Виктория Бурнашова - Адская работа [СИ]

— Ты готова лечь под нож, только чтобы меня не видеть? — он отложил вилку. — Это уже слишком.

Началось.

— Почему ты ставишь вопрос именно так? — я тоже отставила тарелку. — Я готова изменить себя, чтобы твои — мои враги больше не смогли повторить то, что они уже сделали! Ты вечно думаешь только о себе, эгоист.

Его жёсткий взгляд заставил меня пожалеть о сказанных словах. Он пришёл за мной. Хотя я ещё даже не знаю, что он отдал за мою свободу. С другой стороны, ему же тоже больно было…

Он встал. Я почему-то испугалась. Он так глянул на меня, что мне мгновенно стало стыдно. Молча, обошёл меня и ушёл в спальню. Вот и поговорили.

Весь день я провела перед телевизором. Ничего интересного не было, и я просто переключала каналы, пытаясь развлечь себя. А самое поганое было то, что я не могла лечь на спину. Она болела и саднила. Повязка не спасала. Поэтому мне приходилось лежать на боку или на животе. Зато к вечеру на меня напал зуд. Спина чесалась, и я просто с ума сходила от этого. В конце концов вскочила и, тихо ругаясь, пошла на поиски ножниц.

Сняв рубашку, попыталась как-то ослабить плотные бинты, чтобы осторожно срезать их, но мне это не удавалось.

Прошло минут двадцать, и я уже чуть ли не плача, пыталась руками порвать тугую повязку. Она закрывала грудь и половину живота, и я знала, что раны на спине глубокие, но всё — равно не оставляла попыток избавиться от тряпок и наконец-то почесаться!

— Позволь мне, — раздалось сзади.

Я тут же замерла. Чёрт, на мне кроме повязки и нижнего белья ничего нет! Блин!

— Нет — нет, я сама, — тут же забубнила я, силясь порвать тугие бинты. — Спасибо.

Но ножницы у меня всё же забрали. Я уже поняла, что он не уйдёт, пока не сделает то, что задумал.

Он осторожно прикоснулся к плечу и начал что-то развязывать. Видимо там завязки есть, а я-то думаю почему повязка не поддаётся. Несколько секунд и я смогла глубоко вздохнуть. Было легко, хоть зуд и усиливался.

— Алексэр? — позвала я его.

— Ммм?

— Раз уж ты там, то не мог бы мне спину почесать? — попросила я его. — Сама не дотянусь.

— Чесать нельзя, у тебя раны недавно затягиваться начали, поэтому придётся потерпеть, — пояснил он. — Но ванну принять нужно.

Я тут же скривилась.

— Только не говори, что ты чистюля, — сморщив нос, произнесла я. — Демон с пунктиком чистоты. Остановите планету, я сойду.

Повязку он решил снять и мне это не понравилось. Я голая. А он тут. Непорядок.

— Не надо острить, — сказал он. — Нужно смыть засохшую кровь, чтобы не было заражения. К тому же от мази эффекта будет больше, когда твои раны чистые.

О, как. Хотела закатить глаза, но повязка спала, и я быстро закрыла грудь руками. Специально же припёрся.

— Это мои раны и лечить их я буду сама, — хмурясь, отозвалась я. — Ты лучше персоналом займись.

Да, разозлилась теперь я. Обиделся, а теперь пришёл и начал играть в доброго доктора Айболита. Неа, не прокатит. Я такого отношения не забываю.

— В каком смысле? — не понял он, выбрасывая повязку в мусорное ведро.

— То есть ты действительно наивно полагаешь, что Кристабель самостоятельно преодолел твой купол? Бесшумно пролетел над охраной и остался незамеченным? — я обернулась, продолжая прикрываться. — Я была лучшего о тебе мнения.

Он подошёл ближе, но казалось ближе уже некуда. Я отступила и упёрлась копчиком в стол. Его жёсткий взгляд стал лучшим ковшом воды. Я мгновенно оценила свои слова и пожалела о сказанном. Боже, это не моё дело! Ненавижу.

— Пятнадцать демонов уже казнены, семь находятся в пыточных, а трое приговорены к пожизненному гниению в темнице, — его взгляд был холоден и жесток. — Тебя не должен беспокоить этот вопрос. Это уже не твоё дело.

Я была просто в шоке! Какой же он всё-таки…

— Что?! — взвизгнула я, отходя от него на расстояние. — Да как у тебя язык повернулся такое сказать?!! Меня избили до потери сознания, а не тебя! Ты сидел там и решал свои проблемы, а я отдувалась за тебя! Тебя! А ты даже не постарался со мной нормально поговорить и объяснить за что я отгребла, как какая-то дворовая собачонка! Ты последняя сволочь!

Он медленно втянул носом воздух, стараясь сдержаться. На скулах заиграли желваки, и я понимала, что он злиться. Лучше было бы просто уйти в другую комнату и смириться, но я не могла. Меня изуродовали, а он не может ничего толком рассказать! Кто он после этого?

— Если бы ты не строила из себя святую невинность и спала бы со мной в моей комнате, то ничего бы не произошло — это раз, — он приподнял бровь. — Кристабель проник через купол, благодаря твоему «открытию», которое называется серебро — это два. И третье — ты хотела сбежать. Если бы ты закричала, то охрана бы сразу забила тревогу и его остановили раньше, чем он смог бы расправить свои крылышки. Ещё есть претензии?

Вот оно как. Я поражённо смотрела на холодильник. В голове не было никаких мыслей, только чувство шока. Как он может? То есть виновата я. У меня даже слёзы на глаза навернулись.

— Пожалуйста, — слёзы покатились по щекам от бессилия. — Алексэр, отпусти меня. Я устала. Я умоляю тебя, отстань. Сделаю всё, что захочешь только отпусти меня.

От нахлынувших эмоций я не выдержала и упала на колени, начиная захлёбываться собственными рыданиями. Душа просто рвалась, а истерика накрыла меня своим большим и плотным куполом. Видимо плохо так было, поскольку я уже знала ответ.

Прислоняясь разгорячённым лицом к плитке, я чувствовала себя немного лучше, но видя ноги своего мужа, который даже не думал уходить, становилось хуже. Он видит. Видит меня в таком состоянии. Я просто ничтожество и ничего не могу сделать. Хочу вырваться отсюда. Хочется просто посидеть где-нибудь на лужайке с книжкой и послушать чужой смех и шелест листьев. Было бы неплохо.

— Успокоилась? — его голос был словно звоном в глухой тишине. Я слегка вздрогнула и поняла, что лежу на полу в позе зародыша и плачу не сколько от душевной боли, сколько от физической. От такой позы раны на спине растягиваются и начинают всё сильнее болеть.

— Оставь меня, — хрипло попросила я.

Становилось легче. Мне надо было поплакать. На душе словно птицы запели. Всё вернулось на круги своя и умирать хотелось с каждым мигом всё меньше.

— Маша, надо принять ванную и наложить новую повязку, — сказал он спокойно.

Ничего его не пробивает. Козёл мужеподобный.

— Уйди, я тебя видеть не хочу, — прикрывая глаза, тихо прошептала я. От плитки шёл холод, который помогал мне успокоиться и охладиться. Тут как-то легче. Вид снизу никогда не помешает.

— Ты можешь не смотреть на меня, — хмыкнул он.

Почувствовав его руки у себя на плечах, я тут же рванулась, но боль в спине напомнила мне, что выделываться в таком состоянии не стоит.