Вальтер Моэрс - Мастер ужасок [litres с оптимизированной обложкой]

Айспин толкнул дверь.

Запах, ударивший им в лицо, был таким едким и невыносимым, что у Эхо из глаз брызнули слезы. Он отвернулся, и его вырвало.

Айспин спокойно вошел в зал. В нем не было окон, а горело лишь несколько болевых свечей. Единственными предметами мебели здесь был длинный стол и два стула, которые стояли по торцам стола.

Облегчившись, Эхо решился, наконец, посмотреть на то, что было в комнате. Запах по-прежнему был неописуемый, но тошнота у Эхо прошла. Он вытер слезы на глазах и последовал за Айспином, но только до порога комнаты. Этого было достаточно, чтобы увидеть весь ужас.

Стол был завален яствами, а точнее тем, что от них осталось. Собственно говоря, сам стол был едва виден под грудами отвратительного месива из разложившегося мяса и рыбы, засохшего хлеба, сгнивших фруктов, покрытых плесенью овощей, тарелок, мисок, хрустальных бокалов, плошек для супа, ложек, ножей и вилок.

– Вот он! – воскликнул Айспин. – Праздничный стол для моей возлюбленной! – По выражению его лица невозможно было понять, что в действительности происходило у него внутри. Правило ли им безумие или рассудок.

Эхо видел объеденные кости и скелеты рыбы, огромный окорок, из которого выползали черви и который можно было узнать только по форме. Свиной череп с засушенной кожей и с покрытым голубой плесенью апельсином в пасти. Почти окаменевшие куры, превратившийся в изюм виноград, ракушки, рыбьи головы во всех стадиях разложения. Всюду ползали многочисленные насекомые и черви. Тучи плодовых мушек висели над этими причудливыми руинами кулинарного искусства, а из глазницы телячьего черепа за ними следил жирный паук. Крысы вгрызались в застаревшую головку сыра, а в куче костей мыши устроили себе гнездо. Эхо никогда не видел ничего более отвратительного. Он отвернулся, потому что не мог больше это выносить.

– Каждый раз, когда меня охватывала тоска по моей возлюбленной, я собирал праздничный стол из множества блюд, – сказал Айспин, – и оставлял их здесь. Ты можешь себе представить, как это подействовало на мой рассудок?

Эхо помчался назад. Мастер ужасок вышел из кошмарной комнаты, закрыл дверь и пошел за ним следом.

– Когда ты вчера рассказал мне эту историю, – кричал он ему вслед, – ты будто снял с меня многолетнее проклятие. Я как будто прозрел. Завтра я уберу всю эту страшную гниль.

Они уже довольно далеко ушли от кошмарной комнаты, и Эхо мог опять спокойно дышать.

– Я рад, что смог оказать тебе услугу, – с трудом переводя дыхание, сказал он. – Прежде всего потому, что теперь ты приведешь там все в порядок.

– В известной степени я теперь у тебя в долгу, – сказал Айспин. – Ты можешь просить у меня все, что ты хочешь.

– О, а что если теперь ты снимешь с меня заклятие и отпустишь меня?

– Ну, – ухмыльнулся Айспин, – давай не будем перебарщивать с благодарностью! Я имел в виду что-нибудь из еды. Что, если я приготовлю тебе мышиные пузыри?

Эхо вздохнул.

– Тебе надо как следует подкрепиться, – сказал мастер ужасок. – Мне кажется, ты в последнее время немного похудел.

Они вернулись в знакомую Эхо часть замка. Айспин приготовил обещанные мышиные пузыри, которые Эхо послушно съел, чтобы набить свой неожиданно опустевший желудок.

Когда он в этот вечер лежал в своей корзинке, у него в голове проносились разные мысли. Хотя события минувшего дня были отвратительны, неожиданны и сбили Эхо с толку, они дали ему повод к обоснованной надежде. Тайна кулинарного искусства Айспина была раскрыта. Мастер ужасок все-таки был способен на какие-либо чувства и даже на любовь. И его мрачное настроение изменилось. Да, он действовал теперь как нормальный, разумный и открытый человек. Той же ночью Эхо составил смелый план, для осуществления которого ему, правда, нужна была помощь – помощь последней ужаски Следвайи.

Эхо все еще испытывал неприятные ощущения, пробираясь ночью по Ужасковому переулку. И хотя он знал, что в старых сучковатых домах никто не живет, его не покидало чувство, будто за ним кто-то следит. Туман окутывал его, как живое существо, как гигантская змея из ватного пара, которая обвивала покинутые деревянные избушки. Он проворно добежал до дома Ицануэллы и, когда вошел на веранду, он мог бы поклясться, что она вздрогнула под его ногами, и дверь распахнулась, хотя он не издал ни единого звука.

Ужаска сидела за кухонным столом. Она быстро что-то запихнула себе в рот, и Эхо показалось, что это было что-то живое. Потом она поспешно это проглотила.

– Вот так сюрприз! Добрый вечер! – сказала она, давясь. – Ты воспользовался своим правом навестить меня даже быстрее, чем я предполагала. – Ицануэлла рыгнула.

– Добрый вечер, – ответил Эхо. – Я должен тщательно распределять оставшееся у меня время. Я не могу себе позволить откладывать что-то на потом.

– У тебя здорово получается вызывать у людей угрызения совести, малыш. После твоего последнего визита я не могу нормально спать.

– Извини, – сказал Эхо. – Не буду говорить обиняками – я еще раз хочу попросить тебя о помощи.

Ицануэлла смотрела в потолок.

– Я это предвидела, – вздохнула она.

– У меня возникла идея – мы должны объединить наши способности, – начал Эхо. – Я подумал…

– У меня нет способностей, – остановила его Ицануэлла. – О чем ты говоришь?

– Я не верю этому. Ты же должна что-то знать из ужасковедения. Ты ведь ходила в школу ужасок. У тебя процветающий бизнес.

– Ну да, и что?

– Если Айспин препятствует вам в проявлении ваших истинных способностей, значит, вы умеете что-то такое, чего он боится.

Ицануэлла снова вздохнула.

– Ты уже это как-то говорил. К чему ты клонишь?

– Я думаю, что алхимия не слишком отличается от ужаскизма. Если в твоих знаниях есть пробелы, то я предложу тебе все свои знания алхимии. Мы могли бы соединить твои и мои знания. И, может быть, вместе мы бы чего-нибудь достигли.

– А чего ты хочешь достичь?

Эхо замялся.

– Ну э… например, приготовить любовный напиток.

Ужаска резко вскочила.

– Любовный напиток?

– Ну, да… благодаря некоторым последним событиям я убежден теперь, что у Айспина не такое уж холодное сердце, как все думают. Он вполне может влюбиться. И я подумал, что любовный напиток…

– Одну минутку! – воскликнула Ицануела. – И в кого же он может влюбиться?

– Ну в меня, – сказал Эхо робко.

Ужаска опять опустилась на стул.

– Это и есть твой план?

– Если он в меня влюбится, то, может быть, он больше не захочет меня убивать.