Марина Эльденберт - Звезды падают в небо

— Я считаю просьбу эссы Ладэ достойной рассмотрения и удовлетворения. Если, разумеется, у второй пострадавшей стороны нет возражений. — Рэйнар внимательно посмотрел на Мирис.

— Нет, местр Халлоран. — Голос у Мирис стал еще более слабым.

— В таком случае предлагаю уменьшить срок наказания ферна Гранхарсена…

— Нет! — вскрикнула я.

— Эсса Ладэ?

— Нет. — Подняться я уже при всем желании не смогла бы. — Я прошу о смягчении наказания для местрель Ярлис.

Рэйнар прищурился.

— Это ваше окончательное решение? После того, как мы вынесем вашу просьбу на рассмотрение, изменить ее суть будет уже нельзя.

Я попыталась открыть рот, но не смогла. В общем, тоже к счастью, потому что под взглядом Рэйнара поняла: все, что могла, я уже сделала.

Поэтому только кивнула.

— Эсса Хайм?

— У меня нет возражений.

— Вследствие обращения эссы Ладэ выношу на рассмотрение вопрос о смягчении наказания местрель Ярлис до пожизненной таэрран.

Мысленно я сжимала пальцы так, что ногти вонзались в ладони.

— Предлагаю каждому из вас высказаться в соответствии с протоколом. — Рэйнар коснулся планшета, и голограмма из потолочного проектора над подиумом высветила два решения, столбики которых пока застыли на минимуме.

Но после слов Председателя и движения планшетов правящих они начали меняться. Я смотрела на то, как растет столбик «против» быстрее, чем столбик «за», потом они сравнялись, а потом…

— Большинство проголосовали «за», — произнес Рэйнар. — Окончательное решение: ферн Гранхарсен — пять лет таэрран, местрель Ярлис — пожизненная таэрран. Приговор окончателен, апелляция невозможна, дело пересмотру не подлежит. В исполнение привести в течение суток.

Он обвел взглядом присутствующих и, глядя почему-то на меня, подытожил:

— Заседание объявляю закрытым. Вальцгарды, вольно.

Стоило прозвучать этим словам, как стул Гроу скрежетнул по полу. Он вышел за дверь быстрее, чем я успела вздохнуть, и я, с трудом вытолкнув себя наверх, бросилась за ним.

Орать его имя на весь коридор, особенно когда на каждом шагу вальцгарды — сомнительное удовольствие. Поэтому я просто быстро шла, надеясь, что вызванный им лифт застрянет, а еще лучше — вместе с ним, и пока его будут вытаскивать, я отойду и смогу говорить нормально. Потому что, несмотря на все оставшееся за спиной, меня трясло. Сейчас еще сильнее, чем когда я только думала об этом клятом заседании, когда на него собиралась или когда бежала по коридорам, чтобы успеть.

Лифт не застрял, застрял Гроу. В смысле стоял на площадке под перекрестными взглядами вальцгардов, устроившихся у противоположной стены, и, разумеется, с видом, что ему глубоко начхать.

— Это, по-твоему, нормально? — спросила я. Сама понимала, что не самое удачное начало разговора, но остановиться уже не могла. — Нормально, что я должна бежать за тобой?

— Нет, Танни, это совершенно точно ненормально. — Он смотрел на меня, но не так, как раньше. Что-то неуловимо изменилось, и от этого скребло в груди, у самого сердца.

Я не хочу с ним ссориться.

Да что там, я просто хочу поехать с ним домой.

— Джерман, — сказала я уже гораздо спокойнее. — Нам надо поговорить.

— Это самая идиотская фраза, ты в курсе?

— Не знаю, идиотская она или нет…

— Я просил тебя остаться дома, Танни.

Что?!

— Я не осталась. Я здесь. Что теперь?

— Это я вижу. — Он подался вперед, шагнул ко мне вплотную, и меня окатило знакомым пламенем. — Вижу, что совершенно ничего не меняется. Ты решаешь — и ты делаешь, невзирая на последствия.

— Какие последствия?! — очень тихо спросила я, понимая, что отодвинутая в сторону дрожь возвращается снова. — С Ильеррской я накосячила? О’кей. Но я же это исправила, по крайней мере, сделала все, чтобы ее вернули. Что не так сейчас?

— Все.

— Все? — спросила я еще тише. — Все?! То есть, по-твоему, Мелору лучше казнить?!

— При чем здесь Мелора? — холодно поинтересовался Гроу.

Так холодно, что у меня сейчас не осталось никаких сомнений в том, что он северных кровей, пусть даже спрятанных очень глубоко в генетической цепочке.

— При том, что…

— «При том, что». — Он меня передразнил. — Тебе не приходило в голову, что я знаю о мире иртханов чуточку больше, чем ты? И что если я говорю «не лезь», значит, лезть не надо?

Да. Круто.

— Сидеть и к ноге, — сказала я. — Это мы уже проходили.

— Но не усвоили.

— Ты сейчас серьезно? — спросила я, глядя ему в глаза. — Вот это все просто потому, что я тебя не послушалась и приехала?

— На тему послушалась, — теперь Гроу цедил слова. — Ты в курсе, почему в армии строгая субординация? Потому что главнокомандующий принимает решение, исходя из собственного опыта и ответственности и потому что от действий остальных зависит исход ситуации.

— Мы не в армии, — выдохнула я. — Мы в отношениях. Тебе не кажется, что это немного другое?

— Не кажется. За теми дверями ты сделала то, что должна была, и сделаешь снова. Когда это понадобится Халлорану или твоей сестре.

От такого заявления я утратила дар речи. А когда обрела, выдохнула ему в лицо:

— Моя сестра тут ни при чем!

— Ну да, именно поэтому она не предупредила о том, что ждет Ярлис.

— При чем тут Ярлис?! — Я сжала кулаки так, что ногти вонзились в ладони. Стараясь не думать о том, что Леона правда мне не сказала, и о том, чтобы самой сейчас не ляпнуть чего-нибудь лишнего. — Мы говорим о нас. О тебе и обо мне.

— Не уверен, что о нас стоит говорить.

Это было слишком больно. Наверное, было бы больнее, если он ударил бы меня, и то не факт.

— А в чем ты уверен? — спросила я, сжимая кулаки еще сильнее. — Джерман, не отворачивайся от меня, пожалуйста. Не сейчас. Не закрывайся, давай вернемся домой и поговорим. Мне сейчас очень нужна твоя поддержка…

— Тебе? — Он не повысил голос, но меня обожгло и перетряхнуло. — Тебе нужна поддержка, Танни? Ты ничего не перепутала?!

Что я там говорила про «больно»?

— Что ты от меня хочешь?! — выдохнула ему в лицо. — Ты не хотел, чтобы я защищала тебя, и я просила за Мелору. Твоя таэрран останется при тебе, что тебе еще от меня нужно?!

Гроу не изменился в лице. Разве что зрачок на миг дернулся, но едва уловимо.

— В настоящий момент — чтобы ты оставила меня в покое.

Развернувшись, он шарахнул по панели лифта с такой силой, что чудом не расколошматил в пыль. Не расколошматил: видимо, когда здание Совета проектировали, рассчитывали на что-то подобное. Он шагнул в лифт так стремительно, что не оставил мне ни малейшей возможности что-либо сказать. Я смотрела, как кабина отсчитывает уровни, пока отсчет не прекратился.

— Танни.

Голос Леоны заставил меня обернуться.

Сестра стояла рядом со мной: такая вся идеальная, такая первая леди, что прям вот тошно.