Hioshidzuka - Вернуться в сказку

А через восемнадцать лет после рождения принцессы Кассандры все планы ведьмы обратились в прах. Мир мог быть разрушен. А тогда ни королевства, ни даже своих любимых библиотеки и лаборатории ведьме было не видать. Даже ребёнок, которого она родила всего месяц назад, мог погибнуть.

От кого был ребёнок? Ведьма сама плохо помнила. Этого человека она убила ещё во время своего первого месяца беременности. Кажется. Вероятнее всего… Кого она, впрочем, не убила?! Пожалуй, только тех людей, которых она, собственно, уже давно хотела уничтожить. Интересно, а где был отец Седрика? Ведьма помнила только неимоверно ужасное настроение во время беременности — и всё.

Вот тогда-то и возникла у Джулии идея попросить о помощи своего младшего брата, Теодора. В тот день, двадцатого мая, ведьма ожидала его в своём поместье, которое вовсе не казалось ей, как когда-то, большим. И вот на лестнице уже слышались такие долгожданные шаги.

— Что тебе нужно, сестрёнка? В первый раз ты меня сама видеть хочешь! — усмехается молодой черноволосый мужчина, буквально влетая в комнату.

Ведьма отрывается от чтения и смотрит на молодого парня, выряженного в до невозможности смешной из-за своей роскоши чёрный камзол, расшитый жемчугом и серебром. Теодор стоит, гордо задрав голову, и от этого кажется ещё более нелепым и смешным.

— Тс-с! Ребёнка мне разбудишь! — сердится на него ведьма и тут же замолкает, вспоминая, что Теодор сейчас — самая важная часть её плана. — Я просто недавно узнала, что тебе не слишком нравится наша власть, а…

Теодор раздражённо смотрит на неё. Да… А когда они в последний раз смотрели друг на друга не раздражённо? Кажется, когда Тео было лет семь. Какой же он тогда был милашка! И роскошные камзолы ему тогда ещё шли. Не то что сейчас. В свои двадцать три года он выглядел в них нелепо. И смешно. И, кажется, не осознавал этого.

— Кому она нравиться может?! Мирок-то на грани разрушения! — перебивает ведьму Теодор.

Джулия бросает на него красноречивый взгляд, и тот замолкает, решив пока не спорить с сестрой, которая, всё-таки, была старше его на целых двадцать лет и, следовательно, знала куда больше вещей, которые могли заставить заткнуться кого угодно. И она, разумеется, не избегнет к ним прибегнуть, если её «любимый» младший братец не соизволит вовремя замолчать.

— Заткнись! — строго произносит герцогиня. — Итак, мне это тоже не нравится… А как ты знаешь, помочь нашему миру может моя милая племяшка, Кассандра… На сколько лет она тебя младше, Тео?

Теодор театрально вздыхает. Джулия всегда умела драматизировать. Как и Генрих. Он вот все нервы уже истрепал с этой «неправильностью», которой отличались так называемые отношения между Теодором и принцессой Кассандрой. Если и Джулия сейчас начнёт об этом говорить… Нет. Джулия не начнёт. Это не в её стиле. Она скорее промолчит, многозначительно ухмыльнётся, после чего придётся думать, одобряет она это или не одобряет.

— На пять, вроде… — подумав, отвечает Теодор. — Эй! Не смей меня называть Тео!

Джулия привычно усмехается. Предсказуемо. Слишком предсказуемо для неё. Она всегда усмехается, когда он начинает кипятиться и раздражаться. Это стало уже почти традицией для их разговоров.

— Ничего страшного, жить сможешь… Так, ты не против будешь соблазнить её и утащить на Землю, а? — Джулия натянуто улыбнулась.

Натянутая улыбка ей совсем не к лицу. Слишком неестественно она начинает выглядеть. Теодору думается, что лучше бы уж она совсем не улыбалась, главное, чтобы не улыбалась так.

Теодору кажется, что из него в одну секунду вышибли весь воздух. Ну, не может же всё быть так. Ну не может же! Неужели Джулия всё давно знает? Хотя… Да, всезнание — в её стиле.

— Что?! — вскрикивает он удивлённо.

Нет, он совсем не ожидал такого поворота событий. Хотя, с его-то сестрицей следовало ожидать всего. И в каком угодно масштабе.

— Так и знала, что ты не будешь против! Спасибо тебе, милый мой Тео! Вот! Ознакомься с моим планом! — колдунья, вручив тёмному магу небольшой сплошь исписанный корявым почерком листочек, решила выбежать из комнаты, взяв своего маленького сына на руки.

Теодор, прочитав план своей старшей сестрицы по захвату власти в королевстве, ухмыльнулся. Да, пожалуй, в семье Траонт были весьма схожие нравы. Впрочем, планы на принцессу Кассандру у молодого чародея были вовсе другие.

Королевство, называемое Орандором, было весьма большим королевством в Осмальлерде. Оно располагалось на тридцати двух островах, три из которых были весьма большими. Столица королевства находилась на берегах озера Сердце Королевы и называлась Розфарнелли, что в переводе с какого-то древнего языка означало «величие». Впрочем, великим королевство давно уже перестало быть. Лет так… Сколько там правил король Генрих? Вот примерно столько. Или даже больше. Столица находилась на самом большом из островов, именуемым Земли Аниндара. Седрик не так уж часто здесь бывал. Его мать владела довольно большим поместьем в Мэрифэйлии — втором по величине острове в королевстве Орандор. По правде говоря, в Мэрифэйлии всё было лучше, чем в Землях Аниндара. Воздух там был свежее и чище, вероятно, по той причине, что крупных промышленных комплексов там не было, люди вежливее и здоровее, цветов больше, и все они были ярче. Там не было всей той суеты, которая присутствовала в остальном королевстве. Так же можно было никогда не заботиться о том, что могло бы произойти — жизнь была спокойно и размеренной. Именно в материнской библиотеке он проводил время, будучи ещё ребёнком. В тихом, уединённом месте, где всегда можно было расслабиться и не думать о будущем.

В Академии магов, где юноша учился довольно долго и довольно успешно, жизнь протекала несколько по-другому. Во-первых, было очень много детей, которые суетились, бегали, толкались, спорили. Во-вторых, учителя не могли уделять много времени каждому, следовательно, и материала он проходил намного меньше, чем мог бы пройти дома, рядом с матерью, готовой всегда поддержать его и нанять, в случае неудач, новых гувернёров и гувернанток. А, в-третьих, Седрику почти ни с кем не удалось подружиться. Кроме одной рыжей девочки по имени Хельга, у которой был очень вредный брат. Учителя мальчика замечали редко по сравнению с тем, как замечали его дома — хотя, вероятно, довольно часто для того, как обычно замечали детей учителя в Академии — и от этого становилось грустно. Мальчику всегда хотелось снова оказаться в Мэрифэйлии, рядом с любимой матерью и… почти любимым дядей. Там всё было родным, привычным. Там его всегда ждали, он мог прийти в любой момент и не испытывать смущения или неудобства.