Александр Бушков - Чудовища в янтаре-2. Улица моя тесна

Канцлер невесело усмехнулся:

— И этот человек возглавляет девятый стол и восьмой департамент…

Между тем ваш доступ давно уже позволяет ознакомиться со всеми абсолютно материалами по Вьюге. Вот именно: в нынешних условиях. Писано это в очень давние времена, когда и вас здесь не было, и меня на свете не было. Многие из тех, что обеспокоены не столько нарушением традиции, сколько возможностью второй Вьюги — или чего-то подобного, — считают, что времена пришли другие. И я вынужден признать за ними некоторую правоту…

— А можно изложить все в пару минут?

— Можно, — все так же досадливо морщась, сказал Канцлер. — Когда после Шторма прошло тысячи полторы лет, жизнь наладилась, от разрушений не осталось и следа, было решено вернуться на землю. С полного одобрения тогдашнего императора — как впоследствии оказалось, он был большим идеалистом, что для венценосцев просто недопустимо. Вернулись примерно процентов восемьдесят, остальные, особо упертые консерваторы, остались в летающих манорах. Немаловажная деталь: вернувшиеся не собирались как-то обособиться. Попытались создать некий симбиоз, единую цивилизацию. Делились своими знаниями, достижениями науки и техники… Ну, не абсолютно всеми, конечно. Лет двести все шло вроде бы прекрасно. А потом среди тогдашних королей нашлось сразу два энергичных, умных и абсолютно неразборчивых в средствах субъекта. Они вознамерились получить все — и долголетие ларов, и многое другое… Практически все. И начали… действовать. У ларов были свои проблемы, трения и сложности — еще и из-за того, что новый император, сын того, что провозгласил Великое Возвращение, как это быстро назвали придворные льстецы… В общем, он как две капли воды был похож на вашего… предшественника на снольдерском троне. Полнейшая неспособность управлять хоть как-то — и, что печальнее, полнейшая неспособность отыскать для ключевых постов умных и толковых людей. Вот и началось. Лары разделились на несколько партий, небольшая часть даже примкнула к тем двум королям. Короче говоря, началась война — ну, не всех против всех, однако лагерей было несколько. В неразберихе разбомбили крупный научный центр — нечто вроде Крепости Королей, разве что предназначенный для других целей. Грянула Вьюга — катаклизм в масштабах всей планеты. Правда, как писалось в той энциклопедии, в которую вы соизволили заглянуть, неизмеримо уступавший Шторму по масштабам разрушений и количеству жертв. Но все равно, приятного было мало, потом посмотрите подробные материалы… Императора убили еще до Вьюги. Регентом при малолетнем наследнике стал один из принцев крови — человек умный и деятельный. Сумел примирить ларов, войну продолжать не стал, велел всем возвращаться за облака, предварительно уничтожив все научно-технические достижения, переданные жителям земли. Что и произошло — опять-таки не без крови и разрушений. Законы серьезно перекроили, чтобы заморозить на земле прогресс насколько возможно. Кстати, сильванские лары возвращаться на землю не стали — здесь и лежат корни некоторого отчуждения, до сих пор сохранившегося меж ларами двух планет. Вот и все, если вкратце. И теперь некоторые боятся, что в будущем при неконтролируемом развитии событий возможно повторение Вьюги… или чего-то другого, но опять-таки общепланетного масштаба. Как вы теперь считаете, есть у них кое-какие основания? Дело уже не в консерватизме и тупом следовании традициям…

— Пожалуй, есть, — не глядя на собеседника, мрачно сказал Сварог.

— Если бы все дело было только в консерватизме, было бы гораздо проще и легче с этим справиться. Знаете, в чем главный парадокс? К лагерю «боязливых» примкнули и многие в Магистериуме, до того много лет втихомолку толковавшие меж собой и схожими по взглядам людьми, что прогресс на земле не стоит держать в железной узде… Они там просчитали на своих суперкомпьютерах возможные варианты будущего, если число «возвращенцев» и далее будет расти по экспоненте — и некоторые из вариантов ничего хорошего не обещают. Даже у Марлока в Технионе есть «боязливые»… Теперь видите, что все сложнее, чем вам явно казалось поначалу?

— Вижу, — столь же угрюмо сказал Сварог.

— Так вот, все еще сложнее. Есть три главных мишени для критики: императрица, вы и я. Императрица — за тот образ жизни, который она ведет, вы — как лицо, безусловно, на нее влияющее, причем, по убеждению оппозиции, в худшую сторону, ну, а я — за то, что чересчур вам потакаю и не намерен ничего прекращать. Сформировались три лагеря. Один — чистейшей воды консерваторы, которых заботит только одно: скрупулезное соблюдение Традиций. Другой — те, кто всерьез опасаются повторения Вьюги. Третий — ваши персональные враги и недоброжелатели, причем к ним примыкает изрядное число персонажей из первых двух лагерей. Я уверен: у вас было бы гораздо меньше противников, живи вы опять-таки в рамках Традиций. В конце концов, фаворит у императрицы — порой и при наличии мужа — это тоже старинная традиция. Пожалуй, консерваторы благодушно отнеслись бы и к вашему браку с Яной здесь. Трижды случалось и такое, так что это тоже традиция. Зависти, конечно, хватало бы, но одной ею все бы и кончилось, не суйся вы на землю, оставайся вы здесь… Понимаете? Все, что вы делаете на земле, многих прямо-таки бесит — по самым разным причинам. Вы нарушаете традиции, вы можете стать виновником новой Вьюги, вы… Да там столько всего намешано… Неужели вы сами всего не поняли из сводок восьмого департамента? Донесений вашего второго управления?

Второе управление восьмого департамента как раз и было чем-то вроде тайной полиции, смотревшей исключительно за ларами, начиная с принцев крови, — можно сказать, с интагаровским размахом, даже почище, потому что у Интагара не было тех технических средств, коими в изобилии располагало второе управление. Агентуры, правда, было меньше, чем у Интагара внизу.

Сварог ответил самую чуточку смущенно:

— Сводки и донесения ко мне поступают регулярно, конечно… но, признаюсь, я на них не обращаю особого внимания. Так, бегло проглядываю — главным образом, чтобы узнать, кто именно ко мне недоброжелательно настроен. Ничего серьезного — болтовня на трезвую и пьяную голову. Уныло ноют, какая я скотина, узурпатор, наглец, нарушитель традиций и так далее. Никогда эта трепология не выливалась в нечто конкретное…

Он осекся. Канцлер смотрел на него широко раскрытыми глазами, словно на некое чудо морское. В его взгляде многое смешалось: и несказанное удивление, и злость, и даже страх (каковой впервые на памяти Сварога Канцлер выказал). Холодок прошел по спине от такого взгляда. Что-то здесь было не так, определенно не так…