Александр Бушков - Чудовища в янтаре-2. Улица моя тесна

— Вино или что-нибудь прохладительное?

— Нет, спасибо, — сказал Сварог. — Совершенно ничего не хочется.

— Ну, в таком случае, зная ваши привычки, которых я не разделяю, но отношусь к ним спокойно… — Тигернах достал из ящика стола массивную пепельницу из светло-голубого с золотистыми прожилками муранского стекла, придвинул к Сварогу. — Итак… Вы, прежде всего, я полагаю, хотели бы поговорить о Гремилькаре?

— Пожалуй, — кивнул Сварог.

— К превеликому сожалению, совершенно не в силах вам помочь. Потому что, строго говоря, о Гремилькаре неизвестно ничего. Единственный надежный, можно сказать, базовый источник — одно из Пророчеств Таверо, кои имеют свойство сбываться. Есть еще пара строчек в одной из книг Мане Антекайда, тоже достаточно серьезного астролога и прорицателя, — но это не более чем пересказ Таверо. Конечно, за тысячелетия появилась обширная литература, но она, я буду резок, более чем скопище бесполезного хлама. Потому что представляет собой исключительно толкования пророчеств Таверо, порой весьма и весьма обширные. На сегодняшний день на каждое пророчество приходится не меньше полусотни толкований, а то и побольше, касаемо некоторых. Поскольку все они противоречат друг другу, одни в большей степени, другие в меньшей, полагаться на них нельзя нисколько… Есть еще «Беседы о чудесах земли и неба» Отакара Равеннского в Иллюзоре, но давно и неопровержимо доказано, что Отакар был шарлатаном и фантазером, две трети его книги — пересказ слышанных где попало баек, а оставшаяся треть — его собственные выдумки. Ну, бывают и такие, самое занятное, что разоблачили его лишь лет через сто пятьдесят после смерти, а до смертного часа он процветал, был в большой милости у короля как придворный астролог, немало благ обрел. Хотя астролог из него — как из нас с вами балерины… В общем, о Гремилькаре нет ничего. Невозможно сказать, насколько он для вас опасен. Для вас, конечно, я, как и многие, давно уже не сомневаюсь, что Серый Рыцарь — это вы. Правда… Есть одна обнадеживающая деталь. Если вы запамятовали, о Гремилькаре сказано: «…главной задачей является охота за Серым Ферзем ради возможного его уничтожения». Понимаете? Не более чем возможного. Возможно, он с вами разделается, возможно, вы с ним. Ничего заранее не известно и не установлено непреложно — в отличие от многих других предсказаний, где формулировки четки и недвусмысленны. Это вселяет определенные надежды и дает известные шансы, не правда ли?

— Да, безусловно, — угрюмо сказал Сварог. — И все равно как-то неуютно. Нет, я не говорю, что боюсь. Разучился я как-то бояться после всего, что со мной судьба вытворяла. Тут другое. У всех моих предыдущих противников было имя и лицо, и я кое-что знал о них заранее. Конечно, и о Безумном Зодчем я не знал ничего, кроме имени, — но, по крайней мере, было известно, что он собой представляет. А теперь… Враг без фигуры и без лица, о котором известно только имя и его цель. Это как-то… Не могу даже объяснить словами, если только они есть…

— Я понимаю, — кивнул Тигернах. — В этом деле есть два крайне интересных момента. Первый. Почему он оставил свой знак в Крепости Королей? Подкинул вам ключ, позволяющий не ломать голову, кто стоит за кратковременным снегопадом… Второй — послание вам на дворцовой стене. Зачем он вообще дал знать, что появился и намерен вас убить? У вас или кого-то из ваших людей были какие-то соображения, версии?

— Никаких, — признался Сварог. — Ни спецслужбисты, ни книжники, ни старуха Грельфи — никто не в состоянии придумать ничего мало-мальски дельного. Да, вот именно. Есть только два соображения, высказанные Каниллой Дегро. Касательно первого: не исключено, что он намерен властвовать на Таларе. Именно властвовать. Потому и ограничился демонстрацией, принесшей минимальные жертвы. Ему не хочется уничтожать человечество, над которым он рассчитывает владычествовать. А Крепость Королей он отдал нам так легко, потому что рассчитывает, разделавшись со мной, овладеть ею вновь. Касательно второго: не исключено, что существуют какие-то правила наподобие законов природы или тех установлений, что касаются магии. И Гремилькар просто не может ударить исподтишка, он обязан предварительно сделать нечто вроде вызова на бой, как на дуэли. Канилла — большая умница. Вот только все прежде высказанные ею догадки довольно быстро подтверждались экспериментом, практикой, самой жизнью — а в данном случае никакой возможности проверить нет…

— Да, пожалуй…

— Так что я просто жду, — сказал Сварог. — Крепко сомневаюсь, что он способен причинить мне вред на расстоянии, пребывая где-нибудь за триждысемь земель. Коли уж ситуация сравнивается с партией в шакра-чатурандж — для смертельного удара любая фигура обязана встать с королем лицом к лицу, на соседней клетке. Вот я и жду, когда он наконец появится. А там посмотрим, кто кого…

— Логично и резонно… — сказал Тигернах. — У вас больше нет ко мне вопросов или дел?

— Нет.

— В таком случае будем говорить о деде, ради которого я и просил вас прилететь… Лорд Сварог, в течение последних полутора месяцев в ваших королевствах случилось два крестьянских мятежа: в Снольдере в провинции Лоритан и в Ронеро, в провинции Идьтемер. Что вы сможете о них сказать? Как вы их оцениваете?

Сварог, нисколько не задумываясь, ответил:

— В первую очередь то, что в них есть некая странность и неправильность. Это не просто мои собственные мысли — я просто повторяю мнение моих… специалистов по крестьянским мятежам и бунтам горожан. Каждый мятеж имеет причину. Пусть легковесную, даже пустяковую, надуманную — но причина всегда есть. Как ни рыли землю тайная полиция и соответствующие службы сельской стражи, не смогли отыскать и тени причины. Ну не было ни малейших причин! Вполне благополучные села, наполовину фригольдерские, отнюдь не бедные. Не усмотрели мои люди никаких притеснений, никаких «шалостей» владельцев крепостных крестьян — иногда именно такие «шалости» и вызывают бунт, порой служащий запалом для масштабного мятежа. И не было никаких причин бунтовать у жителей маленького городка в Ильтемере — и тем не менее они сначала устроили бунт у себя, перебив некоторое количество самых зажиточных земляков, чиновников и стражников, а потом присоединились к крестьянскому отряду. Все выглядит так, словно несколько тысяч человек внезапно сошли с ума, их охватила жажда бессмысленных убийств, насилий и разрушений. И еще. Всегда есть какой-то атаман, главарь, предводитель. Здесь же в обоих случаях, как ни старались следователи, не усмотрели и намека на то, что мятежниками кто-то руководил, пытался командовать. Насквозь странные, совершенно неправильные бунты, совершенно не похожие на обычные. И ни следа иностранных происков, иностранных денег — а они порой стоят и за крестьянскими мятежами, и городскими бунтами. Если честно, мои люди тоже дважды проделывали такое в Лоране… Обычная практика меж державами, состоящими во враждебных или напряженных отношениях. Кстати, именно благодаря тому, что не было и намека на руководство и командование, мятежи и удалось подавить так быстро — удар кавалерии, ракетный обстрел, и мятежники разбежались без всяких попыток к сопротивлению, осталось лишь их вылавливать. Следователи в недоумении: никто, ни один человек не сказал слова толкового о причинах, заставивших их участвовать в мятеже его односельчан и его самого. Один из сыщиков мне так и сказал: полное впечатление, что они и сами не понимают, что на них нашло. Потом то же самое повторили еще несколько. Я летал и в Доритан, и в Ильтемер. Короли обычно в таких случаях никогда не ведут расследование на месте сами, ограничиваются тем, что допрашивают захваченных и привезенных в столицу вожаков — но и это делают редко. Но здесь был особый случай. Я допросил десятка три крестьян… Действительно, полное впечатление, что они и сами не знают, что на них нашло. Причем ни один не врет… — Он поднял голову и взглянул в глаза Тигернаху. — Неужели вы хотите сказать, что знаете об этом что-то такое, чего не знаем мы? Иначе зачем вызывали бы меня по этому делу, которое совершенно не в вашей компетенции и вообще не должно вас интересовать…