Ольга Олие - Неудачное попадание, а может... [СИ]

— Все готовы? Начнем! — скомандовал мужчина, и тут же предложил первым пойти на турник Филиппу. Вокруг раздались смешки. Непонятные для спецназовца реплики, которые тот проигнорировал.

Да, Филиппу было непривычно в новом теле, да и в себя он еще не пришел, только сила характера, закалка помогли справиться с эмоциями. Глянув на турник, на свои руки, ему только и оставалось тяжко вздохнуть, прекрасно понимая, что ему досталось. Не особо расчитывая на успех, Филипп плюнул на руки, потер их одну об другую, подпрыгнул и… смог подтянуться только четыре раза, скрипя зубами от злости.

Как оказалось, даже эта малость вызвала сдавленный вздох удивления не только у парней, наблюдающим за ним, но и у мужчины-офицера, который стоял с сосредоточенным лицом и, по-видимому, о чем-то напряженно думал.

Спрыгнув с турника, Филипп огляделся, потом отошел ото всех и стал осматриваться вокруг. Прикидывая в уме, как и когда ему начать тренировки над этим немощным телом.

— Фратир! Я к кому обращаюсь?! — раздался позади Филиппа окрик, за которым последовала жесткая хватка за плечо. Тот, кто окликнул, хотел развернуть юношу к себе. Филипп отреагировал мгновенно. Привычки даже в этом теле никуда не исчезли. Он перехватил руку мужчины, удерживающего его, вывернул, сделал подсечку под колено и… свалил того на землю.

— Я не знаю, к кому вы обращаетесь, — процедил Филипп, — но зовут меня Фил. То имя, которое вы пытаетесь мне присвоить, я впервые слышу. И да, не стоит делать резких движений, я на них неадекватно реагирую, привычка и специфика работы.

Вот тут все, кто стояли на площадке, превратились в столбы. Они явно не ожидали такого от инфантильного, немощного и манерного юноши, каким Фратир был еще совсем недавно. Сам же учитель, лежал на земле и снизу вверх разглядывал Филиппа.

Сюрпризы на этом не закончились. В военной Академии, где спецназовец и оказался, преподавали как точные науки, так и гуманитарные. Филипп с детства увлекался математикой, позже ему стали интересны и логика, и высшая математика, особенно теория вероятностей. Он мог применять свои знания, просчитывая различные ситуации. Потому, стоило группе оказаться на занятиях по этому предмету, как Филипп был просто поражен, насколько скудные знания здесь дают. А задания, которые получали ученики, были слишком простыми. Они навевали на Филиппа тоску, такие простые решения вызывали «деградацию мозга» — любимая фраза его напарника.

Он сидел, чертил что-то на листке, прикидывая свое, решая, составляя формулу. Филипп пытался прикинуть, сколько времени ему понадобится, чтобы обрести более-менее сносную форму. От этого занятия его оторвала преподаватель: дородная женщина с неприятным, колючим взглядом. Ее одежда, вся в рюшах, вызывала желание поотрывать их. Прическа «а ля я упала с сеновала» не могла не вызвать усмешку и желание подарить расческу. Видимо, с таким атрибутом дама совершенно не знакома. Она выхватила лист и прошипела:

— Фратир, ты чем занят? Я какое задание дала? А ты чем занимаешься? Сейчас же отправляйся к ректору…

— Да вот оно, ваше задание, — юноша придвинул к ней еще один лист. — Это задачки для детей, на пять минут времени.

— А это что? — женщина махала отобранным листом перед глазами парня. — Чем ты занят?

— Это теория вероятностей, — пожал плечами Филипп. — Мне надо кое-что рассчитать. Дайте я закончу. Калькуляторов тут нет, приходится считать в столбики, а это утомительно и требует концентрации.

Женщина от злости посинела, покраснела, позеленела. Что-то прошипела, но Филипп не разобрал ни единого слова. Переспрашивать не стал, боясь того, что эта дама просто взорвется, а его же потом обвинят в ее смерти. Оно ему надо?

— Раз ты такой грамотный, вот тебе персональное задание, — ехидно улыбаясь, преподаватель бросила на стол книгу, где были самые обычные задачи с уравнениями. Причем тоже из простых.

— Пожалуйста, — быстро начеркав уравнение, составив систему, быстро решив все, протянул лист Филипп. А у женщины аж щеки надулись, и глаза едва не выкатились из орбит. Она переводила взгляд с листка на Филиппа и обратно. В какой-то момент ее брови сдвинулись, она размашистым шагом направилась к своему столу, быстро достала оттуда еще одну книгу и со злорадной усмешкой вернулась к Филиппу. Открыв в самом конце, она снова ткнула указкой в одно из заданий. Юноша посмотрел, прикинул что-то, а потом решил отомстить вредной тетке, которая явно пыталась посадить парня в лужу. Он решил это задание при помощи интеграла, чем ввел в ступор женщину.

— Это что такое? — та взвизгнула. Филипп тут же начал объяснять ей принцип решения. Еще не дойдя до конца, почувствовал, что воздух в классе, можно сказать, наэлектризовался. Никто почти не дышал. Только тетка пыхтела как паровоз. У нее едва пар из ушей не пошел. Сдерживаться больше не получилось. Она схватила юношу за руку — хватка у нее оказалась железной — и все-таки потащила к ректору.

Филипп не сопротивлялся, молча следуя за преподавательницей. Как только они достигли святая святых ректора, женщина сразу преобразилась. Она словно стала ниже ростом, на лице появилась подобострастная улыбка, которая вызвала у Филиппа неприятие, глаза дамы игриво заблестели. Филипп скривился. Оказывается, и этот черствый сухарь способен на проявление теплых чувств. Он пораженно приподнял бровь, с интересом ожидая встречи с ректором. Что же там за человек, в которого влюблена, как кошка, эта мегера? Она несмело постучала. Потом осторожно приоткрыла дверь, но внутрь не заглядывала. Только шепотом поинтересовалась:

— Господин Сеар, к вам можно?

— Входите, — раздалось изнутри. От этого голоса у Филиппа волосы зашевелились. Табун мурашек побежал по рукам, ногам и спине. Тихий, вкрадчивый, немного шипящий, — он, казалось, впитывался во внутренности, разъедая изнутри.

Женщина, не отпуская руки ученика, просочилась в кабинет и застыла с ним на пороге. Ее страх сначала передался и Филиппу. Но когда он увидел ректора, усмехнулся и расслабился, поначалу решив, что его разыгрывают. Все дело было в том, что за столом сидел парень лет восемнадцати на вид и субтильного телосложения, он производил впечатление хрупкости и уязвимости. Только взгляд ректора был холоден, неприступен и пронизывал насквозь, словно рентген.

— Господин Сеар, вот он… — заблеяла преподовательница, но ректор взмахом руки перебил ее, заставив замолчать:

— Я уже все знаю, вы свободны, я сам побеседую с адептом.

Женщина кивнула, облегченно выдохнула и поспешила исчезнуть. Филипп подошел к креслу, стоящему напротив стола, без приглашения и по-хозяйски сел в него, и только тогда уставился в глаза ректора. Спецназовец попытался представить тетку и молодого человека, что сидел перед ним, как пару, но данная картинка только вызывала смех, не желая складываться в общий рисунок.