Руслан Агишев - Обрести силу [СИ]

— Обыщите все здесь! — заорал один из комтуров, первым оказавшийся на той стороне. — Быстрее, быстрее! — он то и дело оглядывался на свой лагерь, который с холма напоминал взбудораженный муравейник. — Найдите, хоть что-нибудь!

Комтур медленно пошел вперед… Лагерь короля Роланда, еще сутки назад заполненный тысячами и тысячами воинов, сейчас был совершенно покинут. По большому полю ветер гонял лишь сухие снежинки, ударяя ими в заснеженные кучи с мусором, опрокинутые повозки, чуть дымящиеся высокие фургоны с размочаленными досками бортов.

— Никого…, — бормотал комтур, протирая свое лицо горстью снега. — Пусто… Сбежали.

Кончиком меча он коснулся какой-то вонючей шкуры, лежавшей у его ног. Поворошил ее. Вылезла какая-то рваная мешковина.

— Что это еще такое? — в черно-серой мешанине что-то сверкнуло. — …, — воин нагнулся. — Серебро…, — ахнул комтур, суетливо начав протирать небольшой серебряный кругляш в своих руках.

Не веря своим глаза, он рассматривал аверс монеты. Чуть гнутый, слегка потертый, с нечетким профилем короля Роланда, серебрушка все своим видом убеждала, что это не сон, а самая настоящая монета. Его колени сами собой подогнулись и комтур, рухнув на колени, начал быстро разгребать мусор.

— О! — и судьба снова улыбнулась ему, послав еще одну сверкающую монетку. — …

Он докопался до плотной мешковины, прошитой толстыми нитками. Бок этого когда-то мешка был словно чем-то распорот.

— Серебро! Падла! Зажилить хотел! — кто-то зло заорал совсем близко от комтура. — Братцы! Крыса среди нас!

Примерно в сорока шагах от него в поваленном на бок высоком фургоне на смерть сцепились две коренастые фигуры. С яростными воплями они катались по изломанным в клочья бортам, молотили друг друга. Наконец, более плотный, оказавшийся верхом на поверженном собрате, принялся со всей силы того мутузить.

— На! На! — с хеканьем вколачивались удары. — А! — вдруг тяжелая стрела со свистом пронзила его грудь и он с хрипом завалился на свою недавнюю жертву. — Хр-р-р…

Испуганно озиравшийся комтур сразу же наткнулся взглядом на медленно входивших в лагерь «бессмертных», один из которых судя по луку в его руках и пустил эту стрелу. Смертник мгновенно сунул найденные серебрешку за пазуху, надеясь, что их удастся сохранить.

Тут же он вскочил с земли, едва заметил высокий бунчук командующего, возвышавшийся над головами бессмертных, и на подгибающих от страха ногах потрусил в ту сторону.

За несколько десятков шагов до двигающейся шеренги высоких крепких багатуров в сплошных черненых доспехах из личной сотни командующего комтур встал на колени и вытянул перед собой руки. Смертник не мог стоять на ногах перед живыми.

— Господин, господин, — быстро заговорил он, когда взгляд хмурящегося Сульдэ остановился на нем. — В лагере уже никого не было, когда мы вошли…, — серое словно вырубленное из камня лицо командующего было совершенно неподвижным; лишь только его глаза сверили коленопреклоненную фигуру… — Они бросили почти все, господин.

Сульдэ поднял голову словно хотел убедиться, что его воин не врал. Вид большого лагеря с десятками брошенных повозок и фургонов, сваленных в беспорядке мешков, наколотых бревен для костров, действительно, убеждал в том, что лагерь покинули в полной спешке.

— Мы нашли зерно для лошадей, муку в мешках, — комтур даже чуть привстал на ногах, тыкая руками в местонахождение этих находок. — Вон там было вино! Много разбитых кувшинов! — воин пытался в глазах командующего уловить хоть какой-то намек на свою дальнейшую судьбу. — И еще много чего…

В этот момент стоявший рядом с Сульдэ полный мужчина, одетый в богатые одежды ольстерского покроя, что-то ему тихо сказал.

— Что еще? — это были первые слова, сказанные им, и что-то комтуру подсказывало, что рассказать нужно ВСЕ.

— Еще здесь было серебро, господин, — из-за пазухи смертник вытащил монеты и осторожно словно они жгли ему руки положил их на снег. — Оно было и в фургоне, — он показал на тот самый злополучный фургон. — Это настоящее серебро, господин.

От увиденных монет толстяк пришел в настоящее возбуждение и вновь начал о чем-то рассказывать Сульдэ, но делал он это с таким жаром, что разговор этот был прекрасно слышен не только им двоим.

— … Теперь вы можете убедиться, — ольстерский перебежчик был откровенно рад, что его слова о королевском обозе с ценностями нашли столь быстрое подтверждение. — Я был с вами абсолютно честен, — и, действительно, глубоко заплывшие жиром глаза аристократа буквально излучали дружелюбие и отвергали всякие мало — мальские сомнения в честности мужчины. — В этом обозе была собрана вся городская казна и большая часть налогов с двух провинций. Мой кузен служил в магистрате и он сам… лично видел, как городская стража грузила ящики с серебряными слитками и мешочки с монетами, — толстяк то и дело показывал рукой на тот самый высокий фургон, внутри и возле которого уже ползало на коленях несколько десятков человек. — А еще… еще, — дикое желание быть полезным новым хозяевам города и, как ему виделось, страны, густо замешанное на жажде наживы, все сильнее подстегивало его. — В обозе были товары городских купцов из Золотой десятки. А Золотая десятка, позвольте вам напомнить, это богатейшие купцы… даже не Кордовы, а Ольстера. Каждый из их числа имеет торговые фактории в Шаморском султанате, империи Регула, а их караваны забредают даже к южному морю, — толстяк жадно облизнул свои губы. — Вы представляете, что может быть в обозе… Это целые рулоны драгоценного торианского шелка, мягкого и шелковистого, как кожа южной красотки, на ощупь, — глаза его при этих словах заблестели похотью. — А какое вино они привозили! Это же не вино! Это напиток богов! — аристократ причмокнул губами, словно уже пригубил этого самого божественного вина. — Я уже не говорю о том, что там могут быть клинки из гномьего метала.

Тут его взгляд словно случайно скользнул на длинный кинжал, который черным матовым блеском выделялся на поясе командующего.

— Говорят, что один из купцов, — толстяк заговорщически прищурил глаза. — Напрямую торгует с самими гномами, которые продают ему не только железки для богатых бездельников, но и настоящее оружие.

Сульдэ неуловимо вздрогнул. Опять всплыли гномы… Перебезчик заметив реакцию, заговорил с еще большим жаром.

— Я тоже сильно удивился, когда услышал об этом, — говоривший доверительно наклонился к шаморцу. — Как это так? Гномы начали продавать свое оружие! Не может быть! — каменная маска на лице Сульдэ окончательно треснула; его пальцы правой руки слезли с рукояти кинжала и с хрустом сжались в кулак. — Но я видел своими собственными глазами. Это были настоящие клинки… И все это может быть в обозе.