White Pawn - Крамаджен [СИ]

«Она все видит. Этот жар и свет, которые источает ее глаз, не ведают пощады даже к служителям богини. Ведь все мы грешны и нечисты перед ее ликом»…

Сидящий на скале Ман-Рур смотрел как восходит всевидящее око Кэрэ-Орены.

Восход священного глаза в Красной пустыне был необычным и вовсе не таким, каким он бывал в северных широтах. Еще только-только появившись на горизонте, он не ослеплял — мутная багровая дымка из пыли и песка, стоящая на горизонте так высоко, что порой сливалось с низкими тучами на небе, превращала восходящее солнце в мутное щербатое пятно. Эта плотная завеса спасала глаза от ослепляющих лучей, давая всем живым существам на поверхности последние минуты, чтобы насладиться ночной прохладной и расступающимися сумерками. Ведь после того, как око богини поднимется выше, оно щедро плеснет светом, который заставит всех обитателей Красной пустыни либо убраться под землю чтобы пережить полуденную жару, либо умереть под этими беспощадными лучами.

Ссутулившийся Ман-Рур, облаченный лишь набедренную повязку, щурясь на уже пробивающиеся лучи, чувствовал жаркий ветер. Ощущения были приятными, и красные разводы и завитушки на его теле быстро высыхали. Молодой жрец думал, что еще пары минут будет достаточно для того, чтобы краска высохла окончательно, запечатлев на его спине и груди узор в виде символа, необходимого для привлечения удачи.

Встреча со Жрецами и Старшими Воинами, на которой он присутствовал, завершилась, и уже по возвращению в свою келью он обнаружил то, чего так потаенно ждал и одновременно с этим боялся. Над полукруглым входом в пещеру Ман-Рур нашел символ, символизирующий именной греб Старшей Жрицы Мит-Ану. Молодой жрец, знакомый с традициями, понял, что его час пришел. Мистерия Удовольствий вот-вот начнется, и завтра утром он обязан явиться к Старшей Жрице для выполнения своих обязанностей.

Вчера вечером, когда Ман-Рур стоял перед входом в свое жилище и смотрел на этот знак, он впервые за свою жизнь испытал такой сильный потаенный страх и возбуждение одновременно.

«Мистерия Удовольствий. Старшая Жрица и я. Это так соблазнительно и так опасно».

Проснувшись рано утром он действовал решительно, лишь проявляя некоторые колебания в принятии решений и своих действиях. Из тайника в стене своей кельи он достал один из двух маленьких кувшинов с кровью иругами — единственные сбережения, которые можно было уверенно положить на чашу весов вместе с другими драгоценностями — и выбрался наружу. В утреннем сумраке он робко пробежал по холодным пескам под пристальным взглядом часовых в сторону соседнего подземного поселения, где он проплутал некоторое время, вспоминая дорогу. Месяц назад две младших жрицы Кэрэ-Орены склонили его к оргии, продлившейся два дня, и, кажется, обе остались довольны стараниями молодого жреца. Теперь же Ман-Рур посетил одну из них, преподнеся кровь в подарок и рассказав о сложившейся ситуации. Молодая жрица не рассердилась на столь ранний визит, отнесшись к просьбе Ман-Рура с пониманием, и спустя час молодой жрец был покрыт изящными красными узорами, которые должны были произвести на Мит-Ану благоприятное впечатление. Сидя на камне, Ман-Рур вспоминал тихий смех молодой иругами и ее прикосновения кистью к своей коже, и ежился, тряся головой.

«Пора».

Молодой жрец поднялся на ноги, потянувшись и зажмуриваясь от удовольствия. Возможно, сегодняшний день будет последним в его жизни.

«Да, может быть. Но с другой стороны, разве я когда-нибудь был неудачлив в обращении с женщинами?»

Если бы так, то первая же неудача привлекла за собой как минимум множество проблем, а Ман-Рур до сих пор их успешно избегал. Он видел и слышал как быстро губят себя другие молодые иругами, не столь осторожные и внимательные к своим словам и поступкам, и он считал себя удачливым. Удачу молодого жреца признавали и многие другие.

Но все равно ему сейчас было страшно. Ман-Рур понимал природу этого страха, и был готов побороть его, поразив одним ударом. Он спрыгнул со скалы и посмотрел на угловатую усеченную пирамиду из черного камня, виднеющуюся неподалеку. Храмовый комплекс на поверхности это символ сосредоточения власти, знак того, что те, кто проживает внутри, способны без затруднений пережить даже страшную летнюю жару не прячась под землей.

Молодой жрец направился к храму, стараясь думать о чем-нибудь другом, а не о предстоящем соитии с Высшей Жрицей. Например, вспомнить вчерашнюю встречу Старших Жрецов и Воинов…

Ман-Рур не знал, сколько иругами погибло в ходе последней войны с северными народами, даже приближенной цифры. Наверное, об этом количестве не знали даже Царица и приближенные к ней. Впрочем, это было неважно. Ман-Рур знал примерно, что количество воинов, отправившихся на север двенадцать зим назад было несравнимо огромным по отношению к тому числу, вернувшихся обратно спустя пять зим. Можно сказать, что на какое-то время после завершения Великой войны Красная пустыня стала еще больше соответствовать своему названию. Подземные города, соединенные между собой единой огромной сетью подземных ходов, словно бы вымерли. Даже сейчас иругами было совсем немного, если сравнить их численность с той, которая была до войны.

«Нас слишком мало для нового вторжения. Нет никакой стратегии или плана нападения. Так отчего такая спешка? Что-то случилось, настолько важное, чтобы Царица была уверенна в успехе подобного удара?»

Молодой жрец понимал, что пятая война окажется точно последней для одной из сторон конфликта. Иругами не станут оставлять жизнь тем, кто сломил их развитие и разрушил развитую цивилизацию столетия назад. Равно как и люди, прославившиеся не меньшей агрессивностью по отношению к культуре иругами и своим коварством, наверняка не простят нового конфликта, который будет развязан народом иругами.

Ман-Рур не мог выразить своего отношения к подобным слухам о начале новой войны. Он знал, что она неизбежна и был бы рад, если бы высокие светлокожие захватчики и их союзники исчезли раз и навсегда, и его народ вновь занял северные земли, некогда бывшие частью великого теократического царства иругами. Второй расцвет расы иругами мог бы быть окончательным и бесповоротным, но Ман-Рур понимал, чтобы добиться этой поры ему и его соплеменникам придется пройти долгое и нелегкое испытание. Вне всяких сомнений, война и поражение империи Алтес занимало в этом испытании главное место.

«Грядут великие перемены. Воистину мы живем в страшное время».

С тяжелым сердцем Ман-Рур приблизился к широкому и низкому входу в храмовый комплекс. На входе, перед двумя неподвижно стоящими стражами, его ждала мелкорослая и худая девушка-подросток в набедренной повязке и накидке на узких плечах. У нее были тонкие руки и ноги, мелкий, еще только проклюнувшийся светло-коричневый рог, миловидные, хотя и угловатые черты лица. Длинные жесткие волосы были схвачены в жесткий пучок на макушке, заколотые бронзовой заколкой с уже знакомым Ман-Руру символом, родовым гербом Мит-Ану.