Линн Абби - Мироходец

— Серра и так постоянно расплачивается за несовершенство своего творения. Прошу тебя, будь снисходительной… и вежливой. — Урза подтолкнул спутницу к крутой винтовой лестнице, убегающей к невидимым сводам дворца.

— А есть другой путь? — спросила девушка, глядя наверх.

— Не капризничай, мы в гостях. — Мироходец стал подниматься первым, и Ксанче ничего не оставалось, как последовать за ним.

Перил не было, а узкие ступени отличались одна от другой по высоте, и Ксанче стоило больших усилий не потерять равновесия на крутой неудобной лестнице. Сосредоточенно глядя под ноги, она добралась наконец до последней ступени и хотела обратиться к Урзе, но его рядом не оказалось. Внизу зеленели кроны деревьев, белые сводчатые арки, украшенные драгоценными камнями, поднимались ввысь. Ксанча взглянула наверх, но так и не смогла понять, парили ли над ней настоящие облака, или высокий потолок был искусно расписан чудесными светящимися красками.

Пока она любовалась убранством дворца, к ней подлетел Кенидьерн.

— Меня попросили проводить тебя. — Ангел вежливо склонил красивую голову и, подхватив гостью, понес ее над изумрудными просторами в другой конец зала, где, стоя на небольшой парящей в воздухе платформе, Урза разговаривал с незнакомой женщиной, которая могла быть только Госпожой Серрой.

Увидев повелительницу Царства Ангелов, Ксанча не смогла скрыть своего разочарования. Перед ней стояла обыкновенная женщина средних лет, довольно плотная, с простым приятным лицом. Держалась Госпожа так, будто за день уже переделала уйму домашних дел и знает, что завтра ее ждут новые заботы. Глядя на нее, фирексийка подумала, что именно так и должна выглядеть идеальная мать. Но если она обладала могуществом создавать целые миры, то, конечно же, могла менять и свою внешность.

— Рада приветствовать тебя, Ксанча, — проговорила она.

Девушка поклонилась и хотела ответить на приветствие, но Кенидьерн опередил ее.

— Пожалуйста, — обратился он к Серре, — Созинна очень слаба. Нужно успеть закрыть кокон.

Госпожа кивнула, вопросительно глядя на Урзу, а тот, в свою очередь, сделал разрешающий знак ангелу. Кенидьерн снова подхватил Ксанчу и поднял в воздух.

Только теперь девушка заметила странное нагромождение золотисто-желтых кристаллов, светящихся на соседней летающей платформе. Камни образовывали две полукруглые створки, похожие на открытую раковину, в которой лежало обгоревшее тело Созинны, покрытое легким белым покрывалом.

— Ксанча, — еле слышно прошептала Сестра, когда ангел опустил девушку рядом с коконом.

— Я здесь, — преодолевая приступ тошноты, Ксанча коснулась обгорелого куска плоти, который еще несколько часов назад был рукой Созинны.

— Мы сделали это. Ты оказалась права, — попыталась улыбнуться несчастная, но растрескавшиеся губы сложились в гримасу боли. — Трудно, зато правильно…

— Молчи, тебе нельзя говорить.

— Мы назовем нашего ребенка твоим именем…

— Это большая честь для меня. — Быть снисходительной оказалось легко, а вот не думать о плохом, глядя на обгоревший полутруп, гораздо сложнее.

— Скоро ты покинешь наше царство, но мы с Кенидьерном всегда будем помнить тебя. — Созинна попыталась приподнять голову, но корка на ее шее лопнула и из нее вытекла струйка крови. Глухо простонав, женщина вновь опустилась на подушку и замолчала.

Услышав свое имя, подлетел Кенидьерн. Печально и нежно глядя на возлюбленную, он стал медленно опускать створку кокона. Ксанча не знала, на самом ли деле этот ангел являл собой образец совершенства, но в этот момент отчаянно завидовала Созинне, а точнее, ее любви.

— До свидания, друг, — донеслось из-под закрывающейся створки.

— Прощай, — грустно прошептала Ксанча.

— До скорой встречи, — улыбнулся ангел. Фирексийка удивленно подняла брови.

Видимо, Кенидьерн обезумел от горя, потому что такие раны не смог бы вылечить сам Урза, и Созинна была обречена.

— Она выздоровеет, — сказал ангел. Кокон засветился и тихо загудел невидимым двигателем. — Госпожа оказала нам великую честь, предложив свой кокон. А значит, Созинна спасена.

Подхватив Ксанчу под локоть, он вновь понес ее к платформе, на которой беседовали Урза и Серра, а затем незаметно исчез.

— Созинна очень дорога мне, — обратилась Госпожа к девушке. — Я не знала, что с ней случилось, и благодарна тебе за то, что ты показала нам, где ее искать… Хотя мне и не нравится то, КАК ты это сделала.

Серра говорила тем тоном, каким разговаривал обычно Урза, — с легким презрением и явным превосходством — и это раздражало Ксанчу.

— Созинна до конца верила в вас и надеялась, что вы и Кенидьерн найдете ее раньше, чем архангелы. Но она ошибалась. Этот мир не так совершенен, как она думала.

Глаза Урзы угрожающе блеснули, но Ксанча даже не взглянула на него.

— Ты ведь фирексийка, не так ли? — после небольшой паузы спросила Госпожа.

— Да, и вы прекрасно это знаете. — Девушка с вызовом смотрела в лицо Серры.

— Ксанча, успокойся. — Урза пытался исправить ситуацию, грозящую перерасти в ссору. — Думаю, Госпожа Серра простит нас за то, что мы вели себя не совсем так, как подобает гостям.

— Ваше появление стало для меня неожиданностью…

— Кстати, — перебила хозяйку Ксанча, — как я попала сюда? Последнее, что я помню, — бой с фирексийскими черепахами.

— Я уничтожил их, — поспешил ответить Урза. — Но вскоре прибыло подкрепление, мы оба были ранены, так что наилучшим выходом я счел отступление. В межмирии я потерял тебя… Если бы не Госпожа Серра, — Мироходец поклонился, — и ее чудесный кокон, я уже давно был бы мертв. Но благодаря ему и, конечно, нашей хозяйке, — Урза снова поклонился, — я жив и здоров. Так хорошо я не чувствовал себя очень давно, примерно с тех пор, как мы покинули Фирексию… нет, еще раньше — с тех пор, как я встретил тебя.

Ксанча закатила глаза. Уж больно вежлив был Мироходец. Это никогда не сулило ей ничего хорошего.

— Принцип действия кокона весьма оригинален! — продолжал Урза. — Госпожа экспериментировала со временем и научилась превращать его в жидкость. Потоки временной жидкости циркулируют в коконе с разной скоростью. Как это просто, правда? Это устройство…

Но Ксанча уже не слушала восторженную болтовню своего покровителя. Она размышляла о том, с какой легкостью он говорил о прошлом. «Покинули Фирексию», «отступление»… Она могла простить ему эту беспечность, хотя для нее все было не так просто. В голове Ксанчи крутились и крутились его слова «с тех пор, как я встретил тебя». Как будто он в чем-то обвинял ее. Значит, его радость там, внизу, была поддельной и неподдельным было проскользнувшее в его глазах недоверие? «Может быть, во всем виновата Серра? Что это, роман? На Урзу не похоже… Хотя, с другой стороны, все кажется вполне логичным. Зачем-то же Госпоже нужно было избавиться от его спутницы…»