Светлана Борисова - Инкуб [СИ]

— Госпожа Аделия, что-то случилось?

Встревоженный голос девушки вывел её из невесёлых раздумий.

— Нет-нет, детка! Просто задумалась о неотложных делах.

— Похоже, они доставляют вам немало хлопот, — робко заметила Цветанка, гадающая чем вызвана внезапная отчуждённость ведьмы.

— И не говори, дорогая! За что ни возьмись, везде одна головная боль, — рассеяно отозвалась Аделия и, бросив взгляд на дорогу, добавила: — О, кажется, мы уже пришли! Сейчас за поворотом будет трактир Руники.

(Боль… море боли… она как палач немного утихает, обещая прекращение пытки, а затем принимается грызть с новой силой. «Господи, дай мне умереть! Это невыносимо!»

Боль слегка отпустила, и жажда жизни снова взяла своё.

Распухший язык исследует пересохшие покусанные губы — судя по ощущениям, они раздулись до безобразия. В висках грохочет кровь, и тут же проскальзывает тревожная мысль: «С руками совсем всё плохо! Так недолго заработать гангрену!» Кисти рук, безжалостно перетянутые верёвкой, онемели настолько, что уже ничего не чувствуют. Очередная попытка освободиться. Резкий рывок и перед глазами вспыхнули звёзды.

Передышка закончилась и снова море боли. Виток за витком.

Когда боль идёт на убыль, первой возвращается ненависть. Сначала к демону, затем к подонкам, что вынудили его бежать с Земли.

— Да ты ори, не стесняйся! Будет легче, — советует бесстрастный голос.

— Да пошёл ты, сука! — воспалённые губы трескаются и по подбородку, стянутому подсохшей слюной, текут струйки крови.

С языка одно за другим срываются грязные ругательства — меткие и сочные. На краешке сознания маячит удивление и отчасти смущение. Как же так? Ведь мама говорила, что ругаться неприлично. Так только грузчики говорят. Грузчики?.. Да, грузчики! Грубые, но славные ребята. «Эй, парень! Иди к нам… Пей до дна! Покажи, что ты мужик, а не баба в штанах!»

— Гляди-ка, ожила! — доносится голос демона. — Ну, что ж! Если ты ругаешься как сапожник, значит, можно добавить энергии в переход. Терпи, человечишка! Чем длинней переходы, тем быстрей доберёмся до цели.

— Скотина безрогая! А-а-а!.. Чтоб ты попал в ад!.. Чтоб тебя сварили в расплавленной смоле! А-а-а!.. А-а-а!..

Сквозь пелену боли доносится снисходительный смешок.

— Рога с копытами, как и крылья с нимбом — это не проблема. Между прочим, у себя дома я решаю, кому предоставлять персональный котелок со смолой, а кому — нет.

— Чтоб у тебя зенки повылазили и лопнули!.. А-а-а!.. Чтоб у тебя … почернел и отвалился!.. А-а-а!..

— Хватит болтать! Береги энергию. Сейчас подновим стёртые линии… Готово! Девочка, не стесняйся, выдай всё что можешь! — с затаённой надеждой выдохнул ненавистный голос.

То, что последовало за этим, не поддавалось никакому описанию.

Звезда хаоса загудела, как трансформаторная будка, и хлестанула такой болью, что предыдущая показалась ему (или ей?) райским отдохновением. У него (или у неё?) такое ощущение будто в несчастном теле разом прищемили все нервные окончания.

Остались только животные инстинкты. Из горла рвётся нечто ужасное. Нечто, не имеющее ничего общего с человеческим голосом.

И наконец блаженное небытие. Нирвана. Рай.

— Эй, ты ещё жива? — спрашивает ненавистный голос и в нём впервые слышится любопытство.

«Отвянь!» — отвечает Юлиан и сворачивается в клубочек. Ему хорошо, он всё забыл.

На этот раз первым приходит удивление.

«Кто это?» — спрашивает он. «Мерзкий уродец из неизвестного подраздела нечисти, которого я причислила к демонам, а тот не опроверг моего убеждения», — отвечает внутренняя собеседница.

«Я спрашиваю, кто ты такая?!»

Память возвращается и вопрос отпадает сам собой. «Чтоб ты сдох, Светозар! — желает он от всей души. — Интересно, кому стукнуло в голову дать безобразному коротышке такое красивое имя?»

— Моей мамуле. Она у меня романтичная натура и любит всё красивое.

«Мамуля? — Юлиану смешно. — Скажи ещё, что ты копия своей романтичной мамочки».

— Так и есть. Она у меня красавица.

«Такая же скособоченная и мохнатая, с зубами в пол-аршина?»

— Рад, что к тебе вернулось чувство юмора.

От плавного размеренного шага демона, его слегка подташнивает. И в этом есть что-то несуразное. «Я у Светозара на руках? Не может быть!.. Обычно мелкий уродец сам использует меня в качестве ездового средства. Ведь по росту мы с ним соотносимся как крокодил Гена и Чебурашка. Причём я выступаю в роли Гены».

Юлиан нерешительно хихикает, а затем пугается: «Боже мой! Неужели я превратился в горбатую карлицу, обросшую шерстью, как як?.. Чёрт! Почему карлицу, а не карлика? А я-то кто?» Но этот вопрос недолго его занимает. Вскоре всё повторилось — и боль, и переход.)

«Проклятье!» — даже находясь на грани смерти, Юлиан не мог избавиться от воспоминаний своей неразлучной спутницы. Совсем некстати они перекликались с его настоящими болевыми ощущениями.

Дела трактирные. Отцы-иезуиты, резвящиеся на воле.

Хозяйка постоялого двора, которую из-за питейного заведения чаще звали трактирщицей, сидела у кровати юноши. При виде ведьмы она радостно вскрикнула и вскочила на ноги.

— Здравствуйте… — она хотела что-то сказать, но осеклась на полуслове и присела в низком поклоне. — Госпожа Аделия, я страшно рада видеть вас в своём скромном жилище.

— Здравствуй, Руника! Давно собиралась тебя навестить. Дай-ка посмотреть на тебя. О, выглядишь просто замечательно! Жизнь на свежем воздухе пошла тебе на пользу.

— Спасибо вам на добром слове, госпожа, — пробормотала растроганная трактирщица и снова склонилась в поклоне.

— Хватит уже кланяться, а то голова отвалится, — с легкой насмешкой сказала ведьма.

Не распрямляясь, трактирщица быстро глянула на неё.

— Госпожа, я простолюдинка…

— Ой, да ладно тебе! Развела тут политесы.

Когда ведьма шагнула к ней и сердечно обняла, трактирщица сконфузилась и её глаза заблестели слезами.

— Госпожа! Не каждая на вашем месте была бы столь снисходительна… — проговорила она с раскаянием на лице. — Ну вы понимаете, о чём я.

Ведьма фыркнула.

— Прикрывающая, прекрати нести чушь! Было время, когда я доверяла тебе свою жизнь.

Сияющая трактирщица повернулась к Цветанке. Она выглядела так, будто с её души упал тяжёлый камень.

— Деточка, тебе необыкновенно повезло! — воскликнула она, преданно поглядывая на ведьму. — Ты нашла самую лучшую лекарку королевства Эдайн. Да что там, на всём белом свете! И не протестуйте, госпожа, это чистая правда. Теперь я спокойна за жизнь молодого господина, — она состроила скорбную мину и озабоченно добавила: — Ой, простите, что я отвлекаю вас от дела, но он совсем плох. После того как девочка ушла, он впал в беспамятство и до сих пор ещё ни разу не приходил в себя. Слава Всеобщей Матери, что мальчик ещё дышит, а то я уж боялась, что он не доживёт до вашего прихода.