Павел Блинников - Верховный Правитель планеты Грязь

-- А вы не боитесь их?

-- Нет, -- сказала Тка и повернулась к Петровичу. В ее черных глазах старый казак прочел сразу гамму чувств. Насмешка. Твердость. Жесткость. Превосходство. -- Я никого не боюсь, господин посол. И вам не советую. Пока вы в моей компании, на Гексаконе бояться вам нечего.

Некоторые сирины пролетали над ними довольно близко, чтобы Петрович смог оценить невероятную красоту их темного оперения. Но разглядел он и их глаза на вороньей морде. Человеческие глаза горели интересом и ненавистью. Солдаты. Нет и не было такой армии, чтобы там не поселилась жестокость и мародерство. Победители всегда грабили побежденных, унижали или убивали отцов и сыновей, насиловали и уводили в полон матерей и дочерей, грабили и уносили всё, что могли унести. Похоже, Галактика не сильно отличалась в этом от Земли. Да и чего он ожидал?

Этот зал они преодолели быстрее, потому что Тка задавала бодрый марш. Видимо была и бравада в разговорах о ее бесстрашии. К самому концу перехода сирины уже клубились на ними гораздо ближе и в бОльших количествах. Волосы колыхались от ветра, нагоняемого их могучими крыльями. Теперь, поближе, Петрович разглядел всю их мощь. Не просто красота, под черным пером переливались груды самого жесткого и мускулистого мяса, крылья били по воздуху с такой силой, что хлопали, будто выстрелы. Но вот и снова парочка рептилоидов поджидала их у сфинктера. Эти почтительно расступились перед Ткой и даже ничего не спросили.

-- Следом будет сектор морен, -- сказала Тка Петровичу. Придется подниматься до самого потолка в пузыре воздуха. Этот шлюз сам его надует и обвяжет специальной жидкостью, чтобы не лопнул. Но, достигнув поверхности, он все-таки лопнет, и некоторое время придется поплавать. Вы умеете плавать?

-- Я ж с Дона! В смысле, конечно, умею.

-- Отлично. Дождитесь меня, и мы вместе доберемся до последнего шлюза. За ним нас ожидает зал управления полетом. Обращу внимание, что морены, в отличие от сирин и рептилоидов, имеют некоторое сходство с человеком и там есть как морены мужчины, так и женщины. И все они тоже любят спариваться с людьми. И обладают своеобразными легкими гипнотическими способностями. Не пытайтесь порвать свой пузырь, даже если очень захочется заняться сексом с кем-нибудь из них.

-- Не в моем возрасте о таких проблемах думать, -- буркнул Петрович. -- Что у вас за армия такая -- озабоченных?

-- В Галактике другие взгляды на секс, -- сказала Тка и довольно пошло усмехнулась. -- У всех разумных рас есть одна отличительная особенность, которая нас объединяет -- мы занимаемся сексом не только для размножения, но и для удовольствия. И порядки, заведенные в последние годы на Третьих Небесах, отличаются. Когда-то вы, люди, были более раскрепощены и умели получать удовольствие от соития гораздо-гораздо больше, чем теперь. Но Ужасное Чудовище устроило ряд Половых войн, после которых в ваше сознание закралась совершенно неестественная для жителей Галактики мысль, что секс -- это нечто грязное и почти что запрещенное. Что спариваться надо только с одним партнером всю жизнь, даже если он тебе надоел уже через несколько оборотов, потому что иначе можно попасть в рабство к альву.

-- Интересные вещи ты рассказываешь, -- сказал Петрович задумчиво.

-- Людям не позавидуешь, -- грустно улыбнулась Тка. -- По нашим данным Ужасное Чудовище древен, как сама Вселенная. Но раньше оно, если захватывало какой-нибудь мир, довольно быстро поглощало его ресурсы, уничтожало население и перебиралось на другую планету. Но на Третьих Небесах оно задержалось. Конечно, понятно, почему. И бедные люди пережили такое, что лучше бы оно убило их.

-- И почему же, раз тебе понятно, оно задержалось?

Тка лишь улыбнулась, но промолчала. Петрович кивнул, понимая, что всех ответов девушка ему не даст.

Петрович засунул руку в сфинктер, его привычно уже потянуло, но на этот раз проход был дольше. А потом он просто выпал, но на этот раз упал на нечто гораздо упруже.

Хоть Тка предупреждала, Петрович все равно ахнул. Сверху, снизу, сбоку -- толща воды. А он и вправду в большом пузыре, который потихоньку надувает пропустившим его сфинктером. Он осторожно тронул стенку -- похоже на полиэтиленовую пленку. Чпокнуло, пузырь отцепился от складок сфинктера и медленно поплыл наверх. Где-то над ним горела одинокая лужица света -- видимо, местное искусственное Солнце.

После рептилоидов и сирин Петровичу, конечно, захотелось увидеть и морен. На губах заиграла легкая улыбка. Ведь еще так недавно они с пеной у рта доказывали в Ютьюб-Шоу Вадима "Все тайны мира" неверующим "ученым", что эта планета устроена далеко не так, как им кажется. И вот он на живом космическом корабле летит куда-то, его назначили послом на Земле, он увидел столько инопланетян, что они даже не очень и удивляли. И всё это произошло так быстро! Мало кому удается получить доказательства своим гипотезам, а он получил. Сполна. Но вслед за самодовольной усмешкой пришла и другая -- грустная. Один уголок губ опустился. И заплатил ведь он за эти доказательства страшную цену. И тоже сполна. Две крупных слезы вытекли из серых глаз, скатились меж двухнедельной щетины и упали на пленку пузыря. Грусть сцепилась с радостью. Всё в этой жизни относительно. И ничего не важно...

Снизу что-то булькнуло, Петрович поглядел, но в непроглядной темноте этой воды ничего не видно. Зато слышно.

Нечто тонкое достигло его уха. Будто кто-то далеко играл на арфе. Она появилась неожиданно, Петрович испугался и плюхнулся на задницу. По пузырю пошла неспокойная волна. Морена.

Конечно, казак уже очень в возрасте и гениталии его использовались больше для малой нужды, но тут и у него в штанах зашевелилось. Морена оказалась прекрасной. Если Тка напоминала девушку, эта девушкой и была. Русалка. Длинная, словно гигантская анаконда. Длинный зеленый хвост покрыт мельчайшей чешуей ярко-зеленого цвета и заканчивается пышными перьями. И, если у русалок из мультиков или фильмов рыбья часть начинается сразу за пупом, тут она плавно образовывалась около вагины морены. А выше вагины -- дева. Единственное, что слегка напрягает -- зеленые волосы и соски. Но волосы длинные и человеческие, а соски твердые кожаные. Две груди упруги, по животу бегут волны пресса. Руки тоже достаточно мускулисты, но это не грубые мужские мускулы, так сложены гимнастки или прыгуньи с шестом. Лицо спокойное и уверенное в себе. По виду лет восемнадцать. Глядит насмешливо, Петрович старается глядеть ей в глаза, но взгляд волей-неволей бежит к груди, спускается по твердому животу к пупу и там, ниже, сантиметров за десять до чешуи -- щель. Петрович правда старался не глядеть или глядеть украдкой, но потом плюнул и бесстыдно уставился на пах русалки. Если это можно назвать пахом -- бедер-то нет. Вагина словно выбрита, хотя, может, у русалок там волосы не растут? Не совсем похоже на женскую, несколько глаже и туже. Петрович представил, как хорошо было бы в ней... и помотал головой, словно стряхивая морок. Взгляд вернулся к ее лицу, русалка откровенно и пошло улыбалась. Ее ладони скользили по пузырю, но потом переместились к грудям. Она смяла свои соски, пальцы нежно перебрали две зеленые пупырины, пробежались по боковым мышцам пресса, дошли до щели. Указательный и безымянный палец слегка раздвинули половые губы. Да, а там не как у женщин. Внутри красного влагалища будто запустили пригоршню дождевых червей. Вагина дышала, переливалась, волновалась, сжималась и разжималась. И снова Петрович представил, как хорошо было бы там, внутри.