Максим Ковалёв - По зову полной Луны

Командор сосредоточенно засопел.

— Никого с собой не зову, — сказал он. — Укройтесь в лесу, а как рассветёт, уходите на юг к лагерю и ищите уцелевших.

Аргуст смотрел на пляску огней в полутьме, а не на Шрама с изготовленным к бою мечом вместо любимого топора:

— Нужно подать сигнал. Пусть знают, что мы выбрались, и немедленно отступают.

Юлиан с Лопухом переглянулись. Их мнения никто ни о чём не спрашивал. Да и, навряд ли, они смогли бы сказать что-то дельное.

Сил хватало лишь на то, чтобы устоять на ногах и не упасть. Ожоги стягивали кожу, причиняя муку. Но они были живы! Они выбрались из подземелья и разделались с его Хранителями. Они хотели жить, долго и счастливо. Вот только, если за спасение придётся заплатить жизнями других, — такое спасение не про них.

Не успели они все вместе двинуться в сторону битвы, как в том месте полыхнул сразу целый букет голубых вспышек. Раскатистый грохот пронёсся над чащей. Лопух не упал лишь потому, что всё ещё держался за ствол сосны.

— Деревяшки колдуют! — Командор как мог спешно заковылял вдоль края осыпи.

— Подожди, — остановил его Аргуст. — Слышите?

Они прислушались. Грохот умчался вдаль, пугать без того не спящую лесную живность. Великаны прекратили трубить, и теперь лишь ветер шелестел в хвойных кронах. От руин долетало гудение огня. Но кроме него над долиной разносился звук сигнального рога.

— Они без нас сообразили, что надо уходить!

— Значит и нам пора убираться отсюда куда подальше, — через секунду рассудил Шрам. После чего свернул от склона торить тропу прямиком через заросли орешника.

Аргуст со стражниками последовали за ним.

Перетягивать раны им пришлось на ходу, отрывая лоскутья от одежд. По словам Мартина стоянка отряда находилась километрах в пяти от долины. И если поторопиться, они ещё могли застать там кого-то. Иначе придётся выбираться из Чащоб своими силами, что резко снижало их шансы на выживание.

Они пошли сквозь ночь и буераки. Таясь под сенью деревьев от холодного взора высматривающей их луны. Они бежали от её свирепых слуг, лишившихся Дара своей бледной Хозяйки.

По пути Лопух, а за ним и Аргуст теряли сознание. Но обоих удавалось быстро привести в чувство. Воды не осталось ни капли. Командор взял маэдо под локоть, когда тот оступился в очередной раз, едва не упав. Что-то спросил. Зеленоглазый покачал головой, и Шрам уже не выпускал его руки.

Когда совсем рядом раздался тяжёлый топот, они повалились на мягкую подстилку из иглиц, боясь лишний раз вздохнуть. Нечто огромное проследовало мимо в темноте, обламывая ветви. Они ещё долго не решались двинуться с места.

Юлиану казалось, что они идут всю ночь напролёт и за это время уже давно должны были достичь обещанной стоянки. Роса с только ещё озеленяющихся кустов, которую он сгребал и слизывал с ладоней, даровала мимолётное облегчение. Встретилась впадина с талой водой, пить из неё они не стали. Среди древесных стволов, мимо которых они проходили у их замшелых корней ему виделся блеск круглых глаз, неотрывно следящих за каждым их шагом. Провожающих, а затем смотрящих им в спины. Тупая усталость стёрла все, даже самые примитивные мысли. Его хватало лишь на то, чтобы поднимать ноги. Всё натужнее и натужнее. Какие у него тяжёлые сапоги. Стражник уверился, что уж он точно не дойдёт. Сейчас свалится и испустит дух. Его искра погаснет, хе-хе…

А потом их окликнули.

Двое с арбалетами и один с мечом, чьё лезвие тускло сверкнуло в уже, оказывается, начавшем проясняться сумраке. Им велели остановиться. Юлиан разлепил когда-то успевшие сомкнуться веки. Они стояли посреди поляны, а вокруг них в серебристых завихрениях тумана вились рои изумрудных «светлячков». Сперва он вздрогнул. В любом случае, это было красиво…

— Свои! Не стреляй! — наперебой захрипели Шрам и маэдо.

— Это командор! Пресвятые Небеса, они вернулись!

Оружие было опущено. К ним подбежали. Но тут мир потерял свою твёрдость. Люди, деревья и светлеющее небо съехали на сторону. Охотившаяся за ними луна скатилась за горизонт. Земля же резко прильнула к самому лицу, так что Юлиан ощутил её вкус на губах. Она была влажной.

Очнулся он только к вечеру следующего дня. По крайней мере, Лопух утверждал, что с их побега из катакомб прошли почти сутки. Чувствовал себя Юлиан неважно, но на другое рассчитывать и не приходилось. Приятель, нос которого распух как помидор, а дважды раненная рука висела на перевязи, рассказал о том, что с дождавшимися их на месте стоянки рыцарями они скоро нагнали основной отряд и теперь все вместе отступали к имперским землям.

Конечно, их преследовали. И древни, и карлы. Но после безумия, случившегося в подземном храме, великаны вели себя… ну, пришибленно. Оторваться от них не составило труда. Что значит «пришибленно», объяснить Лопуху удалось не сразу.

— Вроде как, опять деревенеют они, — пытался растолковать он, гнусавя и хмуря лоб. — Становятся медлительными и тугодумными, как раньше. Их у того урочища, говорят, штук пять завалили! А недомерки без громил, что возница без лошади. Так что, не волнуйся. Ещё немного и мы выберемся из этой глухомани.

Юлиан согласно кивал. В висках шумело, глаза закрывались сами собой, и тогда в них возвращались зелёные всполохи.

Отряд брёл через лес смешанной толпой. Мелькали заросшие бородами осунувшиеся лица. Бежало несколько собак, уцелевших во всех передрягах и не отбившихся от людей. Лопух шёл рядом с носилками, на которых двое вояк несли ослабшего Юлиана. Ещё десяток носилок, сделанных на скорую руку из одеял и кое-как обтёсанных жердей, двигались впереди и позади. На одних из них лежал господин Аргуст. Неведомо как продержавшийся, пока они уходили от руин, теперь маэдо пребывал в беспамятстве, и жизнь в нём едва теплилась, хотя серьёзных ран на теле не имелось вовсе. Походный лекарь утверждал, что всему виной были перенесённые им магические удары. Командор в храме вытащил Аргуста из самого пекла, но запоздалая плата всё же настигла того. Говорилось о высоком риске, что если даже маэдо очнётся, то до конца жизни может остаться калекой. Не в телесном, а в умственном отношение. Прецеденты имелись. Лекарь делал, что мог; левую глазницу у него самого прикрывала окровавленная повязка.

— А так, всё хорошо, — подытожил Лопух. И тут же хлопнул себя по лбу. — Что ж я… Сольен ведь тоже спасся! Это он тогда громыхнул в лесу. Представляешь, один выбрался из катакомб, расшвыряв чарами всех недомерков!

— Теперь я готов поверить, что он действительно выдающийся чародей, — прошептал Юлиан.

Его вновь смаривало. С Сольеном они были едва знакомы, но то, что удалось выжить ещё кому-то из пришедших к ним на выручку, радовало. Если б не несчастье с маэдо ( принцем ), можно было считать, что с троицей Вседержителей они разделались малой кровью. Кровью Луи и других… Видимо, мозги ему всё же поджарило. За эту победу они заплатили высшую цену — людскими жизнями. Но они победили. И, наверное, это важнее.