Hioshidzuka - Вернуться в сказку

Гораций ворвался в кабинет Хоффмана, когда тот работал над очередным проектом. Граф возмущённо посмотрел на друга. Ну, сколько можно прибегать к нему вот так, посреди рабочего дня, когда осталось ещё столько работы, которую нужно доделать, да и так свободно, даже нисколько не побаиваясь его, как, нужно заметить, делали его подчинённые. И хоть Бейнот не был его подчинённым, его это не оправдывало. Ну правда! Даже Делюжан, прежде чем войти, спрашивал разрешение, а это чудо природы… Впрочем, это «чудо природы» графу приходилось терпеть всегда, начиная со своего первого дня в школе, когда, впрочем, он начал ходить в школу, а не только заниматься на дому, и заканчивая сегодняшним. И молодой военный был единственным человеком, который знал настоящее имя Хоффмана. Точнее, единственным, кто знал его оба имени…

— Георг! Представляешь, сегодня…

Договорить молодому человеку не дали. Георг Хоффман так посмотрел на него, что пропала вся охота говорить. Графу даже стыдно стало за это. Впрочем, у графа было ещё столько работы… Столько работы! Георг вскочил: он ничего не успевал. На часах было уже семь часов вечера, а он почти ничего не успел! Не завтра же ему доделывать это всё! В конце концов, завтра у графа будет куча новых дел, ещё более неотложных и, пожалуй, непростых.

— Ну, Георг! Да отвлекись ты от своих бумажек, наконец! Тебя что, жаба душит? Подумаешь, не прочитаешь один листочек! Тебе же ничего за это не будет! Лучше сходи, воздухом подыши… Погода сегодня хорошая… Помнишь, мы с тобой, когда маленькие были, по деревьям лазали… Ну… Когда тебя отец не забирал.

Хоффман усмехнулся. Конечно, он помнил. Не раз он обдирал коленки, так развлекаясь с Бейнотом. Не раз он вместе с ним прогуливал занятия. И не раз их ловили. Но сейчас ему некогда. Но если этого порой не понимал даже Делюжан, который, по идее, был его начальником, но вместо того, чтобы делать свою работу, сваливал её на подчинённых и сбегал в бордель, чтобы поразвлечься с очередной шлюхой. Георга передёрнуло. Слова «шлюха» и «бордель» всегда ассоциировались для него со словом «зараза», и то, что первый министр шлялся по подобным заведениям, было не слишком-то приятно. Да и куда проще было подмигнуть какой-нибудь из тех леди, что часто присутствовали на балах… Но если не понимал даже Делюжан, Бейнот не поймёт тем более. Даже несмотря на то, что он лучший друг. Именно из-за этого и не поймёт.

— Георг! Всё! Пошли уже!

Граф зло посмотрел на него, но из-за стола не встал. Тогда Горацию пришло в голову, что из тех бумажек, что лежат на столе у графа, должны получиться очень симпатичные кораблики и самолётики, за что военный и получил по рукам.

— Ай! Больно же! Георг! Ты мне друг или нет?!

Хоффман тяжело вздохнул. Ну, как же это надоедало… Вот так было каждый раз! Сначала все дружно сваливали на него всю работу, а потом все так же дружно кричали ему, что ему нужно развеяться и отдохнуть. И Георг Хоффман с удовольствием отдохнул бы от этих документов, если бы все они не представляли огромной важности.

— Этими документами больше некому заниматься. Гораций, я тебя по-хорошему прошу, оставь меня в покое на несколько… — Георг оглядел стол, пытаясь понять, сколько работы ему ещё предстоит сделать, — часов или дней… Слушай, у тебя же есть ключи от моего дома? — дождавшись утвердительного кивка, мужчина продолжил: — Так вот, сходи к Юте и скажи, что я до завтрашнего вечера вряд ли появлюсь. И заставь её поесть. Служанки говорили, что она не хочет есть без меня.

Гораций кивнул, пожал плечами и вышел. Кому лучше него знать, что в такие моменты Хоффмана просто невозможно переспорить. Выйдя из кабинета, Бейнот тяжело вздохнул и поплёлся туда, куда его и попросили. Нужно было ещё накормить Юту. Всё-таки Георг вовсе не такой сухарь, каким пытается казаться! Вот и девочку взял к себе на воспитание…

Хоффман с облегчением вздыхает, когда его друг покидает кабинет. Тому пока не следует знать всего. Он слишком впечатлителен. И хоть Георг абсолютно уверен в том, что друг не предаст его, ему не хочется торопить события. Он едва ли сам понимает, почему сказал Алесии всё раньше, нежели Горацию. Она не была для него кем-то, кого он бы боялся потерять. Она была тем человеком, к которому Георг всегда относился с привязанностью, но привязанность эта была больше связана с привычкой, нежели с какими-то чувствами.

Мужчина встаёт и подходит к окну. Погода сегодня была просто ужасная. Солнце пекло, на небе ни облачка… Хоффман ненавидел такие дни. Обычно именно в такое время его голова болела больше всего. Голова будто бы разрывалась, думать о чём-либо, кроме этого, мужчина сейчас не мог. Виски пронзало раскалённым металлическим жезлом. Георг с ужасом начинал думать о том, что, наверное, его сестра так же мучилась перед самой её смертью. Он всё ещё не мог себе простить, что его не было рядом. Кто знает, может, всё было бы по-другому?