Алена Медведева - Двенадцать Месяцев. Декабрь [СИ]

— Как? — еле заметно усмехнулась Настя, на подругу пристальный взгляд устремив.

— Почти как Борислав на меня поначалу смотрел! — горячо заверила ее девушка.

— А как он на тебя смотрел? — Анастасия ни на секунду не поверила ей, но обижать не хотела, поэтому и тему разговора сменить попыталась: — И вообще, как вы познакомились? Ты уж прости, но твой князь довольно…

И стушевалась, замолчала, не зная, как о впечатлениях сказать, чтобы не обидеть.

— Больно грозный он? — весело поинтересовалась девушка. — Да, этого у Борислава не отнять, внешность у него ого-го какая! Но, согласись, красивый!

Задумавшись, Настя принялась воспроизводить перед своим мысленным взором облик князя Борислава. И ей пришлось признать правоту Алены. Мужчина действительно был красив, хоть и очень… суровой красотой.

— Признаю, уродом его уж точно не назовешь, — улыбнулась она. — Правда, пока заметишь это…

Алена лишь звонко рассмеялась на слова подруги.

— Поверь, я тоже не сразу заметила, — хитро прищурившись, таинственно зашептала девушка. — Не до того мне поначалу было.

Собравшись было заговорить о скорейшем возвращении к Декабрю, Настя с любопытством подалась вперед:

— Расскажешь?

— Отчего ж не рассказать, это не великая тайна, — согласилась Алена. — Я родилась на юге нашего княжества, в одной небольшой деревеньке. Мой отец там старостой был, а мама… Мама моя была дочерью одного богатого купца. Вот только влюбилась не в того, кто мог бы составить ей выгодную партию. Как итог, мои дедушка с бабушкой отказались от нее. Да мама не сильно и переживала по этому поводу. Как она говорила мне: за всю свою супружескую жизнь, хоть иной раз и тяжело было, никогда не пожалела она о сделанном ею выборе.

Задумалась девушка, события прошлого припоминая.

— У меня было счастливое детство, Настенька. Мало у кого были такие любящие и понимающие родители. Другие пороли своих за малейшие проказы, а вот меня ни разу не ударили. Возможно, так бы все и продолжалось, если бы в ночь перед моим одиннадцатилетием наша деревня не сгорела дотла.

— Как так? Поджег кто? — Настя с сочувствием посмотрела на девушку.

— Не знаю, — пожала плечами Алена. — Может, и без злого умысла, да только лето тогда жаркое и засушливое было. Одной искры в такую пору достаточно, чтобы вспыхнуло все. Многие погибли тогда, среди них и родители мои с братишкой малым. Мне-то повезло, я отпросилась у них в ночное с ребятами сходить.

Уставившись ничего не видящим взглядом перед собой, Алена погрузилась в страшные воспоминания.

— После похорон всех погибших, многие из выживших к родне в другие поселения двинулись и меня с собой прихватили. Наш кузнец доставил меня в тот город, где жили родители матери. Но, как оказалось, я им не нужна была. До сих пор они дочь свою не простили.

— Как же так можно? — возмутилась Настя. — Неужели они настолько бессердечные?

— Значит, можно, — грустно улыбнулась Алена, слегка пожав плечами. — Не нам их судить. Пусть живут как знают.

— А как же ты? — Настя с недоумением уставилась на подругу. — Ведь такой крохой была, да совсем одна…

— Дядька Потап, кузнец наш, с собой меня решил забрать, раз родичи не приняли, — пояснила девушка. — Да только я сбежала от него. Решила, что не хочу становиться обузой для его семьи. Я тогда казалась себе очень взрослой и самостоятельной.

— И куда же ты подалась?

— Сначала поплутала по городу, чтобы меня точно не нашли, — усмехнулась Алена, вспоминая приключения свои. — Дня три в подворотнях пряталась. Благо, что лето было. А потом ходила, искала, где бы на работу устроиться. Да только маленьких таких никто особо и брать не хотел. А тем более такую замарашку, как я.

— Почему замарашку? — не поняла Настя. — Ты ведь не беспризорница какая.

— А ты думаешь, как я выглядела после трех ночевок на улице? — Алена весело рассмеялась, глядя на обескураженное лицо подруги своей. — Вот то-то же и оно. Но к вечеру седьмого дня я, вся изголодавшая и измученная, набрела на одну таверну почти на окраине города. Жена хозяина оказалась ко мне очень добра. Не прогнала попрошайку, а накормила да расспросила. Вот я ей и рассказала все как на духу. Она меня, конечно, знатно отругала тогда.

Смолкнув на миг, Алена глаза округлила.

— Ох и наслушалась я всего! Но уж что теперь делать-то было? Тетка Марина уговорила мужа своего оставить сироту. Приставили меня тогда к кухне. Посуду мыть, прибираться там. Поначалу работала за стол и кров. А уж как подросла и смогла больше работы выполнять, мне хозяйка приплачивать начала. Правда, все втайне от мужа. Уж больно он жаден до денег был. Я до сих пор диву даюсь, как такая хорошая женщина, как тетка Марина, выбрала такого… — нахмурившись и прикусив губу, девушка старалась подобрать правильное слово, но, так и не найдя его, лишь безнадежно рукой махнула.

— И там ты встретилась с князем? — после нескольких минут молчания поинтересовалась Анастасия.

— Нет, не там, — отрицательно покачала головой Алена. — Когда мне исполнилось четырнадцать лет, хозяйка умерла. Умудрилась как-то заболеть летом и «сгорела» буквально за два дня. А самое страшное было, что муж ее не особо и горевал. Его больше расстраивало, что придется искать кого-то, чтобы за работниками следил. А это лишние расходы.

И девушка руками красноречиво развела — скупой!

— Меня вообще в зал подавальщицей отправил, хотя тетка Марина всегда против была. Слишком много балагуров хаживало к нам. А я совсем молоденькая, но уже, как часто мне говорили, красавицей слыла. Расцвела рано очень. Вот каждый и норовил облапать да к себе прижать. Много я тогда страху натерпелась, иногда с трудом отбивалась от них, — тяжело вздохнула девушка. — Так я промучилась два года, все чаще горюя и размышляя о том, что уходить мне надобно. И когда в очередной раз пристали ко мне, сбежала да на заднем дворе спряталась. Тогда и решила, что в ту же ночь сбегу, а то ведь житья не дадут. Хозяину это, наоборот, выгодно было. Я часто замечала, какие взгляды он на меня бросал.

— Неужели допускал князь Борислав такое? — удивилась Настя. — Почему позволял непотребству твориться?

— А ты думаешь, знал он об этом? — усмехнулась Алена. — Не обо всем ему докладывали. Да и кто будет такое на суд людской выставлять? Кому охота в остроге сидеть, а потом и на каменоломни отправиться? А меня и защитить некому было. Кто за сироту вступится?

— И тогда ты сбежала?

— Да, только далеко убежать не получилось. В ту же ночь ушла из таверны, прихватив с собой нехитрый скарб. Думала, в какой другой город податься. Только схватили меня, когда по ночным улицам шла. По голове знатно стукнули — враз сознание потеряла. Очнулась уже на какой-то телеге. Кроме меня там еще четверо было, двое парней и две девушки. Как мне объяснили, разбойники то были. Ловили всех, кто был неосторожен, а потом везли продавать.