Руслан Агишев - Обрести силу [СИ]

Все-таки Валу скинул с плеч свой плащ и ему сразу же стало легче дышать. Потом, он по примеры своего сверстника снял теплые сапоги. Теплый камень приятно грел ноги.

— Главное, вот что запомни, — Валу с опаской уставился на гнома. — В мыльне есть одно место, куда ходить не стоит, — если честно, то юный торг вообще бы в этом огненном аду и шагу не сделал. — Вон там находится пещера, где очень жарко, — понизил голос до шепота гном. — Там только владыка может мыться… Там очень жарко…, — для Валу и здесь то уже было невыносимо; зверски хотелось выскочить наружу и вдохнуть чистый морозный воздух. — И даже камни раскаленные. Все шипит и брызгается горячей водой… Никто кроме него там и мгновения не выдержит. Сразу бежит назад… Правду говорят, что у владыки душа дракона и он любит огонь.

В это утро Кордова ни чем не напоминала собой тот замерший в страхе и нерешительности город, которым она была последние несколько месяцев. Казалось, столица провинции ожила, вновь приобретая купеческую живость и торговую многолюдность давних времен, когда десятки караванов и обозов со все сторон королевства въезжали и покидали его.

Огромные деревянные ворота крепости, смотрящие на юг, были широко раскрыты. Через проем, в котором с легкостью могли разъехаться две, а то и три повозки, непрерывным потоком проходили легионеры Шамора. С радостными лицами они обсуждали обещанную Сульдэ новую добычу, до хрипоты спорили о величине богатств следующего взятого ими города, гоготали по поводу прелестей ждущих их горожанок. Между туриями неспешно мешали только что выпавший снег высокие фургоны с припасами и снаряжением.

Отогревшие и «выпившие Кордову до суха» легионеры, наконец-то, получили приказ выступать. Передовые отряды бессмертных покинули город еще глубокой ночи, отправившись в глубь территории очередной провинции Ольстера. Основная часть легиона начала выдвигаться на рассвете…

— Победоносный, серая тысяча покинула казармы, — на территории бывшего лагеря короля Роланда перед замершим подобно статуе Сульдэ склонился один из его тысячников. — Бессмертные готовы выступать.

Старик кивнул, не говоря ни слова. В такие минуты он предпочитал молчать, наслаждаясь восхитительным зрелищем марширующих стройных коробок турий. Всякий раз его охватывало одно и то же чувство — чувство сопричастности с этим огромным человеческим организмом, в которое превращались тысячи частичек-легионеров. Сульдэ чувствовал себя продолжением легиона, который он снова и снова внутри себя сравнивал с необыкновенным пробуждающимся зверем.

Он не отрываясь смотрел на развертывающийся легион, на строящиеся в единый порядок турии; вслушивался в резкие звуки приказов, звонкое гудение труб сигнальщиков, ржание лошадей… Однако, в какой-то момент чуткое ухо командующего уловило в давно уже ставших для него привычными звуках что-то чуждое — что-то непонятное вносило диссонанс в это по-своему красочную и торжественную симфонию войны, страха и боли.

— Стойте! Стойте! — чей-то пронзительный крик все сильнее и сильнее раздавались чьи-то крики. — Дорогу! Вашу…! Дайте дорогу!

Через стоявшие в походном порядке турии тяжеловооруженных бессмертных пытался пробраться какой-то человек. Он расталкивал плотно стоявших солдат локтями, пытаясь пробиться через очередной строй.

— Дорогу! Дайте…, — воин (а Сульдэ мог бы поклясться, что рвущийся к нему человек именно воин и скорее всего не рядовой бессмертный) кричал, размахивая какой-то светлой тряпкой. — Разойдись! Быстрее!

За сотню шагов до места, где расположился сам Сульдэ и кади Даданджи, его сразу же скрутила личная охрана командующего и скрюченном виде потащила его дальше.

— Победоносный…, Господин, — едва пойманного бросили на землю, как Сульдэ стало ясно, что он не ошибся — этот окровавленный, в помятых доспехах бессмертного, воин, действительно не был рядовым. — Господин, — с земли на них смотрело обезображенное кровоподтеками лицо комтура. — На передовой дозор напали…

Командующий махнул рукой, и стоявшего на коленях поставили на ноги. От резкого движения фибула, скреплявшая плащ комтура, слетела и плащ сполз с плеч, открывая изуродованный метал панциря. Фигурные вставки на его поверхности были вдавлены внутрь, словно кто-то молотил по нему с чудовищной силой.

— Примерно семь лиг отсюда, на юг, — Сульдэ в нетерпении наклонился вперед. — Сначала нас обстреляли, господин, — из-за пояса комтур вытащил обломанную стрелу с уже знакомым всем черным матовым наконечником. — Как всегда, выпустили несколько стрел из леса и скрылись, — комтур то и дело прерывал свой рассказ хриплым кашлем, от которого сотрясалось все его тело. — И в этот раз, хвала Богам, мы отделались лишь парой царапин, — хриплый кашель вновь настиг его.

— Кто это был? — Сульдэ соскочил с коня и вплотную приблизился с гонцу. — Воды ему!

— … Господин, в лесу были… — на губах бессмертного запузырилась кровавая пена. — Гномы. Мы увидели лучника, господин… Я не смог сдержать своих людей…

Сульдэ заскрежетал зубами, с шумом втягивая в рот воздух. На его лице в этот момент застыла странная смесь противоречивых чувств — недовольства этим вероломным нападением союзников и радости от своей правоты.

— Я знал…, — с презрением выталкивал он из себя слова. — Я знал, что эти мерзкие карлики нас предадут. Этим грязным отродьям ни на грош нельзя верить… Одной рукой они раздают нам обещания о совместных походах, а другой продают нашим врагам оружие, — старик продолжал со злобой. — Надо было растоптать это отребье и не связываться с его царьками.

В эти мгновения Сульдэ с перекошенным от злобы лицом совершенно не напоминал теккэна, старого матерого лиса, именем старика называли его друзья. Сейчас бурлящая в жилах кровь и бьющий в голову гнев делал командующего похожим на другую его ипостась — дикого вепря, силу и ярость которого познало не одно граничащее с Шамором государство…

В глазах его стояла кровь и жажда убийства. Он с хрустом сжимал кулаки, с почти физическим наслаждением представляя, как ломает шеи своим новым врагам…

Стоявший все это время рядом с ним кади же, напротив, испытывал совершенно иные чувства. Он по сравнению с буквально пышущим злобой и решимостью Сульдэ, выглядел растерянным, если не сказать потерянным.

— Какие гномы? Откуда? — сыпал он вопросами, переводя взгляд то на потерявшего сознание раненного комтура, то возбужденного командующего. — Владыка Кровольд наш союзник… Его посланники при дворе уверяли, что…

— Какие к демонам посланники? — резко развернулся к нему Сульдэ. — Они лишь молотят своими языками, а больше от них нет никакой пользы! Эта тварь, значит, надеялся, что катафрактарии Роланда втопчут моих бессмертных в землю или хорошенько потреплют… А уж потом он явиться. Думал, что тогда уж точно сможет нас размазать Железной стеной… Я говорил… Говорил, что этому подлому племени нет веры. Великий же слушал других…, — в его взгляде, брошенным на кади Даданджи было столько неприкрытой злобы, что тот поежился. — Этих придворных шаркунов… У Великого Шамора есть только один союзник. И это его бессмертные.