Макс Фрай - Все сказки старого Вильнюса. Начало

Не то чтобы Лена рассчитывала на продолжение знакомства, но растерялась: как это – пора бежать? Куда, зачем, почему? Но, конечно, ничего не сказала, что тут скажешь. Это вообще совершенно нормально, что чужой незнакомый человек торопится по своим делам.

Чайка пронзительно, по-кошачьи мяукнула, вспорхнула с перил моста и полетела за незнакомцем. Она, что ли, ручная? – удивленно подумала Лена. – Не сама по себе, а с ним? Ну и дела. Наверное, чайки тоже не то чем они кажутся. Не хуже сов.

– И что? И все? – спрашивает Нёхиси, которому так надоело быть чайкой, что он, разнообразия ради, принял вполне заурядный человеческий вид, только на голове у него почему-то пиратская треуголка; впрочем, ладно, люди еще и не так одеваются иногда.

– И как, по-твоему, это должно сработать? – теребит меня Нёхиси. – И почему ты оставил ее одну в такой момент?

Не знаю, – думаю я. – Не знаю, не знаю. Я пока ничего не знаю, но почему-то уверен, что сейчас главное – не мешать.

Некоторое время Лена смотрела вслед незнакомцу, стремительно удалявшемуся в том же направлении, откуда перед этим пришел. Довольно нелепый поступок – дойти почти до середины моста, а потом вернуться обратно. С другой стороны, пока они тут стояли, глядя на реку, он мог случайно обнаружить, что забыл что-нибудь важное. Например, телефон. Тогда понятно, почему так быстро удрал, даже толком не попрощавшись. Очень неприятно бывает где-то забыть телефон.

Лена взглянула на часы – а может, и мне надо бежать обратно? Но оказалось, нет. Удивительно, вроде так долго ходила, а до встречи с хозяйкой квартиры все еще куча времени, два с лишним часа. Обычно время в поездках летит быстрей, чем кажется, а здесь наоборот, практически стоит на месте. Значит, и правда можно дойти до другого берега, туда, где высятся храмы, и разноцветные дома с островерхими крышами взбираются по склону холма, и небо внезапно такое синее, словно уже наступила весна. Погулять там немного и заодно выпить кофе. Давным-давно пора.

– Смотри, что делается, – шепчет мне в самое ухо Нёхиси и зачем-то пихает в бок, как будто иначе я его не услышу. – Твоя новая подружка исчезает… или просто превращается в облако? Нет, погоди, никто никуда не превращается. Пани в полном порядке, просто ее силуэт слегка размывается по краям, как это бывает в тумане. Но никакого тумана здесь нет. Понятия не имею, что ты устроил, но оно того явно стоило. Очень красивый вышел эффект.

Честно говоря, я и сам понятия не имею, что устроил. Но делаю вид, будто так и надо. Невозмутимо киваю:

– Да, эффект вполне ничего.

Но Нёхиси не проведешь.

– Сам не знаешь, чего наворотил, и к чему оно приведет? – сочувственно спрашивает он. – Ничего, привыкай, в нашем деле так часто бывает. Самое время сказать: «Добро пожаловать в клуб». Но с клубом потом разберемся. А сейчас давай-ка за ней. Бегом!

В этой части Старого города Лена сразу почувствовала себя настолько уверенно и уместно, словно вернулась домой, хотя, конечно, прекрасно помнила, что всего пару часов назад вышла из автобуса, а прежде никогда здесь не бывала. Но все равно откуда-то знала, что если идти по самой широкой улице, сплошь застроенной в неоготическом стиле, попадешь на трамвайную остановку в двух кварталах отсюда; на набережной, у самой реки по выходным ставят ярмарочные шатры; вон за теми резными воротами скрывается проходной двор с шаткими деревянными лестницами, ведущими на вершину холма. А если свернуть в узкий переулок между двумя домами, синим и леденцово-зеленым, попадешь на совсем миниатюрную, метров пятнадцать в диаметре, площадь, вымощенную булыжниками, гладкими, за века отполированными морем человеческих ног. Тут торгуют с лотка разноцветными карамельками и сухофруктами, на клумбах под окнами чьих-то квартир уже белеют первые подснежники, а на улице, вон за тем углом обнаружится лучшая в мире кофейня под скромным названием «Лучшая в мире кофейня», написанным аж на восьми языках.

Лена, конечно, выпила кофе в «Лучшей в мире кофейне», как же мимо такой пройти. И так замечательно там пригрелась среди мягких подушек, что почти задремала, но вдруг встрепенулась, посмотрела на часы: ну точно! Уже почти половина двенадцатого. Ключи, хозяйка, квартира. Ничего не поделаешь, надо идти.

Сказала себе: не беда, заселюсь, приму душ, согреюсь и сразу сюда вернусь.

Как ни спешила, но все равно задержалась у лотка на маленькой площади, чтобы купить карамелек. Никогда особо не любила сладкое, но эти разноцветные конфетки были так хороши, что захотела взять их с собой, носить пакетик в кармане, иногда доставать, разворачивать, можно даже не есть, а просто смотреть.

Уже у самого моста Лена снова посмотрела на часы и поняла, что катастрофически опаздывает: до полудня осталось всего десять минут. Схватилась за телефон, чтобы звонить квартирной хозяйке и извиняться, но тут заметила на углу стоянку такси; поколебалась буквально секунду, потом махнула рукой: экономия экономией, но чем впопыхах искать в незнакомом городе неизвестную улицу, проклиная собственную нерасторопность и врожденное неумение пользоваться картами, лучше уж заплатить.

Немолодой таксист внимательно прочитал записанный в телефоне адрес, кивнул и буквально пять минут спустя остановился у нужного дома. Педантично отсчитал сдачу с десяти евро, вежливо пожелал приятно провести отпуск, а в конце почему-то заговорщически подмигнул. Пока Лена думала, что бы это могло значить, таксист уехал, зато из-за угла появилась невысокая полная женщина в ярко-лиловой шубке и принялась многословно извиняться за то, что Лене пришлось ее ждать.

Съемная квартира-студия оказалась маленькой, темной и неожиданно уютной. Лена сразу почувствовала себя, как в раннем детстве, когда больше всего на свете любила прятаться под обеденным столом – такой же теплый полумрак, тяжелые зеленые шторы свисают из-под потолка, как края бабкиной скатерти, мягкий старый ковер слегка щекочет босые пятки; словом, самое тихое, уединенное и безопасное место на земле.

Большую часть комнаты занимала двуспальная кровать, застеленная меховым покрывалом; Лена прилегла на нее на минуточку, вытянуть ноги, и сама не заметила, как заснула и проспала до вечера. А проснувшись от шума дождя за окном, лениво подумала: ничего страшного, у меня еще целых четыре дня. Сходила в душ, переоделась в домашнюю пижаму, включила электрический чайник и, не дождавшись, пока он закипит, уснула опять.

– Какой отличный вкус оказался у твоей подружки! – говорит Нёхиси. – Мало кому удаются настолько красивые наваждения. Даже жалко, что навсегда так оставить нельзя.