Джессика Клусс - Ярко пылающая тень

– Ты сердишься на меня! – ахнула Элиза, прижимая ладонь в перчатке к щеке.

– Вовсе нет, – возразила я, но, к моему удивлению, девушка радостно взвизгнула:

– Никто никогда на меня не сердится! Никто не называет меня грубиянкой! Ну, решено. Знаю, что до одобрения еще два месяца, но ты просто обязана быть нашей особой гостьей на ежегодном дворцовом «Сне».

Я понятия не имела, о чем Элиза говорит.

– Что, прости?

– «Сон в летнюю ночь». Пьеса, понимаешь? Ее ставят каждый год, и присутствие на ней обязательно. Это было бы утомительно, вот только «Придворные актеры» – единственная труппа с фейри, так что это очень увлекательно! Ты будешь сидеть в нашей ложе. Соглашайся. Прямо сейчас.

Я никогда прежде не была в театре, и рождественская пьеса, которую мы ежегодно ставили в Бримторне, не считалась. Та к что меня это предложение невероятно обрадовало.

– Да, спасибо! – воскликнула я, еще не отойдя от шока.

– Не за что. Это чудесно. Я так рада, что они нашли чародейку, которая моя ровесница! Когда последняя была жива, я была еще слишком маленькой.

Фраза Элизы меня озадачила.

– Последняя была жива четыреста лет тому назад. Мы все были немного молоды, чтобы быть ее современниками.

Элиза посмотрела на меня как на очаровательную дурочку:

– Нет, дорогая, четыре года назад. Помнишь? Гвендолин Агриппа?

– О чем ты? – Я почувствовала, словно пропустила какую-то важную часть разговора.

Элиза ахнула.

– Тебе не сказали? Ох, все они безжалостные изверги! Как можно держать тебя в неведении о таком?

– О чем ты говоришь?! – Я не могла скрыть напряжения в голосе.

Элиза закатила глаза.

– Гвендолин Агриппа была чародейкой. По крайней мере, собиралась ей стать. Она успешно прошла тест на чары в детстве, во время своего крещения… Не смотри так на меня, девочек крестят вместе с мальчиками, это традиция. Представляешь, какая была у всех реакция, когда у нее обнаружили действующие способности? Первая девочка за четыре сотни лет! Она получила посох и стала адептом своего отца. Господи милостивый, неужели они думали, что ты никогда не узнаешь? Ее ведь считали девочкой из пророчества. Затем она умерла от небольшой лихорадки, и им пришлось искать другую. Та к что я очень рада, что ты здесь, – улыбнулась Элиза.

Мне казалось, что меня стошнит. Пейлхук сказал, что мне нужно постараться, чтобы достичь уровня Гвендолин. Поначалу я думала, что он хотел угодить Агриппе, но теперь…

«Она была одной из самых ярких личностей в нашем обществе». Кто-то определенно верил, что Гвен была избранной. А значит, кто-то будет искать причины, чтобы презирать меня. После моих недавних «успехов» в обсидиановой комнате…

– Ты плохо выглядишь, – заметила Элиза. – Что случилось?

– Мне нужно многое обдумать, – пробормотала я.

– Только не говори Джорджу, что это я тебе рассказала. Он, конечно, самый замечательный брат на свете, но, как правило, считает свое слово законом. Сейчас вернусь. – И девушка подбежала к Блэквуду, чтобы отвлечь его от разговора со швеей.

Наблюдая за ними, я гадала, что наш лорд думал по поводу статуса Гвендолин Агриппы – девушки, о которой говорилось в пророчестве.

Довольно скоро мы снова вышли на улицу. Элиза уехала в семейном экипаже, выглянув из окна, чтобы помахать мне рукой:

– Приезжай на чай на следующей неделе!

– Вы ей нравитесь. А с Элизой такое редко случается, – удивленно произнес Блэквуд.

Он рассеянно накручивал на палец розовую шелковую ленту. Я не сомневалась, что ее подарила та симпатичная швея.

Я слабо улыбнулась в ответ. Мой разум был занят мыслями совершенно о другом.

– Сюрприз, мисс! – объявила Лилли, когда я зашла в комнату вечером. На кровати лежало семь посылок. – Ваши наряды от леди-фейри.

– Но я уехала от нее всего час назад! – Я в удивлении открыла упаковку и достала великолепное винно-красное вечернее платье с золотой вышивкой на вырезе. – Как это возможно?

– Мадам Вольтиана особенная. Ее творения – настоящее волшебство. Хотя, полагаю, они действительно волшебные, не так ли? – Лилли хихикнула, доставая остальные платья. – Эти будут смотреться на вас куда лучше. Как насчет того, чтобы надеть сегодня красное, мисс? Мы снова сделаем вам красивую прическу.

Помимо платьев мне прислали чулки, сорочку и даже трусики, отделанные кружевом. Все было белоснежным. В моей прошлой жизни такие деликатные вещи было бы невозможно сохранить в чистоте. Дальше я нашла мягкие перчатки бежевого и кремового цветов. Прижала их к щеке и вздохнула. Каждое Рождество я слушала шепот Джейн Лоуренс о том, как она мечтала о подобных перчатках. Возможно, мне стоит отправить ей одну пару в этом году к празднику.

Дальше мы осмотрели фланелевые и хлопчатобумажные нижние юбки, а также черный бархатный чехол на бедро, идеально подходящий для посоха. Мадам Вольтиана продумала все детали.

Я присела на кровать, не в силах наслаждаться подарками. Перед глазами проносились образы обитателей трущоб. Кто я такая, чтобы носить столь роскошные наряды, когда люди страдают?

– Лилли, откуда ты приехала?

– Мисс?

– Где живет твоя семья?

Улыбка сошла с лица девушки.

– Вся моя семья мертва, мисс. Тролль Каллакс забрал моих родителей и сестер. Бабушка посчитала, что единственное безопасное место для меня – под защитой, и устроила в этот дом. Не подумайте, я очень благодарна. Здесь безопасно. – Лилли начала дергать за рукав желтого платья.

– Мне жаль, – тихо прошептала я.

– Прошлое осталось в прошлом, мисс, – ответила Лилли, засуетившись над моим туалетным столиком. – Помочь вам с платьем для ужина?

Мы выбрали винно-красное платье, и цвет действительно подошел, подчеркивая мою смуглую кожу. Лилли поколдовала над моими длинными темными волосами, заколов их так элегантно, что я выглядела почти красавицей. Горничная поправила завитки по бокам и цокнула языком:

– Вы прекрасны, мисс. Точно, как он и сказал.

– Кто?

– Рук. Он всегда такой милый. – Девушка покраснела. – Другим не нравится находиться в его обществе, но он очень симпатичный. Даже со шрамами.

Открытое восхищение Лилли Руком удивило меня, но почему бы и нет? Он был моим лучшим другом, и я должна радоваться тому, что Лилли удалось рассмотреть под шрамами замечательного человека. Действительно должна.

– Тебе он нравится, Лилли? – Мой голос прозвучал неожиданно резко.

Я почувствовала легкую ярость, но заставила себя остановиться. Какое у меня было право на нее злиться? Никакого.

– Полагаю, что да, – ответила Лилли, смущенно опуская глаза. По какой-то причине у меня заныл живот.

– Да… Ты, случайно, не знаешь, где он?

Я застала Рука за подметанием конюшни. Парень тихо напевал себе что-то под нос. Лошади довольно ржали, чувствуя себя в безопасности. Рук подошел к кобыле Магнуса и погладил ей морду: