Павел Блинников - Мертвый бог Эрв. Дилогия [СИ]

Самолет взлетел. Поначалу ничего интересного, но вот он преодолел облака, вышел на высоту обычной авиации, но не выровнялся. Поднимался выше, выше, вот в иллюминаторах вся Москва показалась под редкими облаками. А потом уже и Евразия. И, наконец, шарик планеты. Он что, правда летит на Марс?

— Дай схожу отлить, — сказал Дног, Вадим выпустил его.

Взял газету, попробовал почитать, но его отвлекли.

— Хочешь убежать от меня? — спросили губы. И зубы.

Вадик мгновенно покрылся потом. Он взглянул в иллюминатор. Там повисла, никогда он так близко ее не видел, Луна. Все кратеры, горы, трещины — всё видно, как ладони. Но голос шел не оттуда.

Он повернулся. Старый носатый мужчина спал. По крайней мере, глаза закрыты. Но рот — нет.

— Ты никогда не убежишь от меня, Вадим, — прохрипел старик, не открывая глаз. — Ты вернешься ко мне. Обещаю…

Старик вдруг дернулся и проснулся. Он ошарашено огляделся, словно не понимая, где он, но быстро сообразил. Нажал кнопку вызова бортпроводницы и заказал выпить. Вадим повторил за ним.

Луна пропала из иллюминаторов, как и Земля. Только черная пустота космоса и далекие звезды за двойным стеклом. Вадим Туманов летел на Марс.

Танис плыл в капсуле через безбрежность Вселенной. Ему снились сны, как его могучая империя рушится. Но Танис был богом, поэтому знал, ему снится правда. Стоило высшему существу уйти, и недели не прошло, как все планеты в его Галактике заявили о суверенитете. Если бы началась война — он одобрил бы. Но войны не началось. Наоборот. Массовое движение глупых пацифистов на всех планетах. Они отменяли его прекрасные законы. Запрет на рождение детей — лишь одна из пяти женщин имела право рожать в его империи, либо наоборот, надо было забеременеть пять раз, и только тогда можно было родить — первые четыре ребенка шли под нож. Стабилизирование численности населения, назначение гендерной доминанты общества, гражданские права только у военных… столько всего придумал Танис, чтобы люди жили продуктивно. Но люди, почему-то, хотели жить, что называется «долго и счастливо». Глупцы. Вот он, Танис, — вечный, как сама Вселенная. Разве это делает его счастливым? Отнюдь. Его судьба — править. Тащить за собой миллиарды существ и прокладывать им путь туда, куда у них никогда не хватило бы наглости пойти. Это его ноша, его крест. Если б он мог просто умереть — стал бы он заниматься этой ерундой? Строить империи, захватывать Галактику? Нет. Захватил бы какую-нибудь планетку, да старился б там по чуть-чуть.

Мимо проносились какие-то планеты, звезды, солнечные системы. Сколько он уже летит? Танис знал, всё относительно. Время для него вообще не существует. Как его назвало то бессмертное существо? Тахионный монстр, кажется. Да, этого он тоже видел во снах. Мертвый бог. Могучий, тоже обреченный быть бессмертным, но не с рождения. По нему видно — он сам сделал себя богом. И в любой момент может расстаться со своей силой. Но держит себя, потому что замышляет нечто. Танис даже догадывался, что. Вскоре его предположения подтвердились.

Танис ждал этого, потому что еще несколько фьонг назад отчетливо услышал Зов. И понял, что слышал его раньше. Просто до этого хватало сил сопротивляться или не замечать. Но Танис слабел, потому из затылка настойчивый, наглый, властный голос разборчивей и разборчивей.

— Слышишь меня? Не игнорируй меня. Услышь меня! — звучал шепот в затылке. Уже сколько световых лет. Но Танис не обращал на него внимание. Он знал, стоит лишь раз пустить Его в свой разум, и всё.

— Отзовись, друг мой, — шептал голос. — Отзовись! Я не вижу тебя! Я не смогу тебе помочь!

— Я никогда не слышал, чтобы ты помог хоть одной живой душе, — откликнулся Танис. — Но ты прав, я не готов умирать. Только как ты сможешь спасти меня?

— Ха-ха-ха! — расхохотался Царь Царей. — Я могу всё. Даже то, что ты не можешь себе представить. Но ты должен будешь заплатить за свою жизнь.

— Как?

— Для начала ты назовешь меня. Ты знаешь, как меня зовут.

— Ты царь, — пробасил Танис.

— Нет.

— Ты Царь Царей, — вздохнул Танис.

Губы в его голове рассмеялись. Зубы в его голове оскалились. Танис знал, кто это такой. Именно он некогда приходил на планету, где Эрв одолел Таниса. Он когда-то приходил на все планеты. Но вот уже тысячу лет о Нём никто ничего не слышал. Танис думал, Он умер. Выходит, нет.

— Ты спасешь меня? — спросил титан.

— Я нахожусь за миллионы световых лет от тебя, Танис, — рассмеялся Царь Царей. — Я не могу тебя спасти.

— Тогда в чём же твое предложение? — сказал монстр безразлично. А ведь он почти поверил.

— Видишь вон ту черную дыру? Я могу заставить твой корабль полететь туда.

— Ты продолжаешь угрожать, но сам же говоришь, что находишься за миллионы лет от меня, — сказал Танис слегка презрительно.

— Ты не понимаешь, — голос в затылке перешел на шепот. — И не представляешь. Что ты вообще знаешь про Третьи Небеса?

Зрачки Таниса расширились. Он начал понимать.

— Так вот где ты нашел постой, — сказал Танис возбужденно. — Ты завладел силой Третьих Небес?

— Да, — сказал Царь Царей тщеславно. — И ты знаешь, нет во Вселенной силы, что была бы мощнее, чем та, что на Третьих Небесах. Я живу с сотворения Вселенной, я видел все ее уголки, я захватывал все планеты, но нигде не получал такую силу, какая подвластна мне там. Поэтому я повторяю: я могу заставить твой челнок залететь в ту черную дыру. Где ты умрешь.

— И воскресну там, — улыбнулся Танис. — Но моя сила покинет меня.

— Ты потеряешь свое неестественное бессмертие, да. Но не ты ли недавно мечтал быть смертным?

— Да, — кивнул Танис.

— Единственное, что мне не удалось за тысячу лет, это убрать с Третьих Небес тех, кто захватил их первыми.

— Людей, — еще раз кивнул Танис.

— Формально Третьи Небеса принадлежат им. Но я желаю изменить это положение дел. Мне нужен тот, кто заменит Верховного Правителя и закончит жизнь этой бесполезной цивилизации. Ты согласен им стать? А еще отомстить тому, кто поместил тебя в эту позорную капсулу?

Танис не ответил. А Царю Царей и не надо было, он и так всё знал. Челнок, в котором Танис должен был тысячи лет скитаться по Вселенной, медленно свернул к черной дыре. Танис забыл данное себе слово никогда не возвращаться на Небеса.