Майкл Суэнвик - Хроники железных драконов [сборник, litres]

— Наверное, мне это приснилось, — широко ухмыльнулся он.

— Лучше бы тебе не просыпаться, — отрезала двойняшка. — Может, она тебя и любит, но я-то уж точно нет.

— Так ты думаешь, она меня любит? — спросил Вилл, все еще продолжая ухмыляться.

— Если ее любовь столь же сильна, как мое нерасположение, то ты — наихудшее бедствие, свалившееся на нее за всю ее жизнь.

— Ты что, сбрендила?

— Позволь мне кое-что тебе объяснить. У этого нет никакого будущего. Единственное, что вас связывает, — это твой член, да и то весьма эпизодически. Ты молод и нахален и наивно считаешь, что этого вполне достаточно. У тебя нет ни образования, ни социального положения, позволяющего вращаться в тех же, что и она, кругах. Твой жизненный опыт, твои взгляды и ценности просто несовместимы с опытом и взглядами Алкионы. Тебе не понравятся ее друзья. Ей не понравятся твои. Ты без гроша за душой, а она богата, а значит, со временем ты станешь паразитировать на ее богатстве. И даже произношение у тебя не такое, как надо.

— Препятствия для того и существуют, чтобы их преодолевать.

— Любовь преодолевает все. Да, конечно же, — закатила глаза двойняшка. — Эти высокородные эльфийские сучки — ущербные плоды инбридинга, они весьма аристократичны, солипсичны, подвержены приступам социопатии и внезапной беспричинной мстительности, то кровожадны, то сентиментальны, порою склонны к инцесту и постоянно — к самоубийству, страстны по случайному капризу и безнадежно унылы по натуре, совершенно непредсказуемы… Я могу понять, что привлекает тебя в Алкионе. Но она-то, она-то что в тебе нашла?

— Я могу сделать ее счастливой.

— А с чего ты взял, что она хочет быть счастливой?

— Какая женщина станет обнажать свои груди перед незнакомцами, зная наверняка, что они ее захотят и будут бессильны в этом влечении? — спросил Вилл. — Какая женщина станет красть кольцо, которое она может позаимствовать, стоит ей только спросить? Какая женщина разденет своего воздыхателя догола и скинет его в залив Демонов, даже ни разу не попробовав? Будет страстно заниматься любовью, а затем бросит его на свою двойняшку, так ни слова и не сказав о своих чувствах? Нет, мне кажется, не та, которая ценит свою судьбу, а та, которая с нею борется.

— А что ты реально для нее сделал? Заставил ее прогулять работу, испортил ее отношения с начальником, сделал ее предметом офисных толков. Ты, — двойняшка ткнула его в грудь пальцем, ноготок которого оказался очень острым, — настоящий разрушитель карьеры, это-то ты понимаешь?

— Если присмотреться и немного подумать, — раздраженно заметил Вилл, — ты ничуть не похожа на Алкиону.

— Дурак! Я она и есть — во всем, что имеет значение. Я…

Закрытые было двери чулана с зеркалом резко распахнулись, и из них вылетел мантикор.

— Госпожа! — завопил он. — У нас чрезвычайная ситуация. Там… — Он на мгновение замолк. — А, приветик, Аноикла. Да и этот, укравший кольцо, тоже с тобой. Похоже, у нас тут свидание старых друзей.

— Фокус, тварь ты кошмарная! — накинулась на него двойняшка. — Что это ты там болтаешь о какой-то чрезвычайной ситуации?

— Похоже, там кто-то очень сильный и сплошь окутанный пламенем хочет ворваться в наш дворец. Хротгар пока что его удерживает, но с очень большим трудом.

— Наверное, это Пылающий Улан, — вмешался Вилл. — Боюсь, он ищет меня. — Он знал, что должен бы воспринять эту новость со значительно большей тревогой, знал, но не мог. Просто такой уж была его жизнь, и он уже к ней привык.

— Я вижу, что это известие не очень тебя огорчило, — холодно заметила Аноикла. — А ты-то куда намылился? — Последние слова были обращены к мантикору, который явно хотел улизнуть.

— Я хочу сообщить Флориану, что этот парень здесь, — потупился мантикор. — Это, ну, вроде как мой служебный долг.

— А вот мой долг, как это ни неприятно, состоит в том, чтобы обеспечивать этому парню полную безопасность, — ответила двойняшка. — А уж потом ты дашь Флориану самый подробный отчет.

— Э-э… пожалуй, я все-таки сделаю это сейчас.

— Ты действительно хочешь ввязаться в свару между братцем и мной? Думаешь, это будет разумно? Ты искренне веришь, что это легче сойдет тебе с рук по той единственной причине, что я не прототип, а всего лишь копия?!

В знак покорности мантикор положил голову на передние лапы и приподнял зад над полом.

— Нет, — пробормотал он, пряча глаза. — Я, в общем-то, так не считаю.

— Разумное создание. Niceums pussums . А теперь тащи сего господинчика наружу! Залезай к нему на спину, — повернулась она к Виллу.

Вилл подчинился, хотя не был уверен ни в разумности, ни в безопасности такого поступка.

— А как я свяжусь теперь с Алкионой?

— Я передам ей вот это. — Двойняшка наклонилась и вырвала из его макушки волос. — Теперь она, если захочет, сама тебя найдет.

— Но…

— Быстро!

Мантикор вскочил на ноги, через мгновение они были в коридоре, а еще через мгновение уже длинными стелющимися прыжками слетали по лестнице. Чудище взглянуло через плечо на Вилла и расплылось в широкой улыбке.

— Зуб даю, ты думал, что из-за этой клоунской маски я тебя не узнаю, — сказал он и улыбнулся еще шире. — Но я же помню твой запах. Тебе бы лучше отказаться от жареного — для здоровья вредно. — Расшвыривая лапами ковры, он обогнул угол. — Кстати сказать, спасибо за взятку. Она уже вся истрачена, и Флориан заставил меня обещать, что больше я от тебя брать не буду, но, пока деньги не кончились, было просто здорово.

— Берегись геенны огненной! — крикнул Вилл.

Они пролетели через кухню — повара изумленно вскидывали головы, а поварята вскакивали на столы, — перепрыгнули через жарящегося быка. Смазанным пятном мелькнул вестибюль, и они оказались на улице.

— Надеюсь, у тебя не было из-за меня слишком больших неприятностей, — сказал Вилл, отчаянно цепляясь за мантикорову гриву, а они уже взлетели на крышу едущего автобуса и тут же спрыгнули на тротуар на другой стороне улицы.

Полетела вверх тормашками тележка торговца хот-догами, брызнула по сторонам стайка крылатых школьниц, и они вылетели на Пятую авеню.

— Не-а. Он знал, нанимая меня, что́ получает.

Кошмарная поездка завершилась на Большом центральном вокзале. Толпы пассажиров осаждали скоростные подъемники верхнего и нижнего направлений, из чрева грузового лифта выезжали боевые колонны «мерседесов» и «БМВ». Вилл еще раньше решил, что лучше всего слезть здесь — в этом случае, когда мантикор отчитается перед Флорианом, он не даст тому ни малейшего намека, куда направился беглец.

— Ты уж прости меня за это беспокойство, — сказал Вилл, обретя наконец твердую почву под ногами. — А еще — извини за унижение, вынесенное тобою из-за меня. Я совсем не хотел, чтобы Алкионова двойняшка так с тобой обращалась, это же просто нехорошо.