Ольга Олие - Вторая жизнь [СИ]

Сама магия найдеров была довольно необычна. Для всплеска не требовались заклинания, просто надо было хорошенько сосредоточиться и понять, что именно ты хочешь, это значительно ускоряло процесс магического всплеска. Пока соперник плел нить заклятия, найдер уже мог несколько раз уничтожить своего врага. Потому и стали все существа, которые приходили в этот мир методично уничтожать этот сильный народ.

И только хитростью и сталью им это удалось. Найдеры были полностью истреблены. Хотя, говорят, что нескольким все же удалось скрыться, это был сам Владыка этого народа, он и его семья успела покинуть этот мир, причем, помог им в этом сам дух-защитник. Он не смог смотреть на то, как его любимцев истребляют. Но и помочь им ничем не мог. Единственное, что оставалось, только помочь сбежать из этого, больше не родного для найдеров, мира.

И вот уже несколько веков о них никто больше не слышал. Мифы про этих всесильных существ канули в Лету. И даже воспоминания стерлись. Поэтому, о них очень мало кто знает.

Слушая дракона, я не мог избавиться от мысли, что в его словах мелькает что-то знакомое. Но вот что, так и не понял. А потом наш разговор плавно перешел на то, чему за это время я уже успел научиться, и что мне еще предстоит.

Еще несколько раз окунувшись в воду, мы разбрелись по каютам. В сон клонило очень сильно. Как будто на мне пахали целый день. Странно как-то. И тут до меня дошло. Снова этот гад развлекается. Ну-ну, устрою я ему развлечение.

С огромным трудом отогнав от себя сон, поплелся на палубу, едва переставляя ноги. По пути зазывая и своих спутников. Они, такие же полусонные и малость не в себе, вышли узнать, зачем я их позвал. Только блондин был недоволен таким раскладом. А мне на его мнение было глубоко наплевать.

Попросив у команды зеркало, я поставил его на небольшой столик, после чего, глядя на блонда, который до сих пор так и не удосужился сказать нам свое имя, предложил:

— Хочешь, погадаю на суженного? — тот, странно дернувшись, сначала отрицательно мотнул головой, а потом, подумав, согласился.

Я подошел к парню, завязал тому глаза, сказал, что так надо, когда он попытался сопротивляться, при этом перед ним я поставил тарелку, предупредив, что необходимо сначала водить по ней, а потом по лицу. Пока его глаза были не завязаны, тарелка была чистая, а потом, когда он ничего уже не смог увидеть, я попросил тихонько поменять ее на смазанную копотью или золой. Мне принесли все, что я попросил. Тогда-то я и сказал духу начинать. Он, сперва с опаской, а потом все смелее, стал делать все, что я ему говорил.

Когда его лицо было полностью в саже, которую и предоставила команда, я снял с него повязку и подставил зеркало…Такого вопля я никогда не слышал. Все присутствующие даже шарахнулись в сторону, заложив уши. А потом раздался дружный хохот. Я же, наклонившись к уху этого типа, прошептал:

— Еще раз вздумаешь применить свою магию, я придумаю что-нибудь пооригинальней. Но разрыв сердца тебе будет обеспечен. Ясно? — вот тут ему ничего другого не оставалось, как, понурившись, согласиться. А мы, решив оставить духа размышлять над смыслом жизни, наконец-то с чистой совестью отправились отдыхать.

Теперь меня уже не одолевала такая навязчивая сонливость. Спать хотелось, но не так сильно, поэтому, улегшись на кровать, я задумался над той самой легендой, что рассказал дракон. В голове что-то крутилось, но пока сообразить, что именно, я не мог. Единственное, что вычленил мой уставший мозг, это крылатых существ. Ведь совсем недавно мне тоже снилось что-то такое. И хоть рассмотреть я ничего не мог, но очень хорошо чувствовал, что это как-то связано.

Постепенно меня забирал Морфей в свои объятия. И снова мне снился этот крылатый. Вот только на этот раз в его руке был меч, который я смог хорошо рассмотреть. Мне стало интересно, на кого он с мечом-то собрался идти. Но ответа, естественно, не получил.

Досмотреть сон мне не дали крики с палубы, где вся команда стояла на ушах. Быстро соскочив с кровати, бросился наверх. Там уже столпилась вся команда и мои спутники, выглядывая что-то или, как я понял, кого-то в воде. Подойдя к бортику, перегнулся и заметил юношу, совершенно обнаженного, который барахтался в воде. А ему бросали все, что под руку попадется, чтобы он не утонул. Голову пронзила мысль о неестественности происходящего, но я решил ее откинуть, не раздумывая, бросаясь в воду, чтобы помочь этому парню попасть к нам на корабль.

Вытаскивал я его с огромным трудом. Так как делать этого катастрофически не хотелось. Да что же это такое? Что со мной? Ответа на этот вопрос я не знал. Но продолжал помогать ему взобраться на палубу. В момент, когда он оказался на твердой поверхности, его глаза блеснули нехорошим огнем. Во мне завопило чувство опасности, но тут же, словно попав под какой-то барьер, сразу же утихло. Только тяжесть на душе все равно осталась. А вот такие перепады мне совершенно не понравились.

Но, тем не менее, оказавшись на палубе, юноша встал во всей своей красе, от чего у всех даже глаза заблестели от желания. А посмотреть там было на что: высокий, поджарый, с красивым телом, русые волосы, достигающие плеч, темно-зеленые глаза с красным отблеском где-то в глубине, прямой нос, тонкие губы, презрительно сжавшиеся от обозрения всех похотливых самцов, облизывающихся на его тушку. Парень нисколько не смущался своей наготы.

Напротив, создавалось ощущение, что он ее выставлял напоказ, готовый в любую минуту дать отпор тому, кто первый решит испытать удачу. Даат не выдержал накаляющейся атмосферы. Подойдя к спасенному, он накинул на него плащ, прикрывая наготу, что не очень понравилось этому типу. На его лице мелькнуло недовольство, которое он поторопился убрать, пока никто ничего не заметил. И только после этого начались расспросы.

— Кто ты? И как оказался в море? — начал Даат, пристально смотря на юношу. Но его, что оказалось странным, этот взгляд нисколько не смутил.

— На наш корабль напали, — начал он. — Кто это был, мы даже не увидели. Не успели ничего сообразить, как он стал разваливаться прямо на глазах. Многих сразу выбросило за борт, я и был из их числа. Уцепившись за обломок, старался отплыть подальше, чтобы меня не утянуло в воронку, вслед за кораблем, — склонив голову, закончил он.

Все стояли и молчали, переваривая услышанное. И тут до меня вдруг дошло, что смутило с самого начала, когда я только увидел его барахтающимся в воде.

— А почему ты там барахтался, а не стал сам подплывать ближе? — спросил я, вспомнив, что именно мне пришлось тащить его фактически на себе к судну.

— Так я плавать не умею, — заметил он, а я явственно учуял ложь в его словах. Да и нестыковка была слишком явная. На которую я и поспешил указать.