Александр Бушков - Чудовища в янтаре-2. Улица моя тесна

— Вот именно, — угрюмо поддакнул Сварог. — Только это и в состоянии установить точно — что одна в Шалуате, а другой — в Вантерне… — что-то всплыло из подсознания, он вскинул голову, сказал со злым азартом: — Интагар, кое-какие возможности все же есть! Я вам пока что ничего не скажу, боюсь попасть впросак… но о результатах, если только они будут, вы узнаете первым… Идите. Займитесь, со своей стороны, тем, что мы уже обсудили. А я тут кое-что попробую установить.

Когда Интагар вышел — неторопливо и неохотно, явно сгорая от любопытства, но дисциплинированно не задав ни единого вопроса — Сварог подошел к «секретному» шкафчику, открыл дверцу, прилепив большой палец повыше резного завитка справа. Достал небольшую плоскую шкатулку — самую обыкновенную, сделанную на земле, покрытую не особенно и затейливой резьбой, — открыл.

Внутри шкатулка была обита синим бархатом — и в гнездах лежал десяток самых обыкновенных на вид шмелей — но это были Золотые Шмели, разве что в другом исполнении, безобидном, не способном никого удивить или насторожить. Два месяца пролежали без дела, прихваченные на всякий случай — и вот дождались своего часа. Ох, не зря в свое время Сварог распорядился их изготовить, именно таких…

— Придется поработать, ребята… — сказал он тихонько, со злой усмешкой.

Сварог сидел в своем кабинете, откинув голову, прижав затылок к спинке кресла, прикрыв глаза. Шмели пока еще были на подлете — те, что отправлены в Вантерн, остальным до Шалуата еще лететь — они все же незначительно уступают в скорости реактивным истребителям, да и виманам тоже…

Он смог ими запяться только через сутки. Раньше никак не удавалось выкроить времени, лавиной нахлынули гораздо более важные дела. Все эти сутки (с трехчасовым перерывом на сон) к нему буквально вереницей шли военные, моряки, другие нужные сейчас люди, Интагар. И все это было не зря — и кое-какие меры успели не только разработать, но и начать претворять в жизнь, и наладили каналы информации.

Вот только легче от этого не стало нисколечко — он лишь стягивал силы, еще не вступившие в бой. А информация поступала насквозь удручающая…

В Харлане он, теперь уже никаких сомнений, потерпел нешуточное поражение. Утоплены восемнадцать из тридцати стоявших в тамошних портах кораблей — а среди тех, что все же прорвались, нет ни одного, не получившего серьезных повреждений. Все до одного придется ставить на долгий ремонт. Из тех моряков, что сумели высадиться на берег после потопления их кораблей (или если капитаны убеждались, что шансов прорваться ни малейших), погибло приблизительно две трети — они оказались разобщены, лишены единого командования, их было мало, да и плохо они (исключая морскую пехоту, понесшую гораздо меньшие потери) были не обучены сухопутному бою, разве что абордажному, а это существенная разница…

Гораздо успешнее действовали конница и пехота — у них потери процентов примерно сорок, хотя точных цифр еще нет. Ощетинившись оружием, они отступали с боями и редкими контратаками (чему как раз были обучены хорошо), при малейшей возможности сбиваясь в крупные соединения, как и было предписано. Последние еще уходили через границы (за которые харланцы не совались), но их не так уж много.

В Горроте царил покой — что сейчас для Сварога было еще хуже харланской заварушки. Судя по донесениям тамошней агентуры и ушедших в подполье людей барона Скалитау, большинство там приняли официальную версию событий (о которой продолжали вопить на перекрестках больших дорог и городских площадях разосланные по всей стране герольды) — попытка переворота, убийство королевы, везение принца, коему удалось уцелеть благодаря верным людям…

Главным козырем был как раз принц. Люди Сварога во дворце, знавшие истинное положение дел, погибли все до одного — а те из агентов, кто тоже был в курсе, не имели ни малейших средств воздействия на массы. Кто бы их слушал, притворявшихся самыми обычными обывателями, часто даже и не дворянами, не занимавшими мало-мальски авторитетных должностей и постов?

Очень быстро (что свидетельствовало: переворот тщательно спланирован) на главной площади Акобара отрубили головы девяти как раз занимавшим весьма высокие посты людям, военным и цивильным, в том числе военному министру и командующему военно-морским флотом. Еще не менее полусотни человек отправились за решетку. Все они считались преданными сторонниками королевы (и стоявший за ней Сварог мог на них вполне полагаться, играя их втемную). Как объявили герольды, именно эти супостаты и устроили заговор, за что и понесли заслуженную кару.

Ни малейших выпадов или каких-то силовых акций против обитавших в столице вполне легально подданных Сварога. Три его военных корабля, стоявших в Акобарском порту (куда, понятно, прибыли исключительно с дружественным визитом), уведомив портовые власти, что намерены отплыть домой, немедленно получили должное разрешение и уплыли из Горрота беспрепятственно. Сварога уже посетил горротский посол, подробно изложил ту самую официальную версию и заверил, что случившееся нисколечко не повлияет на добрососедские отношения меж Акобаром и Латераной, каковые принц Эгмонт (коему в скором времени предстояло короноваться) намерен сохранить и крепить. Что интересно, искусно плетя словесные кружева, он недвусмысленно зондировал почву: предоставит ли ему король Сварог убежище, если посол его попросит, как уже случалось в Глане несколько лет назад? Сварог столь же прозрачно намекнул, что предоставит — посол числился сторонником королевы (и справедливо опасался огрести теперь за это по полной), знал он много и мог оказаться полезным.

Бедная Литта, за свою, можно сказать, коронную роль поплатившаяся жизнью… Ей ближайшее время предстояли роскошнейшие королевские похороны, упокоиться предстояло в фамильной усыпальнице горротских королей — интересно, что она сама об этом думала бы, знай она заранее?

Принц-подменыш словно в воздухе растворился. Ну, не совсем так — всех остальных, погибших во дворце, тоже собирались хоронить с приличествующими согласно рангу почестями как верных слуг короны, геройски павших в бою с заговорщиками. Только один-единственный труп, тщательно завернутый в большое полотнище, украдкой вывезли из дворца и сожгли в печи одного из пригородных медеплавильных заводов — и это был как раз подменыш. Сварогу было его самую чуточку жаль — злобный, циничный, недалекий подросток, невероятно развращенный для своих лет, но все же смерти он никак не заслуживал…