Майкл Суэнвик - Хроники железных драконов [сборник, litres]

— Мои книги…

— Я уже вернул их. Одно из преимуществ остановленного времени в том, что появляется возможность спокойно доделать недоделанные дела.

— А как же Эсме?

— Ничего, перебьется.

Вилл следовал за Натом, не задавая ему вполне естественных вопросов, а отвечая на них самостоятельно. Откуда Нат узнал про остановку времени? У Ната множество связей. Видимо, у него был «крот» в Мэральности или даже во Дворце Листьев. Где он взял скафандры? Из того же источника. Что он планирует теперь? Вряд ли что-нибудь определенное. Нат всегда предпочитал думать на ходу.

Город был беззвучен и прекрасен.

Стайка голубей, взлетавших с тротуара, образовала в воздухе нечто вроде лестницы. Нат взял одну из птиц, осторожно сложил ей крылья и засунул ее в карман случившегося рядом боггарта. Цепочкой бриллиантов повисли под выхлопом кондиционера сверкающие капельки воды. Нат собрал их штука за штукой, смял в единый водяной шарик размером с детский кулачок и засунул полицейскому под шлем. Выхватив из воздуха какую-то мошку он затолкал ее в ноздрю людоеда.

— Прямо как ребенок, — заметил Вилл.

— Знаю, знаю. Только что же мне делать? Как полноправный мастер Праведной и Почетной Гильдии Жуликов, Мошенников и Плутов, я несу определенные обязательства.

— Слушай, скажи мне одну вещь. Эта твоя гильдия — ты не являешься, случаем, ее основателем и единственным членом?

— Ну как же хорошо ты меня знаешь! — Рядом застыл богато одетый каменный тролль; Нат вытащил у него из кармана бумажник, задрал какой-то хулдре юбку и, весело фыркнув, засунул ей в чулок сотенную купюру. — Пусть поломает голову.

Затем он прошелся по улице, засовывая деньги в исподнее каждой сильфиды и гурии, попадавшейся на глаза. Когда бумажник опустел, он откинул его в сторону, и тот завис над мусорным баком, словно кожаная чайка.

— Слушай, — загорелся Вилл, — а ведь это же для нас прекрасная возможность. Чем растрачивать ее попусту, нам бы следовало выходить сейчас из банков с мешками золота. Ну, если хочешь, на благотворительность, но хоть сколько-то и для себя.

К его полному удивлению, Нат рассмеялся:

— Это не то, что делает настоящий мошенник. Не в его это духе. — Он понизил голос, словно сообщая что-то по секрету. — Нам нужно совсем не это.

— Так, значит, у нас есть какая-то цель.

— Абсолютно верно. Мы как взбивалка, взбивающая мир, без нас бы он застоялся и прокис. Каждая жизнь, которой мы сегодня коснулись, стала богаче и страннее.

— А вот этот кент, чьим бумажником ты распорядился, уж он-то точно не стал богаче.

— Думаешь? Нет, бесконечно богаче! Он застрял в колее и даже сам того не замечал. Он жил, засунув голову в этот несчастный бумажник, и был абсолютно слеп к чудесам мира. Сперва он будет убиваться по пропавшим деньгам, но уже вечером начнет размышлять, каким же он был идиотом, а утром будет наново переосмысливать жизнь.

— А эти юные особы?

— Когда девица находит у себя в трусах неизвестно откуда взявшуюся сотню, это для нее тревожный сигнал, и реакция ее очевидна — твердое волевое решение, что с этой разгульной жизнью надо кончать.

— А если она вполне добронравна? Если она не ведет никакой такой разгульной жизни?

— Тогда она может ее начать! — (Мимо прорычала полицейская машина, мучительно пробиравшаяся сквозь частокол застывшего уличного движения.) — Не мне увеличивать или уменьшать в нашем мире суммарное количество добродетели или порока — я могу лишь тормошить его, чтобы не залежался. Чтобы все мы не сдохли от тоскливой предсказуемости.

Город, до того молчавший, начинал шевелиться. Где-то выли сирены. Проскакал галопом улан в биозащитном скафандре. Но все это были лишь малые отклонения от всеобщего мертвого покоя.

— Почти дошли, — весело сообщил Нат.

На их пути строем стояли чучела с облитыми бензином и подожженными головами, оранжевые языки пламени светились, но сохраняли полную неподвижность. Приподняв желтую полицейскую ленточку, тянувшуюся от чучела к чучелу, Нат поднырнул под нее сам и пропустил Вилла. Затем они свернули за угол.

— Да это же наша улица! — обрадовался Вилл. — А это наш дом!

— Делай что-нибудь, — прорычал Нат. — Веди себя так, словно ты один из них.

Здесь были сотни спасателей, полицейских и политических функционеров, и все они увлеченно соревновались за главенство в ситуации, когда настоящей осмысленной работы было разве что на десятую их часть. Нат с Виллом пробирались между автомобилями с символикой дюжины военных и полувоенных организаций и отчаянно мигающими мигалками. На мостовой змеились пожарные шланги. За всем происходящим мрачно наблюдали спецназовцы в увешанных амулетами шинелях. Рядом с домом стояли цепочкой эльфийские маги, настолько дряхлые, что их еще столетия назад полагалось бы объявить юридически мертвыми. Это они своими воздетыми жезлами поддерживали общегородской стасис. Из дома и обратно циркулировали полицейские; в коробках, которые они таскали, могло уместиться не только все хозяйство Ната, Эсме и Вилла, но и вещи доброй половины их соседей.

— Похоже, они тут заканчивают, — заметил Нат. Он наклонился, так что их шлемы почти что соприкасались, и сопровождал разговор короткими резкими жестами, словно отдавая какие-то указания. — Все это, собственно, небольшая вылазка в стан противника, чтобы посмотреть заглотил ли он наживку. Так что молчи как рыба, о'кей? Говори, только если к тебе обратятся.

— У тебя что, совсем крыша съехала? Это же полный бред. Во что ты меня втянул?

— Успокойся, все происходит строго по графику. Этого следовало ожидать. Возвращение царя — дело серьезное. Весь этот шухер был легкопредсказуем. — Нат говорил в своей всегдашней уверенной манере. — Идет большая игра, мальчик. Это как Эзопова крапива. Подойди к ней с опаской, возьми ее осторожно, и она обожжет как огонь. Но схвати ее смело, по-мужски, и она будет нежной как шелк. А еще не забывай, что никто из них не знает, как мы с тобой выглядим.

У Вилла были большие сомнения насчет такой крапивохватательной стратегии — понимать ее буквально или метафорически, — но он предпочел промолчать. Они влезли во все это слишком глубоко, чтобы заниматься софизмами.

— Они уже снимают с этого района охрану, — заметил Нат.

Аварийки начинали потихоньку отъезжать, полицейские тушили и снимали чучела. Оставались только главные участники операции, хотевшие видеть все до конца.

— Я никого здесь не знаю, — отметил Нат. — А ты, ты кого-нибудь знаешь?

— Вообще-то, да. Вот эта, с яркой помадой и в героической позе. — Вилл указал подбородком. — Это Зоря Вечерняя. Она занимает в политической полиции далеко не последнее место, во всяком случае, мне так кажется.