Иван Магазинников - Атаман

Зато сразу заметил, чем именно здесь занимается резчик: вся мастерская была заставлена диковинными резными фигурами в виде голова драконов, морских змеев, прекрасных сирен и прочей экзотики. И даже десяток деревянных рук и ног, лежащих на многочисленных полках, не портил общей картины.

– Думаю, он именно тот, кто нам нужен, – довольно отозвался атаман, оценив изделия.

Нет, в нем не развилось чувство прекрасного – просто все они были помечены системой как «качественные», «редкие», и даже парочка «уникальных» нашлась. Пусть поделки мастера и были небольшого уровня, но характеристики у них явно выше среднего.

– Хэй, Однорукий, дружище! Неужели решился заменить свою кривую зубочистку на нормальную руку? – раздался голос из глубины мастерской, где царил полумрак.

– То ли мы с тобой давно не виделись, то ли с памятью у тебя совсем худо стало, старый ты пройдоха, – не остался в долгу разбойник, – Я нынче зовусь Правой Рукой и хожу в помощниках у лучшего атамана, которого когда-либо знали Леса Гоблинов!

– Если ты думаешь, что после этих слов я тебе скину в цене, то можешь даже не надеяться.

Из полумрака выступила кряжистая фигура… гнома!

Джуз (НИП). Гном, резчик 17-го уровня.

– Да сдались мне твои деревяшки. Мне с крюком даже удобнее, – скривился Правая Рука, здороваясь с мастером.

– Значит, клиента привел?

Гном надвинул на глаз линзу и, прищурившись, начал изучать Шардона.

– Хм, даже и не пойму… левая нога? Нет-нет – левая рука, точно! Хорошая работа, сразу и не скажешь, что деревянная. Кто резал? – подал, наконец, он голос.

– У меня нет искусственных конечностей, – отозвался атаман.

– Будет! Самая лучшая – уж в этом не сомневайся, я свое дело знаю.

– Мне не нужны протезы.

– Хм… Решил в пираты податься, и хочешь заказать гальюнную скульптуру на свою посудину?

– Нет. Я хочу, чтобы ты что-нибудь сделал вот с этим…

И атаман достал говорящее полено.

– Пр-ривет? – неуверенно пробормотало оно.

Резчик отшатнулся, выпучив глаза:

– Проклятое дерево?

– В характеристиках ничего об этом не сказано. Возьмешься?

– Могу на лучины расщепить – самое лучшее применение для этой дряни!

– Нет, меня такой вариант не устраивает. Что ты можешь из него вырезать?

– Да хоть ложку, хоть свистульку.

– А посложнее?

– Да ты оглянись, атаман. Вокруг образцы моих трудов. Могу руку выточить, могу бабу волосатую да с большими… глазами…

– Мне нужно, чтобы дерево не потерло свои свойства.

– Какие такие свойства? Не вижу ничего…

Мастер покрутил деревяшку в руках, постучал по ней и даже понюхал.

– Обычное дерево.

– Говорящее.

– Обычное говорящее дерево, – не стал спорить резчик, – Ни бонусов, ни свойств особых.

– А еще оно умеет летать.

– Хм, – Джуз нахмурился и задумчиво почесал резцом шею, – Может, птицу-попугая из него вырезать? Авось, сумеет летать и песни петь.

– Авось?

– Ну, работа тонкая, да и много материала под нож пойдет – кто его знает, как это на результате скажется? Может, отрежу ему то, чем оно там разговаривает или летает.

– А если начать с минимальных изменений?

– Например?

– Вырежи на нем пару глаз.

– Не смей тр-рогать меня этой остр-рой штукой! – заверещало полено, когда резец гнома быстрым росчерком наметил на нем места под будущие глаза.

– А еще вырежи ему рот. Небольшой.

– У-у-у! Пр-р-рокляну! – продолжала стращать деревяшка жутким голосом.

– …и затычку для него. Что-то вроде бутылочной пробки, – закончил Шардон, – Сколько с меня за работу?

– Возьму всего две сотни. Результат неизвестен, да и мне самому интересно с таким необычным материалом поработать.

– Мне нужно срочно.

– Тогда давай триста золотых, и через минут двадцать будет готово – работы тут немного.

Атаман расплатился с резчиком и за отведенные ему полчаса как раз успел забрать Гриню от наставника алхимии и вернуться в мастерскую.

– А у меня все готово!

Джус встретил их на пороге, старательно размахивая поленом. Заметив среди гостей новенького, он прищурился, нацепил на нос увеличительное стекло и заулыбался.

– Кстати, если хотите, то у меня есть несколько деревянных глаз того же цвета, что и у вашего мальчонки.

Гриня после его слов испуганно вскрикнул и спрятался за спину Шардона.

– Не надо. У меня и свои гляделки все на месте.

– Так ведь с вашей профессией – это ненадолго. Чаще вашего брата ко мне за запчастями только моряки да пираты захаживают. И алхимики с низким показателем Ловкости и Удачи.

– Показывай лучше, что у тебя получилось, – перебил его атаман, – А то что-то полено молчит – уж не испортил ли ты его, мастер?

– Так сам же затычку просил. Ох как оно верещало, когда я резать начал! Задергалось, стружкой мне в глаза бросаться начало. Хорошо, что я его должным образом зафиксировал, хоть и не поверил, что обычная деревяшка летать умеет.

– Говорящая деревяшка.

– В общем, я ему сперва рот сделал и затычку для него – а не то совсем бы оглох. И откуда оно только слова такие знает, а? Срамота сплошная…

– А с глазами что?

– Да ты сам полюбуйся, как оно ими таращиться умеет. Веки я тоже на всякий случай сделал – на шарнирчиках из гвоздиков серебряных. Только за них с тебя еще две сотни сверху.

Шардон молча отсчитал деньги и взял полено.

То выпучило два небольших круглых глаза размером с пуговицу, внимательно его разглядывая. А когда атаман вытащил деревянную пробку, выполнявшую роль кляпа, деревяшка ехидно произнесла:

– Ну здр-р-равствуй, злой и стр-рашный Кар-рабас-Бар-рабас.

На обратном пути Шардон донимал полено расспросами, пытаясь выяснить, на что оно теперь способно. Как оказалось, на многое, кроме способности заткнуться, когда его просят, или помолчать хотя бы пять минут. Впрочем, тут на помощь приходила спасительная затычка.

Поначалу строптивая деревяшка не хотела идти на контакт, но демонстрация острейшего ножа и ярко пылающей лучины возымели должный эффект.

Полено отвечало на вопросы, могло запомнить и повторить, что ему говорят, видело примерно на сотню шагов и обладало углом зрения около 180 градусов. А вот с полетами были проблемы – оно скорее умело прыгать, совершая 3-метровые скачки на 1–2 метра, не более. Да и то, использование этого навыка очень быстро «съедало» запасы энергии необычного предмета.

Еще им можно было драться, но ущерб врагу от этой «дубинки» был, скорее, моральный, чем материальный – во время атак полено отчаянно ругалось, но урон наносило всего 3–5 единиц. Таким разве что двуногого кролика можно было запинать, или пьяную пчелу.

– Слышь, атаман, сигналки-то мои зацепил кто-то, – внезапно подал голос Правая Рука, когда они были уже у самого лагеря.