дело!

О своем прошлом на Земле подруга помалкивала. В приватных разговорах лишь пару раз обронила, что там, в другом мире, она была далеко не последним человеком. Лили знала несколько древних языков. Призналась, что имела доступ к знаменитой Александрийской библиотеке. Была знакома лично с римскими диктаторами и полководцами. Римляне Медианна представлялись ей жалким подобием тех, настоящих римлян.

Однажды в дверь к Альтаир, когда она отдыхала после очередного клиента, постучался Зэмба. В последнее время чернокожий охранник проникся к ней симпатией. В то время как Кьезон и Сезарро пьянствовали где-то, он работал за троих, охраняя подопечных девушек. И, естественно, им приходилось много общаться.

Зэмба выглядел мрачно. Он присел на край кровати, безостановочно массируя выпяченную челюсть.

— Знаешь, подружка, я тут слышал о тебе всякое… Брешут, якобы ты лечишь людей, когда трахаешься с ними.

Она кивнула. Неудивительно, что охранник был в курсе всех дел.

— Зубодеры в Фоэторисе паршивые, понимаешь… А я уже скоро на стену полезу от боли. Терпеть совсем мочи нет. Ты можешь что-нибудь сделать, подружка?

Вместо ответа она молча обняла его и потянула к себе в постель.

Тогда, приласкав Зэмбу, Альтаир впервые задумалась о побеге.

Кьезон приходил время от времени. Справлялся, как у нее дела, спал с ней пару раз. Разок дорвался и Сезарро, но он не смог возбудиться. У нее возникло подозрение, что Сезарро гомосексуалист. И все равно она обслужила его как могла, ведь секс не всегда одинаков. Спустя пару дней мужчина с довольным видом сообщил, что у него перестали болеть почки.

Новая клетка, жестяная и с непрочными прутьями, едва сдерживала птицу. Но она боялась побега. А куда бежать? В огромный и жестокий мир, где преступников распинают на крестах, а обыкновенные граждане живут в ужасающих условиях? В страшный, разноголосый, булькающий за окнами хаос? Лучше уж благоразумно оставаться в клетке, чем попасть в Чистилище, коим и является по сути своей Медианн — Великая Спираль, вознесшаяся от сумрачных границ Ада до порогов Рая.