Патрик Лаплант - Чистое небо

Заинтересованный, он решил проигнорировать заходящее солнце и пробраться вдоль узкого, каменистого берега. Течение реки замедлялось, и вдали был слышен небольшой водопад. Туман от водопада заставлял одежду Ча Мина прилипать к его коже.

Через некоторое время узкий пляж расширился, а белый светящийся туман, казалось, задержался на песке и избегал воды.

Странно, подумал он, туманы обычно собираются на воде и рассеиваются по округе.

Он немного поколебался и медленно направился к центру тумана. Его тянуло к туману, тянуло так, как никогда ранее. Это было похоже на встречу с другом на всю жизнь; сначала ты немного нервничаешь, но вскоре ты обнаруживаешь, что расслабляешься в разговоре, и, прежде чем ты это осознаешь, вы проводите каждый день вместе.

Добравшись до центра тумана, он заметил объект всего в нескольких футах от себя, едва различимый сквозь туман. Как только он смог это понять, что-то, казалось, начало пульсировать. Глаза Ча Мина метнулись в сторону пульсирующего потока, и он увидел длинный посох, зарытый в небольшом кратере на песке. Кратер, в отличие от близлежащего пляжа, был полностью очищен от песка, а посох вклинился в потрескавшуюся каменистую землю. Посох был полупрозрачного белого цвета с красными, желтыми, серебряными, синими и зелеными рунами, распространяющимися по всей его длине. Это был идеальный цилиндр, заставляющий Ча Мина удивляться, как кто-то мог создать такую идеальную форму.

При ближайшем рассмотрении он заметил, что руны на посохе очень похожи на китайские иероглифы, которые он пытался выучить в последнее время. И руны пульсировали таким образом, что казалось, будто посох создан специально для него. Набравшись храбрости, Ча Мин подошел поближе к рунному посоху. Если бы ему нужно было угадать его длину, он бы сказал, что она составляла семьдесят два дюйма. (Прим.пер: почти 183см) Приглядевшись, он заметил, что оба конца были покрыты пятью дюймами чернильно-черных узоров. Эти черные узоры спиралью уходили к кончику, где линии сходились на плоской обсидиановой поверхности.

- Что здесь забыл такой прекрасный посох? - Ча Мин вслух задавался вопросом. Когда он преодолел невидимую границу в двух футах от нее, он заметил, что разноцветные руны действительно реагировали на его присутствие, произнося слова, которые он мог смутно понять. Они явно не были английскими. То, что звучало, было, словно мягкий и нежный голос старика, который нашептывал их, а затем они отразились в его сознании таким образом, что он интуитивно все понимал.

- Мудрецы говорят, что Дао создало одного, а один создал двух;

- Двое - трёх, а три - множество. [1] “Один создал двух, двое - трех, а трое - множество” - это классическая поговорка в даосских писаний. Она принимает различные формы. Иногда говорят, что Дао также создало Инь и Ян.

- Кто создал это чистое Небо?

- Кто первый окрасил его в черно-белый цвет,

- Кто придал форму этим одиноким туманам?

Ча Мин протянул руку к посоху с растерянным выражением лица. Протянуть руку, чтобы прикоснуться к нему, казалось, имело смысл. В конце концов, это был его посох. Он стоял перед ним, обхватив руками его холодную поверхность. Поверхность была не скользкой, но и не шершавой. Создавалось чувство, что он был сделан на заказ, и будто он никогда не выскользнет из рук его владельца до тех пор, пока тот сам этого не пожелает. Ча Мин громко проворчал и собрал все силы, чтобы вытащить его из земли. Усилия мужчины продолжались целых две минуты, после чего посох, наконец, уступил.

Присмотревшись к нему, он, наконец, понял, что это был не совсем посох. На конце длинной ручки была черно-белая кисть длиной двенадцать дюймов.

- Кто первый окрасил небо в черно-белый цвет, формируя эти одинокие туманы? - он задумался. Ему казалось, что этот вопрос стар, как сама Вселенная. Пока он размышлял над этим вопросом, весь мир, казалось, исчез. Его поразило предчувствие, необъяснимое ощущение, что в этом мире у него остались лишь мгновения, и его жизнь подходит к концу.

Ну что ж, - подумал он, - жизнь все равно скучная. Кто мог предвидеть, что мое любопытство убьет меня? Эх. Если следующая жизнь все-таки существует, я хочу, чтобы у меня была возможность творить свою судьбу и быть свободным от оков общества. Я хочу сам выбрать свою судьбу.

С этой последней мыслью все его тело, начиная с рук, затем плеч, и, наконец, ног - стало прозрачным. Так же как и кисть. Все вокруг побелело, и вскоре кисть и Ду Ча Мин превратились в белый туман, плывущий в звездном небе.

Вдалеке, скрестив ноги, сидел на лодке старый рыбак и плыл по медленно текущей, но могучей реке. Это была не обычная река и не обычная лодка. Старик тоже не был обычным. Большинству людей он показался бы обычным рыбаком. Но как мог обычный рыбак ловить рыбу в этой реке?

Названием этой реки было «Желтая река» [2] Название Желтая река является названием большой реки в Китае(Хуанхэ), но это название так же относится к широко известной Желтой реке подземного мира, которая ведет к десяти вратам Ада. Она похоже на реку Стикс, ее греческий эквивалент. , также она известна многим под другим своим название – «Стикс». Эта река текла только одним путем, и этот путь был к Дию, подземному миру душ. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем старый рыбак снял свою коническую шляпу и капюшон, обнажив мантию из длинных белых волос. В его странных черных глазах не было белков, и любой, кто осмелился бы взглянуть ему в глаза, был бы поражен бесконечными превратностями судьбы. Этого человека звали Яма, и он существовал с самого начала Вселенной. Он родился с обязанностью, возложенной на него Пангу во время его создания и кончины Пангу.

Хотя Яма никогда не участвовал в ссорах Неба и Земли, он слишком много повидал за свою жизнь. По какой-то неизвестной причине тысячу лет назад он решил приехать и осмотреть этот участок Желтой Реки. Он не был уверен, почему. Нахмурившись, он ругал себя за импульсивность. Каждое мгновение, что он был вдали от Дию, было шансом для всех этих неблагодарных набить карманы. В конце концов, он не был всеведущим.

Вглядываясь вдаль, он вытащил старую эбонитовую трубку, набил ее табаком и закурил. Ему всегда нравилось курить, и это было одно из немногих удовольствий, которые у него были, кроме выполнения обязанностей повелителя подземного мира. Покурив неопределенное количество времени, он вздохнул и убрал трубку. Пришло время, уходить.

Он не был уверен, зачем он пришел сюда, но, несомненно, причина была. Его интуиция была отточена за бесчисленные гранд-кальпы, и ему хватало пальцев одной руки, чтобы сосчитать, сколько раз он ошибался за последние миллионы Вселенских циклов. Тем не менее, он не мог бесконечно оставаться здесь. Надев свою коническую шляпу, он вытащил старое весло, которым быстро двигался вниз по реке.