Уильям Хорвуд - Летнее Солнцестояние

Поскольку эта часть леса была обращена на запад, солнце еще не осветило ее своими лучами; близкий край луга тоже пока оставался в тени. Дальше, там, где трава была на солнце, роса уже высохла. Солнце поднималось все выше, а тени становились все короче. Тенистая, поблескивавшая капельками росы полоса быстро сужалась. Ребекка сидела возле своей маленькой норки, осматриваясь, прислушиваясь и принюхиваясь.

Если бы сейчас сам Мандрейк повелел ей покинуть это место, она, безусловно, ослушалась бы его, ибо внезапно учуяла такой умопомрачительный запах, что тут же забыла все на свете, — его-то она и жаждала услышать, пусть и не ведала об этом до последнего времени. На лугу же, откуда ни возьмись, появились два луговых крота, они весело играли друг с другом в прятки и догонялки. В это благодатное утро кроты могли плясать и смеяться, не думая о том, что лето осталось в прошлом, а грядущий день может принести с собой осеннее ненастье.

Эти кроты были заметно стройнее своих данктонских собратьев, не уступали в силе самым могучим вестсайдцам. Шкура же их имела несколько более светлый окрас. По-видимому, они знали друг друга так хорошо, что им не было нужды переговариваться. Кроты смеялись, катаясь по траве, забавляясь и дурачась, постепенно они приближались к темной стене деревьев, высившейся на западе, тень от которой все еще падала на луг.

Легкий утренний ветерок, дувший со стороны луга, донес их запах до Ребекки. Сильный, острый запах самцов, от которого кружилась голова. Они были все еще слишком далеко. Ребекке вдруг захотелось побежать им навстречу, чтобы самцы (она пока не знала, что их двое) смогли заметить ее. Она действительно побежала или, вернее, пошла в танце туда, откуда слышался этот сильный необычный запах, непохожий на те запахи, которые она слышала в Данктоне. Она танцевала так самозабвенно, что совершенно позабыла о всех мыслимых и немыслимых опасностях, которые могли угрожать ей в эту минуту. Ее звали Ребеккой, осенний воздух дышал свежестью, ей хотелось найти себе пару, а где-то совсем рядом был самец...

Он бежал сломя голову, то заныривая в норы, то выскакивая из них, дальше и дальше, то и дело оглядываясь на своего товарища по играм. Все дальше и дальше...

— Кеан! Кеан! — закричал крот, бежавший за ним, в низком голосе которого чувствовались властные нотки. — К лесу без меня не подходи — вдруг там на опушке данктонские кроты? Кеан!

Он произносил это имя ласково и одновременно весело, нисколько не опасаясь того, что с его товарищем может что-то случиться. В такое утро, как это, нужно было радоваться жизни, а не таиться от нее.

Кеан, смеясь, бежал все стремительней, влекомый пьянящим ароматом трав. Бежал и... упал. Повалился наземь. Ребекка. Ребекка и Кеан. Кеан принюхался, пытаясь понять, нет ли поблизости других самцов.

— Кеан... Кеан!

К ним приблизился еще один крот. Все трое безмолвно смотрели друг на друга, припав к земле. Травы не успели просохнуть от росы, хотя тень деревьев уже отползла к самому лесу, — теперь то место, на котором сидели кроты, было освещено солнцем. Поблескивавшая капельками росы шкурка Ребекки играла на солнце. Все трое часто дышали.

Ребекка пришла в себя первой. Она хотела изобразить презрительную усмешку, но вместо этого прыснула от смеха, вскочила и бросилась к лесу. Заметив в тени холодные капли росы, она передумала и вновь выбежала на залитый солнцем луг. Кеан с низким рыканьем побежал за ней. Набравшись смелости, Ребекка остановилась и посмотрела в его сторону. Он бежал за ней подчеркнуто грациозно — лапы двигались размеренно и красиво, рыльце слегка подрагивало.

Он потряс ее своей красотой — каждое его движение было настолько изящным, что ей хотелось подбежать к этому необычному кроту, потрогать его лапой, поиграть с ним в какую-нибудь веселую игру.

— Меня зовут Кеан, — сказал он, встав прямо перед нею.

Ребекка смотрела на него, слегка склонив голову набок. Спинка ее чувствовала приятное тепло солнечных лучей, лапы поблескивали росой.

Справа она увидела второго крота, смотревшего то на нее, то на своего товарища.

— А я — Стоункроп, если, конечно, это вам интересно.

Ребекка рассмеялась и, вздохнув, перевела на него взгляд. Этот крот был потяжелее и помощнее Кеана, шкура его была темнее. Она вновь посмотрела на Кеана.

— Кто ты и откуда? — спросил Кеан. Этот ритуальный вопрос Ребекка слышала и прежде, но серьезно его задавали ей впервые.

— Я — Ребекка из Данктонского Леса.

Когда Ребекка назвала свое имя, она вдруг почувствовала себя более важной или, скорее, более «настоящей» (если так можно выразиться), чем прежде, — она словно вышла из тени былого и впервые стала самой собой. Не ожидая дальнейших расспросов, она прошмыгнула между кротами и припустила во всю прыть, услышав голос Кеана, назвавшего ее по имени. Стоункроп громко рассмеялся (Ребекке всегда нравились самцы с низким громким голосом), и тут же они затеяли веселую возню, принявшись гоняться друг за другом, кататься по теплой сухой травке и бороться — лапа на морде, морда на ляжке, ляжка на лапе. Едва один из них начинал смеяться, двое других подхватывали его или ее смех — высокий звонкий смех Ребекки сливался с низким смехом самцов и их довольным рыканьем.

Утро, согретое теплыми лучами сентябрьского солнца, обратилось в день, прохлада тени отступила к самой границе леса. Кроты угомонились, спрятавшись под кустом чертополоха, росшим достаточно далеко от леса; рядом с ними находился вход в туннель, через который два крота и вышли к лесной опушке.

— Так, значит, вы — луговые кроты? — спросила Ребекка, прекрасно чувствовавшая себя в их компании. — А мне говорили, будто вы злые и коварные!

— А о вас говорят, будто вы черные и мрачные, — сидите в тени и колдуете! — усмехнулся Кеан.

Они принялись оживленно болтать. Новые знакомые задали Ребекке столько вопросов, что она не смогла бы ответить и на половину из них. Самцов немало поразил тот факт, что у обитателей Данктонского Леса имелось такое особое место, как Бэрроу-Вэйл, ибо, по словам Стоункропа, луговым кротам хватает для болтовни и того места, где перекрещиваются коммунальные туннели.

Им было известно о Данктоне куда больше, чем полагала Ребекка, знавшая о том, что обитатели двух систем не поддерживают друг с другом никаких отношений. Например, она действительно не имела ни малейшего понятия о том, как и где живут луговые кроты. А ее новые друзья слышали даже о Камне. Правда, они считали, что «он очень опасен и охраняется не менее опасными кротами-призраками Данктонского Леса, способными превратить лугового крота в корень дерева одним своим взглядом. Дух такого крота освободится только после того, как это дерево умрет, а его корни сгниют...»