Андрей Никонов - На другом берегу осени (БР √2)

Больным ведь что нужно – чтобы врач поговорил, проникся проблемой, диагноз поставил, да чтобы лечение было быстрое, безболезненное и навсегда. За это и денег не жалко отдать. В госклиниках как – доктора сомневаются, какие-то анализы назначают неприятные, трубки заставляют глотать и кровь сдавать литрами, а после этого руками разводят, мол, может такой диагноз, а может другой. Причем не все так просто с этой кровью, в газетах вон даже печатали, или по телевизору говорили, что какие-то наночастицы вводят, после чего человек становится управляемым роботом. Так, мол, государство зомбирует и без того послушное население.

А в частой клинике и улыбнутся, и слова умные скажут, и образование у них не только Пироговка или Сеченовка, а еще и Тибетский университет исцеления и самопознания, Аюрведическая академия живой воды, Тайский колледж потомственных целителей и т.п. Они пациента насквозь видят, сразу знают, какие анализы нужны и процедуры. И лекарства у них – не химия всякая вредная, а травки, собранные особым способом, наномолекулярные растворы и тому подобное. Да, дорого, зато без вот этих всех заумных и давно устаревших методов официальной медицины.

Все это присутствующим было хорошо известно. Вот только непонятно, что делать с юным дарованием, вторгшимся на чужое поле, а главное – со слухами, которые пошли по больнице, и могут помешать функционированию отлаженной системы. Ненадолго, и не слишком чувствительно, но все равно, любая помеха должна устраняться. Если эта помеха вообще существует.

Это и озвучила Вера Яновна.

- Эх вы, раздули из мухи слона, солидные люди, врачи, из-за какого-то мальчишки прибежали. Время уже десять вечера, по домам пора, а мы тут изображаем какихто агентов зла. Гриш, ну ты понятно, психиатр, тебе по жизни приходится таким быть психованным. Но ты-то, Максим, с чего всполошился?

- Так ведь это Громова сынок, - напомнил Максим.

- Ну и что Громова. Отца его уже два года нет, а вы все трясётесь. Ладно Пашка, он безобидный, да мать его – с ней связываться никто не хочет. А это щенок Громова со стороны, старая ведьма за него не вступится. Так что бояться нечего. Завтра пинок под зад, и все. С мужем я уже поговорила, он такое в своем отделении не потерпит.

Артура в это время меньше всего занимал вопрос его увольнения. Он листал тонкую папку, лежавшую в подвале поверх кейсов с деньгами. Пока Павел смотрел, как зеленые купюры в банковских упаковках ровными рядами лежат в раскрытом чемоданчике, стопка листов формата А4 была убрана за пазуху.

Он разложил листы на письменном столе, их было всего десять, со схемами и графиками, в верхний ряд ушли первые пять, под ними три, два листа были отложены в сторону. Артур провел над пасьянсом ладонью, чтобы бумаги не сдвигались от прикосновения, взял обычный красный маркер и нарисовал стрелку из нижнего правого угла второго листа в верхнем ряду в левый верхний угол крайнего справа листа в нижнем ряду. От середины стрелки сделал отвод на соседний лист, подчеркнул некоторые места. Задумался. Махнул ладонью, пометки исчезли.

Его редко посылали в параллельные реальности просто так, обычно помощь одного из самых опытных портальных магов требовалась, когда предыдущий посетитель производных миров оставлял за собой незавершенные дела. За это хорошо платили, не кредитами, их у наследника одной из старших ветвей семьи было достаточно, а золотыми кругляшами с отверстием посредине. Арифметически можно посчитать, что при стоимости одного шиклу в миллион кредитов цена одного ману будет в шестьдесят раз больше, но это было не так. Если шиклу можно было обменять на незначительные услуги не самых сильных псионов, вроде обучения или лечения, и серебряные монеты часто водились у не самых знатных представителей общества, то ману расходовались на куда более серьезные вещи и ценились намного выше.

К примеру, десяток-другой ману стоил портальный сдвиг – получение псионом способности прокалывать пространство, в довесок это умение позволяло ускорить перезарядку портального маяка. Артур получил такой подарок от отца на семнадцатилетие, когда его дар окончательно сформировался. Еще за десяток ману можно было достать чистый кристалл портала, ведущий в произвольный мир, за двадцать – в определенный. За сотню с небольшим можно было прикупить себе магические способности, по наследству они не передавались, и сами по себе были скромные. Но для внешников, сидящих на торговых потоках, или внеземных правителей, сама возможность вырваться из толпы бездарностей стоила очень дорого. Поэтому купить золотую монетку за двести-триста миллионов считалось удачей.

Риск большой. В техногенных мирах, где даже сильный псион мог задержаться на долгие годы, прежде чем маяк набирал необходимое количество энергии, обычные умения значили больше, чем магические знания. Потерявший большую часть магических способностей псион не слишком отличался от окружающих людей, и, соответственно, подвергался тем же опасностям.

Магические миры тоже не были местом для спокойных прогулок. Местные маги по силе иногда превосходили непрошенных гостей, к тому же на их стороне были местные обычаи и традиции. В таких мирах привычные технические приспособления позволяли получить преимущество. Если, конечно, их пропускала система. Ну а если нет – во всех без исключения мирах маги, псионы, колдуны и волшебники, как ни назови, составляли совсем небольшую долю населения. Так что пришелец оказывался в привилегированной части общества.

Артур сгреб листы в стопку, они ему больше не понадобятся. Вся информация уже усвоилась, и требовала только анализа.

На полу возникла карта, ковролин прочертили борозды и проплешины. Странные для любого жителя изначального мира очертания государств, привычные – континентов и островов. Восемь листов разделились на сотню кусочков, половина из них заняла места на карте, другая, повисла в воздухе. Мозг Артура продолжал анализировать то, что было написано на листах, с каждой итерацией один или два кусочка бумаги находили свое место на полу. Наконец в воздухе остался только один. Он плавно опустился в то место, которое на карте соответствовало Москве.

Артур довольно улыбнулся, повинуясь движению ладони, карта с бумажным мусором исчезла. Остались два листа бумаги, нетронутые, с напечатанным текстом. Он их сложил аккуратно, убрал в ящик стола. Тот, кто будет копаться в его вещах, обязательно их найдет.

Вовремя. В дверь позвонили.

- Паша, проходи, - Артур радушно распахнул дверь. – Мой дом – твой дом. Точнее говоря, наоборот, да?

Павел усмехнулся немудреной шутке, переступил через порог.

- Ничего, что я так поздно?