Джессика Клусс - Ярко пылающая тень

Блэквуд предложил свозить меня в собор Святого Павла. Магнус подавил стон, когда мы начали взбираться по церковным ступенькам. Я прошла вдоль нефа, восхищаясь мраморным полом и золотым потолком, который был украшен ангелами. В склепе мы посетили гробницу Кристофера Рена, огражденную железными воротами. На могиле лежала обсидиановая плита.

– Рен родился в могущественной семье чародеев, – поведал Магнус. – Поэтому на его могиле лежит обсидиановая плита. Всех чародеев хоронят хотя бы с кусочком этого камня. – Он свистнул и прислушался к звуку эхо, отдающемуся от стен. – Неплохое местечко для вечного покоя, но я бы предпочел Уголок поэтов в Вестминстерском аббатстве. Вам, наверное, не понравится. Насколько я помню, вы не любите поэтов и драматургов, не так ли, мисс Хоуэл?

Магнус остановился перед свечами, из которых горела лишь одна. Взмахнув посохом, он поджег все остальные, и их сияние осветило волосы и скулы юноши. Если он хотел подчеркнуть свою красоту, то у него это получилось.

– Я не говорила, что не люблю их, просто не трачу на них время, – проворчала я.

Магнус ответил басовитым голосом:

– «Что за мастерское создание – человек! Как благороден разумом! Как беспределен в своих способностях, обличьях и движениях! Как точен и чудесен в действии! Как он похож на ангела глубоким постижением!» [2] Перевод М. Лозинского. – Его голос гулко разносился по просторному помещению. – Это «Гамлет».

– Вам нужно было стать актером, – подметила я, находясь под впечатлением.

– Вы так считаете? – загорелся Магнус. – Иногда я представляю, как брошу чародейство и свой долг ради возможности колесить по стране с маленькой труппой. Мама всегда говорила, что у меня хорошо поставлен голос.

Блэквуд шикнул на нас.

После экскурсии мы решили перекусить в трактире отбивными с картошкой и элем. Пару месяцев на такой диете, и у моей фигуры появятся женские изгибы. Магнус развлекал нас забавными историями и шутками, но я попыталась вовлечь в разговор и Блэквуда. Несмотря на плохое начало наших отношений, я старалась быть вежливой, надеясь, что это поможет ослабить напряжение между нами на тренировках.

– Сколько вам было лет, когда вы стали графом Сорроу-Фелла, милорд?

– Мой отец умер, когда мне было восемь, – ответил Блэквуд, изучая полупустой бокал эля. – Самый юный носитель печати в истории нашей семьи. Другие посчитали это удивительным событием.

– Мне очень жаль, – искренне посочувствовала я. Одно дело стать главой семьи в столь юном возрасте, и совсем другое – носителем печати, ответственным за весь магический род. Это огромная ноша.

– Отец умер на службе во время битвы с Р’елемом. Достойная смерть, – произнес Блэквуд без всяких эмоций, словно зачитывал фразу из книжки. – А ваша семья?

– Отец умер до моего рождения, мама – вскоре после него.

Я чувствовала себя неуютно, как всегда, когда рассказывала о родителях. У меня не было никаких воспоминаний о них, никаких связей. Увы, но, думая о них, я не чувствовала ничего, кроме любопытства.

Лорд кивнул:

– Значит, вы действительно выросли в Бримторне?

– Ну, до пяти лет я жила в Девоншире.

Вот! Это было реальное воспоминание, реальная вспышка боли. И Блэквуд это заметил.

– Почему вы уехали? – тихо спросил он.

Мне вспомнилось, как тетя уходила от меня к карете. Как я цеплялась за ее юбку и умоляла забрать меня домой. Она не слушала. Ей было все равно.

– По нескольким причинам, – быстро пролепетала я. – Одна из них – война. Мне жаль, что обучение в Лондоне не оставило вам времени на посещение Йоркшира. Как я уже говорила, бримторнские девочки были бы счастливы познакомиться со своим благодетелем.

– Я когда-то бывал в Бримторне. Возможно, мы даже виделись. Просто нас официально не представили.

Еще бы! Он был сыном графа, а я – ученицей в благотворительной школе. Вероятность нашего знакомства была очень мала.

– До войны в Сорроу-Фелле часто устраивали званые вечера для учениц Бримторна. Я бы продолжил традицию, но не имею возможности делать это, находясь в Лондоне. Мне положено присутствовать на таких событиях.

– Да, а то одна из несчастных могла бы прихватить серебро и спрятать его под капором, – съязвила я, и Магнус захихикал.

– Мне не нравится принимать незнакомцев в свое отсутствие, – заявил лорд таким тоном, словно это был давний спор.

– Наверное, это к лучшему. «Сорроу-Фелл» [3] «Sorrow-Fell» – с англ.: «Горе пало». – звучит как мрачноватое место для пикника.

– Нет, это место прекрасно. – Лицо Блэквуда прояснилось. – Граф-основатель получил его в качестве подарка от лорда фейри. Эта земля пропитана волшебством. Некоторые действительно находят ее унылой. – Неудивительно, что лорд так любил родные места. – Но лес, да и территория замка роскошна. На участке живут белые олени. Отец всегда запрещал на них охоту, так как считал неправильным убивать волшебных созданий. Мой папа… – Глаза графа померкли, и он больше не произнес ни слова.

– Вы часто наведываетесь в Сорроу-Фелл? – спросила я, проявив толику жалости.

– Нет. Все мое время занимает обучение в Лондоне. – Блэквуд погрузился в себя и отказался дальше участвовать в разговоре.

Симпатичная официантка принесла нам еще эля. Магнус подмигнул ей, и девушка кокетливо рассмеялась.

После обеда он повел меня к карете:

– Нужно спешить, или займут все лучшие места.

– Где? – спросила я, когда мы поехали по улице.

– Вы когда-нибудь видели, как отплывает корабль?

Доки находились за пределами охраняемой территории. Жизнь в прекрасном доме Агриппы лишь усилила мое расстройство по поводу условий проживания за щитом. Магнус что-то говорил, но я не слушала. Наблюдала за разрушенными домами и усыпанными обломками улицами за окном. Глядя на них, я почувствовала себя неуютно из-за того, что сидела в такой богатой карете.

Мы вышли у доков и протолкнулись через толпу, пока люди радостно махали платочками и флажками. Я попыталась хоть что-то разглядеть над их головами. По реке плыл огромный парусник, направившийся в открытое море. Это был большой военный корабль с надутыми белыми парусами и развевающимся голубым флагом. Его отплытие можно было приравнять к национальному празднику. Неподалеку играл маленький духовой оркестр, а в толпе бродили продавцы яблок и мясных пирогов.

– Разве это не чудесно? – воскликнул Магнус. Юноша буквально светился от восхищения.

– Вы хотите отправиться в плавание после одобрения?

Вот это действительно вызывало уважение. Из-за Водяной паучихи флот стал самым опасным местом для чародея.

– Да. Я не хочу оставаться здесь и поддерживать щит. Бросьте меня в середину битвы, я готов! – крикнул Магнус и подбросил котелок в воздух.