Павел Брыков - Зеница рока [СИ]

Наёмники, а скорее всего добровольные воители против язычества, прошли по Левобережью Дикого поля, застав местные народы врасплох. Сразились с лешими, лютичами — руянами, волхвами… Это могла сделать только армия, состоящая из сильных, опытных воинов, чувствующих себя в лесу и горах, как дома. Графиня из Семьи Сов наняла воинов с края света. Зачем? Кому может быть выгоден поход в Дикое поле? Только тому, кто недоволен установившимся после победы над чумой спокойствием. Тому, кто жаждет войны!

Махмуд — бег задумался: теперь куда? У сына только что был.

Гульнара? У неё целая свора охранников, Искандер — ата с огнепоклонниками…

О, да, там же Назар. Как вовремя! Неужели горец оплошает? Не должен, поклялся защищать Гульнару, как свою дочь, как родную…

Последний взгляд на Гулбахар.

Поймав летучую мышь, правитель прикрепил к лапке письмо для сааифидов — старики хорошие лекари и этой ночью они должны показать всё, на что способны…

Вот теперь всё — в пригород!

К сестрам Махмуд — бег добрался не так скоро как хотел. С домом сестер у шехир — эмини не было перехода, пегасы в этот поздний час заперты у Улейбулы в конюшне и взять их без спросу не может даже шехир — эмини. Остался старый друг — маленький летающий ковер.

Пролетая над Золотым Рогом Махмуд — бег пытался отгадать, почему убийцы для нападения на Гулбахар использовали асура? Но его дочь сразила демона. Как? С помощью каких заклинаний? Тоже загадка… Крысобои… Надо будет поблагодарить хранителей — сааифидов — хороших защитников растят…

Махмуд — бег горько усмехнулся. Поблагодарит, если доживет до утра. Псы веры готовят нападения десятилетиями, а карают мгновенно. Никогда ещё не было такого, чтобы их приговор не исполнялся. Если жертва выскользнула из ловушки, и её миновала кара Господня, — а всё что делают воины шейха Джебраила ибн Саббаха, происходит по воле Создателя мира, Владыки Земли и Времени — может обозначать только одно: приговор несправедлив и Аллах своей десницей отвел угрозу от невинно обвиненного.

Добравшись до нужного дома, Махмуд — бег перелетел дувал и встал посреди сада. Ильмира и Зухра ещё были повержены сладкими сновидениями — сестры сладко спали на тахте, укрывшись одеялами. Шехир — эмини тихо прошел в дом, и, прижимая руку к сердцу, чтобы оно не выпрыгнуло, вступил на мягкий ковер спальни средней дочери.

Здесь тоже было тихо. Ни один звук не доносился с улицы. Над кроватью от сквозняка колыхался балдахин — вот и всё движение.

— О, Аллах! — Махмуд — бег простонал и не удержался — ноги подвели мага — он сел на постель.

Его вторая дочь была жива! Она спала в постели, свернувшись клубком, подперев ладушкой щеку, но на соседней подушке лежал засушенный стебель растения с семиконечными листьями!

Всё ясно — это конец. Все рассчитано, подготовлено. Сначала старший ребенок в семье, потом средний. Убивать не ведающую магии Чолпан — Мульк не стали, в этом нет надобности — главное отвлечь отца и потянуть время! Выходит, Махмуд — бег должен сейчас отправиться к младшей Гульнаре… Скорее всего, мертвой Гульнаре… Сиратинцы, сохраняя жизнь Чолпан — Мульк, как бы говорили: тот, на кого упал гнев Господень, должен перед смертью своей до конца испить чашу отчаяния.

Махмуд — бег упал, зажал зубами кулак и тихо завыл от бессилия. Шехир — эмини знал, что ему скоро предстоит увидеть смерть Гульнары, Шад — Мульк и Анвара…

И ничего уже с этим нельзя поделать…

Потом, после кончины родных у шехир — эмини не будет сил противостоять палачам. С ним тогда сможет справиться и ученик медресе. Таков план… Хороший у сиратинцев план. И, правда, а зачем ему теперь жить? Зачем бороться, когда поругано, истоптано в пыль самое святое, самое для него дорогое: вера в правду, будущее, честь и благодарность. Когда предают те, кого считал близким… другом… и никто не поможет…

Были у него на крайний случай четки, но сам отдал, как будто своё счастье вручил другому, и даже не родственнику, а чужому… Неоткуда ждать помощи… Теперь остается довести задуманный сиратинцами план до конца. Читал Махмуд — бег творения древних греков, но и думать не мог, что, когда — нибудь станет героем истинной трагедии…

Что дальше там по сюжету? Теперь надо встать, и отправиться в гостевую башню, чтобы поклониться телу девочки, которой никогда не стать принцессой Индии… А потом…

Даже не хочется думать, что может быть потом!

Мрак, опустившийся было на разум шехир — эмини, вдруг отступил под натиском вопросов. Кто? Нет, не важно… Как? Как сиратинцы доберутся до Шад — Мульк и Анвара? Он же крепко запечатал спальню, и никто кроме него не сможет пройти через покрывала сепаров! Не убьет же он их сам! Это было бы слишком! И хотя горе уже разорвало его душу, но не поразило разум! Махмуд — бег чувствовал, что ещё рано соскальзывать в безумие. Он сын достойного отца, опытный воин, могущественный маг ещё может побороться с судьбой. Он ещё в силах бросить вызов безжалостному приговору. Пока есть надежда, пока перед его глазами не лежат растерзанные тела всех родных, он должен попытаться дать бой бессердечным убийцам! Должен пройти этот путь до конца…

И снова вопрос…

Как? Как они доберутся до матери Шад — Мульк и младенца Анвара? Сиратинцы ведь знали о его осмотрительности, осторожности…

Каким способом они могут добраться до его наследника???

И вдруг Махмуд — бег умер. Нет, он жил, его зубы продолжали до крови, до костей сжимать кулак, его зрачки расширились, и дыхание сперло, кровь молотом стучала в голове, руки, ноги судорожно подрагивали, но… он умер.

Шад — Мульк с младенцем были не одни. Он же сам попросил Фаруха присмотреть за женой! Махмуд — бег понял извращенный замысел врагов, и осознал, что всё потеряно. Он проиграл. Кто мог подумать, что звездочет, боевой товарищ, могущественный волшебник и, в конце концов, — друг, которому доверял больше чем себе и называл братом… окажется изменником?

На такое предательство могут пойти только проклятые фанатики веры.

Над блистательным Истамбулом умирала ночь. Ещё мерцали звезды, луна серебрила перья облаков, но на востоке уже пролегла бордовая неровная кайма. Даже в дальних улочках города запахло морем, водорослями, сырой древесиной. Редкие прохожие, воины, подвыпившие гуляки и бьющие в колотушки сторожа почувствовали на своих шкурах, что лето ушло, и теперь на ночь надо одеваться теплее. Уже проснулись муэдзины, чтобы затемно добраться до минаретов и призвать правоверных на первую молитву — фадж.

Перевозчики — лодочники с берегов Босфора, Золотого Рога уже заняли отведенные им места. Рыбаки отправились на промысел, а люди тени, наоборот, с промысла возвращались. В порт зашли первые суда, везущие быков, овец, ягнят для прожорливого двора султана и казарм воинов. В их трюмах булькали амфоры с вином, скрипели мешки с мукой — в Святом городе народ привык к свежему хлебу — за продажу черствого, недопеченного или подгоревшего лаваша пекарей били палками. В караван — сараях пряли ушами ожидающие нового дня и новой дороги верблюды, мулы, лошади. Животные в стойлах подрагивали шкурой на боках, отгоняя комаров. Почувствовав приближение утра, начали перебрехиваться псы, уже проснулись птицы и украсили мир своим сладкоголосым пением.