Вадим Фарг - Кровь Дракона. Новый рассвет

Ко мне подошёл Флотего.

— Дамрар, мы можем их использовать, — сказал он шёпотом. — Они могут помочь нам в битве. Баш на баш. Они помогают нам, а ты отпускаешь их. И мы ни в чём не проигрываем.

— Пожалуй, ты прав, — согласился я и вновь обратился к невидимым императорам. — Что ж, я прощу вас, если вы поможете мне в другой битве.

— Всё, что пожелаешь. Но знай, что в нашей власти лишь вселять страх в людей. Причинить вред мы не в силах, — ответил первый.

— Ничего себе призраки, — фыркнула маг огня.

— Тебе стоит только позвать нас, и мы явимся по первой просьбе, — ответил второй.

И в тот же миг туман рассеялся.

— Думаешь, что это хорошая идея? — спросила Алами у Флотего.

— Не знаю, но что мы теряем? — ответил тот.

— Мы приобретаем возможность вновь быть преданными.

— Сомневаюсь в этом, — сказал я. — Думаю, что им уже хватило мучений за эти четыре сотни лет.

— А у меня вообще от них мурашки по коже бегут, — подал тихий голос Бакус, и мы все увидели, что этот великан дрожит.

— Бакус, как ты? — сочувственно спросила Лимая.

Они оба сидели в задней комнате местной аптеки. Им было всего по двенадцать лет, но на их плечи уже взвалилась непосильная ноша. Они были беспризорниками, брошенными детьми города. Лишь старый аптекарь иногда помогал им, как и сейчас. Совсем недавно Бакус лишился второго безымянного пальца, когда его поймали с чужим кошельком, и теперь на его руках было всего восемь пальцев.

— Сама не видишь? — огрызнулся он, показывая перебинтованную кисть, которая была в крови.

Девочка ничего не ответила, понимая, что он сейчас в полном отчаянии.

— Всё пройдёт, — сказала она успокаивающе. — Мы вырастем и станем жить во дворце. Ну, если и не там, то хотя бы в большом доме, — говорила она мечтательно, глядя в потолок.

— Ну да, конечно, — усмехнулся Бакус. — Во дворце. Господин Ривен уже постарел, однако дворцом эту конуру не назовёшь.

— А мне нравится, — послышался невдалеке голос аптекаря. — Да, конечно, это не императорские палаты, но всё же это мой маленький оплот спокойствия. И я вполне доволен своей жизнью, — он улыбнулся и подошёл к ребятам. — Как твоя рука, Бакус?

— Болит, — ответил тот, и на его глазах появились слёзы. — Ну, почему это именно с нами?! — его прорвало. — Почему люди такие жестокие?! Ведь мы всего лишь хотим есть! — причитал он, всхлипывая.

— Ну, ну, ну, друг мой, — старик сел рядом и положил руку на его плечо. — Если в жизни тяжело, значит, она тебя к чему-то готовит. Поверь, когда-нибудь все получат по заслугам. И тогда мы с вами будем одними из лучших.

Прошло несколько лет. Бакус возмужал, и теперь был раза в два больше своих сверстников. Однако, это его не спасло от десятка стражников, да он и не сопротивлялся, когда они пришли за ним в эту заброшенную аптеку. Он сделал то, что должен был сделать, убил местного судью, который оказался грязным извращенцем.

Лимая была прекрасна в своём возрасте, и многие имперские красавице могли бы ей позавидовать. Но этим воспользовался судья, изнасиловав бедную девушку, а потом выбросив её на улицу, бросив рядом пару медяков. Лимая не смогла пережить такого позора и покончила с собой, повесившись в этой самой аптеке.

Бакус отомстил, прирезав этого жирдяя, словно свинью. И сейчас не боялся своей участи, стоя на эшафоте с петлёй на шее. Глашатай зачитывал приговор, но парень его не слушал. Ему вдруг показалось, что всё это несправедливо. Он не страшился смерти, но ведь он не заслужил её. Сделал дело, которое требовалось от него. Зуб за зуб. Он делал этот город немного чище, а его за это повесят? Это не честно!

И тут же появилось какое-то странное ощущение в стопах, которого раньше не ощущал. Приятное покалывание. А потом в голове мелькнула странная мысль, что он и земля, под их ногами, едины. Стоит только захотеть, и земля разверзнется.

Повернул стопу, а вместе с этим ощутил лёгкий толчок. Люди вздрогнули, ропот усилился, но они продолжали ожидать казни. И у Бакуса появилась идея.

— Люди! — воскликнул он. — Послушайте меня!

Ропот стал тише.

— Вы казните не того! Да, я убил судью! Но вы все знаете, кем он был!

— Помолчал бы лучше, — послышался рядом голос палача.

Но Бакус не собирался молчать.

— Вы не ведаете, что творите! Я был послан сюда, дабы творить добро! И боги тому свидетели!

С этими словами он ударил ногой по эшафоту, и земля дрогнула с новой силой. Он не унимался, и горожане начали спотыкаться и падать. Вымощенная камнем городская площадь дрожала, хилые постройки дали трещины, а торговые палатки завалились. Люди, с ужасом в глазах, разбегались в стороны. Палач был в смятении, хотя повидал многое за время работы. Он стоял и смотрел, как горожане, словно стадо баранов, мечутся и толкаются, спасаясь бегством. А когда обернулся к осуждённому, то увидел пустую болтающуюся петлю.

Мы нашли укромное место, чтобы переждать ночь. Первым дежурил Бакус, так как его ещё немного трясло от увиденного. Я так и не понял, что это с ним, ведь впереди были существа и пострашнее этих призраков. Наверное, всё дело в умении у императоров вселять страх.

— Всё будет нормально, — сказал нам громила. — Сейчас просто посижу и приду в себя. Можете спать спокойно, — и выдавил кривую улыбку.

Думаю, ему можно доверять. Просто он не был готов, но ведь должен был быть. Не важно, главное, чтобы я завтра мог не переживать за свой тыл. С этими мыслями я и уснул.

В этот раз мне приснилось то самое поле, где была последняя битва императоров. По земле стелился зелёный туман. Все воины замерли в различных позах, будто время остановилось посреди битвы.

— Так оно и есть.

Я обернулся и вновь увидел своего двойника в чёрном плаще. Он шёл ко мне, осторожно обходя застывших людей.

— Но ты ведь и так это видел. Когда читал Пророчество.

— Да, я помню это место, но тогда я видел его сверху, — непроизвольно посмотрел на небо. Оно было затянуто серыми тучами.

— Тогда это тело было уже мёртвым. Поэтому так всё и привиделось.

— Тело смертно, а душа нет.

— Именно. Думаю, примеры приводить не надо. В зеркало ты смотрелся.

— Сколько же мне тогда было?

— Тогда? Затрудняюсь ответить, смотря, что ты имеешь в виду. Твоему телу больше тридцати, но дух гораздо старше.

— Выходит, что этому телу меньше?

— Да, но есть одно 'но'. Это не новая твоя телесная оболочка. Она всё та же, просто воссоздаётся заново. Поэтому у тебя и появляются иногда такие мысли, которые внезапно всё объясняют. К примеру, как бы ты узнал свой нынешний возраст, если ничего не помнил?

— Э-эм, — промычал я, понимая правдивость этих слов. Слишком часто что-то осознавал, чего знать не должен.